Странник. Зима Мира - Пол Андерсон

— Неужели ее не удивили новости?

— По-моему, удивили, — ответила Донья. — Вся стоянка будет взбудоражена. Но зачем повторять свой рассказ?

Он размышлял над всем этим, над тем, что эта женщина одна, без оружия, разъезжала по безлюдной местности, его удивляло и отсутствие обычных фраз благодарности среди жителей Рогавики. Похоже, эти люди считали терпеливость, спокойствие и помощь, как нечто само собой разумеющееся. Как примирить с этим индивидуализм, с трудом насыщаемую жадность и строго обозначенные права на собственность, о которых говорили южане?.. А может, как он уже успел заметить, свою мудрость они скрывают в самых тайниках своей души… кроме тех случаев, когда убийственная ярость переполняет их? Джоссерек покачал своей замороченной головой, продолжая брести по высокой траве прерий.

Было ветрено, ярко светило солнце. По небу плыли облака, похожие на белые паруса, высоко парил ястреб. Когда Джоссерек вышел в открытое поле, он увидел, как вороны стелются над землей, распластав крылья, как волны бегут по мириадам дождевых луж. Шумели живые изгороди — орешник, яблоня, сахарный тростник и бук шуршали вокруг зданий. Четверо молодых женщин занимались прополкой — зерновыми и садовыми культурами было занято несколько акров, по-видимому, часть урожая пойдет и на обмен с торговцами. Увидев новоприбывших, женщины подошли к ним. Точно так же поступили и все остальные их товарищи.

Донья и раньше говорила ему, что типичная стоянка напоминает обычный зимний сад, только больших размеров. Восточную часть двора занимал полудом-полуземлянка, застекленные окна блестели между грядками растений, пологая крыша была обложена дерном. Оставшуюся часть двора занимали конюшни, сараи и мастерские, сделанные из дерева, хотя местами встречался кирпич и дерн, ровный и твердый. Довольно расточительное использование дерева показало Джоссереку, что северяне, скорее всего, поддерживают тесные контакты с лесными обитателями, живущими далеко за пределами их земли, что подтверждали повозки и сани, что виднелись сквозь приоткрытую дверь одного сарая. Посередине вымощенного кирпичом двора стояла ветряная мельница, а с южной стороны дома был виден коллектор солнечной энергии — все местного производства, грубые по стандартам Ичинга, но северян они вполне устраивали. Сегодня не было повода, чтобы из главной трубы шел дым, но на самом верху развевался флаг, чем-то напоминая пугало. Кроме того, на уровне глаз перед входом крепился череп буйвола, искусно покрытый глазурью, по всей видимости, памятник происшествию, которое и дало название этому месту[13].

Здесь проживало около тридцати человек — в основном, шестнадцати-семнадцатилетние девушки, да трое мужчин, еще более коренастых, чем рахидианцы. Девушки носили самую разнообразную одежду, а иногда ее просто не было — здесь не считалось обязательным носить платье. Джоссерек спросил себя, а вообще, есть ли что-нибудь на стоянке, что считалось бы обязательным? Они не толпились и не галдели, а просто держались поближе, приветствовали друг друга и предлагали помощь. Как бы ни была Донья обходительна с Джоссереком, но вид обнаженных тел возбуждал. Одна юная особа с рыжими волосами, увидев его взгляд, усмехнулась и махнула ему головой, делая недвусмысленное предложение.

Донья заметила это, в ответ улыбнулась девушке и спросила у Джоссерека на арваннетианском:

— А ты не хочешь переспать с ней? Она с виду ничего.

— Гм-м! А как же ты? — растерянно спросил он.

— Для меня здесь нет никого подходящего. У местных мужчин слишком много работы. Да я и сама не прочь немного отдохнуть и спокойно все обдумать.

Эрроди спешилась и, быстро заняв место с другой стороны от Доньи, попыталась было взять ее руку в свою, однако в ответ Донья легко, по-дружески покачала головой. Эрроди выпустила ее руку, скривила губы и чуть заметно пожала плечами, как бы говоря: «Ну что ж, дорогая, если ты не хочешь, никто к тебе не будет навязываться».

Обстановка внутри дома отличалась от описаний путешественников. Там была большая общая комната, где стояли столы из деревянных брусьев, за которыми обедали. Стены были обшиты красивыми деревянными панелями, но личных вещей почти не было, они размещались в отдельных комнатах. Были здесь и комнатки для гостей. Эрроди направилась к встроенной скамье. Ее спутники уселись на подушки или легли на ковре из сшитых вместе собачьих шкур. Жители Рогавики не пользовались стульями. Рыжеволосая устроилась в ногах у Джоссерека, не выказывая полной покорности, но явно подтверждая свои намерения.

Донья сделалась серьезной.

— Сегодня вечером мой друг может рассказать вам о далеких странах и восхитительных приключениях, — сказала она. — А сейчас я должна поведать вам о том, что было со мной.

— О том, что южане снова выступили против нас? — Эрроди презрительно фыркнула. — Мы знаем это.

— Да, вы знаете это. Но знаете ли вы, что они собираются построить базы на всем протяжении реки Джугулар и, совершая набеги с этих баз, разорить нашу страну?

— Думаю, что они смогут сделать и это.

— Рано или поздно они обнаружат Баллгор. И мне кажется, что это произойдет очень скоро. Я видела их всадников во время учений.

— Мы готовы покинуть Баллгор при малейших признаках приближения врага. Многие семьи жителей одного только Юрика пообещали, что возьмут по два-три наших человека, так что у каждого наверняка найдется крыша над головой.

В словах Эрроди звучала убежденность, и все остальные выслушали ее — спокойно и безропотно, уверенные в окончательной победе над любым врагом. Однако Джоссерек заметил, что Донья до конца так и не рассказала о стратегических планах имперских войск.

Она кратко сообщила, каким образом они оказались здесь. В комнате загудели, в полумраке заблестели глаза, люди зашевелились, вскидывая вверх головы. Жители Рогавики были весьма любопытны и любили послушать разные истории.

— Вам понадобятся кони и одежда, — сказала Эрроди.

— Сначала мы помоемся, — улыбнулась Донья.

— Нет, сначала вы попробуете нашу медовуху — что может с ней сравниться.

В ванной, оказалось, имелся еще и душ с металлическими смесителями, сколько угодно горячей воды. Разглядывая, прищурившись, Донью сквозь клубы пара, Джоссерек сказал:

— Та девчонка, о которой ты говорила, очень даже привлекательна, но не думаю, что она может сравниться с тобой.

— Да уж, вряд ли, — последовал невозмутимый ответ. — Я старше, и я замужем. Только прожив с мужчинами бок о бок несколько лет, можно достаточно хорошо понять их. У этого бедного ребенка никогда не будет ничего, кроме мимолетных связей. Пока она, в конце концов, не начнет заниматься любовью с женщинами — многие так и делают на любой стоянке.