Странник. Зима Мира - Пол Андерсон

— И тебя что, абсолютно не волнует, если я… Но, если признаться, я бы предпочел заниматься любовью с тобой.

Донья наклонилась и поцеловала его.

— Какой ты любезный! И все же нам предстоит долгий путь после того, как мы покинем эту стоянку. Между тем мне действительно необходимо воспользоваться предоставившейся возможностью спокойно все обдумать. — Она замолчала на несколько секунд. — Да, завтрашний день мы проведем здесь, ты хорошо отдохнешь, насладишься этой девушкой или любой другой, кто пожелает поразвлечься с тобой.

— А что будешь делать ты?

— Одолжу лошадь.

«Что ж, — подумал он, — у охотника мало возможности найти уединение, если только он не отправляется бродяжничать. Но каким образом им удается достичь такого уединения души? — В нем вспыхнуло негодование. — И почему она считает, что мне тоже не нужно поразмыслить над дальнейшим путем?»

Вскоре они выбрали себе по два комплекта одежды из имеющегося запаса — нижнее белье, мягкие ботинки, кожаные штаны, рубашки из грубой материи, пестрые шейные платки, широкополые фетровые шляпы, ветровки, пончо на случай дождя — плюс оружие, инструменты, постельные принадлежности и лошадей. Похоже, никто официально не стоял во главе стоянки. Эрроди приняла управление на себя, а ее компаньонки вернулись к работе, кроме той девушки, что положила глаз на Джоссерека. Она сказала, что ее работа может подождать. Ее звали Корэй.

Эрроди ручкой со стальным пером написала список взятых вещей с их согласованной стоимостью, а Донья его подписала.

— Как этот документ будет работать? — поинтересовался Джоссерек.

— Это имак… — Донья замолчала, пытаясь подобрать эквивалент на арваннетианском. Потом не менее пяти минут потратила на объяснение, хотя все было довольно просто.

Стоянка представляла собой ряд независимых хозяйственных механизмов, управляемых отдельными женщинами и теми немногими мужчинами, которые по разным причинам не вписывались в нормальную жизнь. (Корэй впоследствии сказала, что кузнец был хромым, а из двух других его товарищей — один из них покинул родной дом из-за семейной ссоры, о чем он, впрочем, никогда не рассказывал; второй же был жизнерадостным парнем, предпочитавшим наемный труд жизненным невзгодам и ответственности.) Они прибыли сюда из разных мест. Джоссерек подумал, что именно по этой причине они не будут держаться за это место, когда здесь появятся захватчики — у них не было сильных эмоциональных связей с ним.

Конечно, в материальном плане стоянка кое-что уже потеряла. На ней продавали товары и выполняли работы, большинство из которых могли выполнить лишь люди, ведущие оседлый образ жизни. Она являлась постоялым двором, рынком и специализированной фабрикой, обслуживая огромную территорию. Отдельные путники — а среди жителей Рогавики много было путешествующих — могли найти здесь все, что им требовалось в пути. Основное внимание обращалось на замену уставших пони на свежих. Любая разница при договорных сделках или расчетах могла оплачиваться наличными. Хотя в обращении находились также имперские и арваннетианские монеты, можно было заплатить натурой или подписать вексель, что и сделала Донья. Этот вексель потом выкупит ее семья при предъявлении. Вполне вероятно, что он пройдет через множество рук, прежде чем будет, наконец, представлен семье к оплате.

— А что если он не будет выкуплен? — спросил Джоссерек.

— Мы, северяне, не так мелочны, как все остальные народы, — ответила Эрроди. — Мы живем среди такого изобилия товаров, что это не имеет особой разницы.

— Сидир — вот кто оплатит этот вексель, — прошипела Донья.

Корэй потянула Джоссерека за локоть, напоминая ему о своем обещании показать стоянку.

Для начала она с гордостью провела его на свое место работы — печатную мастерскую. Плоский пресс выдавал хорошо сверстанные страницы с текстом и непонятными рисунками.

— Мы также можем переплетать книги, — сообщила она, — однако покупатели предпочитают делать это сами — зимой.

— А где вы берете бумагу? — поинтересовался Джоссерек.

— В основном, с юга. Но вот эта — местного производства, рогавикианская. На стоянке Белая Вода, что на самом краю Диких Лесов, построена бумажная фабрика.

И это, и многое другое, увиденное Джоссереком немного погодя в этот день, говорило о широко развитой торговле. Семьи, обеспечивающие себя всем необходимым, предпочитали покупать добротно сделанные вещи. Много изделий отправлялось на север в обмен на металл, добываемый в древних руинах, хотя очень многие вещи были местного изготовления. Да к тому же использовались при этом и новые технологии. Корэй тараторила о только что разработанном переносном ткацком станке, об арбалете, выпускающем стрелы одну за другой — о нем поведал путник из Тантианских гор. Она при нем отпечатала брошюру, где излагались астрономические наблюдения одного человека в Орлиной Твердыни, который, помимо телескопа рахидианского изготовления, владел и навигационным хронометром, сделанным в Киллимарейче, но каким-то образом попавшим к нему. Джоссерек счел бы местный рынок весьма привлекательным и оживленным… если бы кровожадная Империя не грозила наложить на него свою лапу.

Было очевидно, что вся торговля, как и производство, находится в частных руках. Не было ни гильдий и правительств, что могли бы контролировать ее, ни законов с их запретами… Хотя…

— Ваш народ продает меха южанам, — заметил Джоссерек. — Но я слышал, что вы никогда не продаете ни мясо, ни шкуры больших диких животных. Вы обмениваетесь ими между собой?

— Да, почему бы и нет, — ответила Корэй. — Друг дарит другу шкуру бизона или ляжку кабана или еще что-нибудь.

— Я имел в виду не подарки, а постоянную торговлю. Предположим, я предлагаю вашему торговцу лошадьми сотню лошадиных шкур за одного живого коня.

Женщина попятилась. Глаза ее округлились.

— Этого никто не станет делать!

— Почему?

— Это было бы… неправильно. Мы живем благодаря диким животным.

— Понимаю. Прошу прощения. Простите чужеземцу его невежество. — Джоссерек погладил ее. Она расслабилась и прижалась к нему.

Ему было интересно все, что он видел, но особенно внимательно он изучал системы энергоснабжения. Ветряная мельница представляла собой обыкновенный каркас с крыльями. Спирт использовался в качестве горючего для паяльных ламп и еще двух небольших устройств. Его гнали из продуктов брожения диких зерновых и фруктовых культур (изготовление бренди являлось другой операцией). Главным источником энергии служил солнечный коллектор, от которого черные водопроводные трубы вели к подземному резервуару из обожженной глины. Там под давлением температура поднималась выше точки кипения воды. Простейшие обменники подавали тепло для обогрева помещений и приготовления еды.