Адамант Хенны - Ник Перумов

Горбун говорил негромко и сухо. Глаза его оставались холодны – лишь в самой глубинной глуби пряталась капля давней горечи. Широкий меч лежал у него на коленях, одна рука горбуна сжимала рукоять, другая держала клинок за проушину возле острия.

Тубала с некоторой растерянностью слушала необычно длинную речь всегда скупого на слова воина. Она словно не ожидала подобного отпора – словно вдруг обрела дар речи бессловесная деревянная кукла, на которой отрабатывались удары…

– Но, Санделло…

– Никаких «но»… Тубала. Ты отреклась от прошлого, ты сменила имя… Ты больше не Оэсси. Ты избрала путь мести – бессмысленной, иссушающей душу, – что ж, твоё право. Но сопровождать тебя я не намерен. У меня есть свои собственные дела. Так что прощай.

Горбун поднялся и, отчего-то прихрамывая сильнее, чем обычно, заковылял к коням. Кусая губы, Тубала смотрела ему вслед. Санделло не оборачивался.

Старый мечник уже садился в седло, когда она внезапно сорвалась с места:

– Постой, Санделло! Постой! Я… я с тобой!

Горбун чуть заметно пожал плечами:

– Что ж, давай. Я держу путь в Дальнее Захарадье. Припасов мало, еду добудем охотой. Готова?

– Готова, – пробурчала Тубала. – И чем там займёмся?

По лицу Санделло пробежала тень.

– Увидишь, – посулил он, тронув поводья. – И вот ещё… Если верна моя догадка, не стоит тебе отыскивать Фолко, Торина и Малыша в Умбаре. Сдаётся мне, мы пойдём по их следам… – Но последнюю фразу Санделло пробормотал еле слышно, словно разговаривая сам с собой.

Небольшая кавалькада двинулась вдоль берега на юг – туда, где высились горы. Санделло не оглядывался – однако знал, что пятеро высоких, гибких фигур в тёмно-зелёных плащах неотступно следуют за ним по пятам, не страшась ни болот, ни лесов, – и не сойдут с тропы.

Тубала тоже запомнила белооперённую стрелу, клюнувшую лезвие её сабли.

– А твои Авари? – Она неприязненно поджала губы. – Они не помешают делу?

– Помешают, – спокойно отозвался Санделло. – Но, когда они нас побеспокоят, мы с ними разберёмся.

Попутный ветер и сильные руки гребцов-эльдрингов сделали своё дело – «дракон» тана Вингетора пролетел всё харадское побережье за пять полных дней. А вместе с кораблём гордого тана на север, к крепости Морского народа, мчалась грозная весть: с южных побережий почти исчезли орды перьеруких. Правда, не полностью. Остались отборные отряды. И это ещё полбеды. Теперь вместе с перьерукими появились бойцы иных племён – смуглые, горбоносые, в отличной кольчатой броне. Было их немного – но сражались они умело. Вингетор взял нескольких пленных; они молчали, и язык им развязали только пытки – обычная, хоть и жестокая практика морских удальцов. Тан узнал странные вещи – о воздвигающемся там, на Юге, великом государстве и великом вожде, потрясателе неба и тверди, владыке душ, хозяине призраков и духов, повелителе страха и ужаса.

И ещё пленники говорили, что могучую длань этого владыки уже признали все южные пределы, а теперь настала очередь северных; к ногам повелителя уже готов склониться сам Великий Тхерем, хотя на самом деле никакой он, конечно, не великий, а просто пыль, не достойная того, чтобы её попирали стопы Величайшего… Перьерукие признали его власть, а скоро то же самое случится со всей землёй, до самых лесов, что теряют по осени листья…

Вингетор понял – дело плохо. На его корабле тоже творилось что-то неладное – ссоры между эльдрингами стали обычным делом. Наилучшим средством от подобного считалось золото, и Вингетор, после недолгой разведки, натолкнулся на появившийся точно из-под земли, недавно возведённый порт, где стояли странные пузатые корабли, – по рассказам старых танов, такие встречаются на Той Стороне.

Недолго думая, Вингетор повёл дружину на приступ. Эльдринги атаковали внезапно, ночью – но натолкнулись на упорное сопротивление. В городке оказалось много мастеров боя… настолько много, что Вингетор заподозрил хитроумную ловушку. Но в ту ночь Морской Отец помог своим удалым детям, и к утру безымянная гавань была уже в руках умбарцев. Добыча и впрямь оказалась неплоха; но на следующий день к изрядно попалённой крепостице подошли рати здешних хозяев – перьеруких вперемешку с горбоносыми. Обгоревший, во многих местах поваленный частокол уже не мог служить защитой, и Вингетор вывел дружину в поле – воины, все, как один, отказались отступать на корабль. Строй эльдрингов свернулся колючим ежом перед дымящимися остатками частокола. Вингетор ожидал атаки конных стрелков – он надеялся, что это отрезвит горячие головы, не забывшие сожжённый Нардоз, и он, тан, сможет отвести дружину на корабль. Однако отряд умбарцев атаковала беспорядочная на первый взгляд толпа воинов, вооружённых донельзя странным оружием – чем-то вроде заточенных лопат или очень широких мечей на копейных древках. Строй эльдрингов умел разить как одна рука, хоть и уступая, конечно, несокрушимому хирду гномов. Но странное оружие воинов Юга рубило копейные древки эльдрингов, словно сухой тростник, облачённые в лёгкие доспехи нападавшие довольно удачно уворачивались от ударов; в изобилии украшавшие их оружие крючья помогали им растаскивать сомкнутый строй умбарцев.

И всё-таки бой Вингетор не проиграл. Сказалось мастерство лучников, пращников и арбалетчиков Морского народа, что ухитрялись бить поверх голов своих или в открывающиеся на миг промежутки между щитами первого ряда. Противники разошлись – не одолел ни один. Правда, после этого воины Вингетора стали куда разумнее и больше не противоречили своему тану… «Дракон» пошёл дальше на юг.

Чем выше стояло в полуденный час солнце, тем грознее и темней становились вести. Оттуда, из-за гор и равнин, жадно тянуло руки новое мощное царство. Его полководцы уже обустраивались на приморских землях, и никому прежде не ведомые племена, вынесенные крутой волной вторжения, раскидывали шатры у самого прибоя…

Однако достоверного удалось разузнать мало. Главные силы новой державы пока ещё держались вдалеке от моря; а подниматься по узким рекам Вингетор не рискнул. Неведомым остался даже великий правитель, именем которого вершилось всё это грандиозное переселение народов, затмевавшее, по словам Вингетора, даже вторжение армий Олмера.

– Прежде мы проходили от Каменки до Молчаливых скал, почти не причаливая к берегу, – медленно говорил Вингетор. – Полупустыня, редкие нищие племена… а теперь все в одночасье изменилось. Не за десятилетия – за считаные месяцы! На громадном протяжении прибрежья кипит работа… и мне что-то становится не по себе при одной мысли о том, куда обратит свои взоры эта сила, когда работа её на Юге закончится.