Странник. Зима Мира - Пол Андерсон

Как внезапный налет облачка в безоблачном небе, ее настроение в миг изменилось. Она помрачнела.

— Да. Потому что мы бережем ее. Превыше всего мы поддерживаем нашу численность на достаточно низком уровне. — Потом гневно выкрикнула: — А если придут имперские подонки? Нет!

— Что ж, — рискнул заметить Джоссерек, — во мне ты, кажется, нашла союзника.

Донья сузила глаза.

— Кажется, — повторила она. — Насколько мы можем доверять какой-либо… цивилизованной… расе?

— Э-э… Клянусь, Морской Народ не притязает на территории Андалина. Сама подумай, насколько далеки мы от вас. В этом не может быть никакого смысла.

Волей-неволей он был вынужден перейти на арваннетианский, но не тот древний язык образованных людей, а на жаргон торговцев и докеров.

Тем не менее Донья поняла и спросила:

— Тогда в чем же состоят ваши интересы? Почему вас заботят наши дела?

— Я же сказал тебе…

— Это не достаточно веская причина. Во время наших коротких свиданий на борту корабля у меня было мало времени, чтобы попытаться выведать у тебя истинные причины. Но вот сейчас… Если Морской Народ просто хотел понаблюдать за нами, то ведь можно было открыто послать кого-нибудь. Этот человек мог бы назваться… э-э… искателем знаний ради самих знаний… ученым, ведь ты сам в тот день, когда мы гуляли по городу, говорил, что у вас их много. К чему рисковать, если только у вас нет других побудительных причин?

Джоссерек почувствовал облегчение.

— А ты проницательная! — «Не слишком ли проницательная для доверчивой дикарки?» — подумал он и продолжал: — Вы побеждаете. Но мы не теряем надежды. Думающих людей в Океании интересует сера.

— Сера? — Донья вскинула вверх брови. — Ах да, желтое горючее вещество, которое мы называем «зевио».

— Самые известные из обнаруженных на нашей планете месторождений расположены вдоль залива Дельфинов, — объяснил он. — Большую часть своей серы мы получали из Арваннета, когда тот контролировал побережье. Сегодня там вновь хозяйствует Империя, но она запрещает экспорт. Из серы изготовляют порох. Скейрад провозгласил себя Верховным Повелителем бароммианских кланов — и уже его внук-Император называет себя Властелином Мира. — Джоссерек пожал плечами. — Я не думаю, что его потомкам удастся когда-либо на самом деле завоевать всю планету. Но ты можешь понять, почему в Ичинге недовольны тем, как в последнее время идут дела.

— Да. В этом есть смысл. Мы можем доверять вам. — Донья опустила вниз кролика и хлопнула его по плечу. Потом ослепительно улыбнулась: — Я рада.

В висках у него стучало. Он мог бы прямо сейчас сгрести ее в охапку, но она отошла, с большой осторожностью положила на землю яйца и произнесла:

— Если ты умеешь готовить, то тогда я примусь за нашу одежду.

— Что ж, я проголодался, — признался он. Они оба занялись работой, каждый своей. Пальцы Доньи с ловкостью связывали вместе стебли.

— Куда же мы отправимся отсюда? — спросил Джоссерек. — И, во-первых, где мы вообще находимся?

— К западу от Джугулара и к северу от Яблоневой реки, на расстоянии одного дня пути на пароходе от того места, где эта река впадает в Джугулар. Я следила за нашим маршрутом. Ближайшая стоянка отсюда находится в Баллгоре, в двух днях пешего ходу. Хотя нет, я ведь совсем забыла о твоих раненых ногах. Скорее всего, четыре дня. Будь осторожен, когда начнешь сдирать шкуру с кролика — я хочу сшить из нее мокасины для тебя. Невыделанная шкура скоро начинает трескаться и вонять, но мы успеем раньше добраться туда. А уж оттуда — домой на лошадях, чтобы предупредить об опасности.

— Твой дом находится далеко, правильно? Неужели ты так великолепно знаешь все земли Рогавики?

Прекрасная головка кивнула.

— Да, разумеется, все эти стоянки, зимние сады и другие постоянные жилища. Если я и не была на многих сама, то знаю о них по картам. Их не очень-то и много.

Джоссерек внимательно посмотрел на северянку.

— Но как ты можешь ориентироваться по этой местности? Я не вижу никакого ориентира.

— Поскольку у нас нет компаса, то направление я выбираю по солнцу и звездам. Расстояние я меряю по скорости, с которой мы передвигаемся, учитывая и то, сколько времени мы отдыхаем. А любую стоянку можно заметить по дыму костра, который горит целые сутки. В ясную спокойную погоду — даже за тридцать — сорок миль. — Эти цифры она произнесла на арваннетианском. Потом нахмурилась: — Но теперь, пока мы не выжжем эту саранчу, придется гасить костры, когда имперские войска приблизятся к ним достаточно близко.

Хотя воздух был теплым, по спине Джоссерека пробежал холодок. «Я считаю себя крутым парнем, я убивал людей и не мучился потом по ночам, однако ее тон, ее взгляд… Неужели солдаты Империи могут действительно повредить ей, неужели это чума, убивающая всех без разбору, неужели им чуждо все человеческое? Как же этот крошечный участок земли, где проживает ее народ, основал общество, существовавшее без войн и грабежей на протяжении всей своей истории?»

Его руки были заняты работой, в то время как в голове выкристаллизовывалось решение.

— Донья?

Она оторвалась от своей работы.

— Донья… почему ты прошлой ночью стала такой дикой? Разве мы не договорились, что будем шпионить, собирать информацию, пока наконец не прибудем в Фальд?

Она выронила рукоделие. Ее губы напряглись, на шее набухли мышцы. Он услышал, как она тихо зарычала.

— Прости меня, — в ужасе прошептал он.

Она глубоко вдохнула, заставила себя успокоиться, ее лицо снова приобрело цветущий вид. Она продолжала стонать:

— Я должна была убить Сидира, но не удалось. Боги терзают меня. В следующий раз позволь мне вытрясти из него душу.

— Но, но ведь ты… и он… Ты же сказала мне, что он тебе вроде бы нравится…

— Это было до его похода на север. Когда он вторгся на земли Йяира и Лено, я почувствовала — я больше не сомневалась в этом, что рано или поздно, но он нанесет удар и по Хервару. Если бы он взял меня туда… Но он сначала сказал мне… если мы не подчинимся Императору… он перебьет всю дичь… Неужели ты не понимаешь? — пронзительно закричала Донья. — Если я столкну тебя с утеса, ты же полетишь вниз? Что еще могла я сделать, кроме как не попытаться задушить его?

Она завизжала, вскочила на ноги и убежала.

Джоссерек был поражен. Он и раньше видел подобные вспышки среди некоторых воинственных дикарей: их ярость подобна силе тайфуна, которую они направляют на своего врага, животное, дом, все, что хотят уничтожить. Донья прыгала среди высокой травы, воздев вверх руки, как бы пытаясь стащить с небосклона само солнце.