Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами - Генри Мэйхью

лондонскими ворами, мы пообщались с г-ном Прайсом, инспектором ночлежек этого района, который сопровождал нас несколько раз в прогулках по окрестностям, являвшимся одним из главных воровских гнездовьев Лондона.

Прежде чем отправиться с инспекцией, он сообщил нам следующее.

Около двадцати лет назад были снесены несколько узких улочек, густо населенных ворами, проститутками и нищими, когда прокладывали Нью-Коммершл-стрит, которая ведет из Шордитча в направлении Лондонских доков. В результате чего осталось большое пространство в центре густонаселенного района, благоприятного с точки зрения санитарии, который можно справедливо считать одним из легких столицы. Воровской притон в Спитлфилдзе, который мы намеревались посетить, располагается на площади около четырехсот квадратных ярдов. Его ограничивают: Черч-стрит (Уайтчепел), Ист-Брик-Лейн и Вест-Коммершл-стрит. В нем проживают восемьсот воров, бродяг, нищих и проституток, большая часть которых представляет собой старое криминальное население ныне исчезнувшей Эссекс-стрит и старой Роуз-Лейн.

Например, мужчина и женщина много лет прожили на Джордж-Ярде в Уайтчепеле, на узкой, грязной и перенаселенной улице, ведущей из Уайтчепела на Вентворт-стрит. Мужчину обычно можно было увидеть в толпе воров; он играл в азартные игры и общался с ними. По мере увеличения его семьи с течением времени он открыл пивную и ночлежный дом для воров на Трол-стрит. Его семья состояла из трех мальчиков и трех девочек. Его жена обычно так обращалась к молодым ворам, когда они по утрам покидали ее ночлежку: «Ну, мои дорогуши, старайтесь, и да благословит вас Господь!» И ее собственные дети слышали это.

Вот краткий рассказ об их детях.

Старший сын женился на девушке, отец которой умер на каторге. Он и его жена добывали себе средства на жизнь воровством и часто находились под стражей. В конце концов он связался с ворами-взломщиками, предстал перед судом, был осужден и приговорен к шести годам каторжных работ. В настоящее время он на Гибралтаре, и ему осталось отбыть еще десять месяцев в заключении. Его жена осталась с тремя маленькими детьми. После того как его забрали, она часто бывала арестована за то, что грабила пьяных мужчин. В отсутствие мужа у нее появился незаконнорожденный ребенок. Ее старшую дочь около года назад забрал у нее г-н Эшкрофт, председатель Общества предоставления помощи и убежища, и поместил ее в приют на Элберт-стрит, Майл-Энд Нью-Таун, где она содержится на средства Общества. Эта одиннадцатилетняя девочка, похоже, была довольна тем, что ее забрали из ее грязного жилища подальше от дурной компании на Джордж-стрит. Второй сын неоднократно попадал за решетку за распространение фальшивых монет, и в конце концов он был осужден и отправлен на каторгу на четыре года. Старшая дочь вышла замуж за человека, который также попал на каторгу, а в настоящее время вернулся с нее. Она была арестована, осуждена и приговорена к четырем годам каторжных работ. Находясь в Ньюгейтской тюрьме, она родила близнецов и была освобождена от ответственности. А с тех пор она находится в тюрьме за кражу в магазине.

Вместе с инспектором мы пошли на Нижнюю Кит-стрит и зашли там в ночлежку. Большинство ее жильцов были ворами мужского пола в возрасте от двенадцати до девятнадцати лет и старше. Муж женщины, которая содержит этот дом, вернулся из заключения, куда он попал за скупку краденого у своих постояльцев.

Мы зашли в другую ночлежку на этой улице, частыми посетителями которой были воры более низкой категории. Здесь помощницей или служанкой работала одна пожилая женщина, которая раньше жила на Кент-стрит в Боро и была там содержательницей паба, служившего прибежищем ворам. Там она жила с мужчиной более двадцати лет и содержала бордель; и тогда, и сейчас она была скупщицей краденого. Во время нашего визита мы увидели в этом доме несколько воров низшего пошиба. Хозяин ночлежки находился в заключении за кражи носовых платков и удаление с них меток.

Напротив этого дома находится пивная, в которой собираются воры.

Затем мы отправились на Нижнюю Джордж-стрит, где зашли в зарегистрированную ночлежку. В трех помещениях мы увидели человек девяносто постояльцев обоего пола и разных возрастов, многие из которых были ворами и бродягами. Этот дом не используется в качестве борделя, но некоторые жильцы сожительствуют как муж и жена, что является обычным явлением в этих местах.

Мы пошли в ночлежку на Флауэ-энд-Дин-стрит, владелец которой недавно сидел в тюрьме за скупку краденого у своих постояльцев. Здесь мы увидели нескольких жалких нищих. У одного мужчины нога была обмотана тряпками. Многие ее постояльцы добывают себе средства на пропитание попрошайничеством, другие — воровством. Здесь проживает мало честных людей.

После этого мы зашли в бордель на Вентворт-стрит, который содержала женщина, известная своей дурной репутацией. Она неоднократно попадала за решетку за грабежи пьяных, а ее муж в настоящее время сидит в тюрьме за уголовное преступление. Это сильная, грубая на вид женщина со следами необузданных страстей на лице. Именно такой мы и представляли себе хозяйку низкопробного борделя. Несколькими днями раньше другая женщина нанесла ей колотую рану в щеку, и свежий шрам от раны мы увидели во время нашего визита. Комнаты в ее доме были обставлены жалкой мебелью, подходящей для бурных оргий, проходящих в этом мерзком жилище. Одна-две увядшие проститутки слонялись на кухне.

Оттуда мы пришли в ночлежку совершенно другой категории, в которой жили трудолюбивые, честные, работящие люди; о них мы расскажем в конце нашего повествования об этой инспекции.

В этом районе мы посетили пожилую женщину, местную жительницу, которая, по отзывам, благословляла молодых воров. Весь ее облик внушал доверие, когда она сидела вместе со своими двумя дочерьми. Одна из них была юной девушкой лет четырнадцати, с золотисто-каштановыми волосами, привлекательной внешностью и красивыми формами; одета она была просто, но опрятно. Другая была молодой женщиной с обычной внешностью; на руках она держала ребенка.

Мы еще раз приходили в эти трущобы с полицейским инспектором и более подробно осмотрели этот поразительный район.

Мы пошли в ночлежный дом на Джордж-Ярд. Кухня в нем имела длину около 35 футов и изначально состояла из двух помещений, но перегородку между ними снесли. В каждом из них был камин; мужчины парни и мальчики сидели вдоль длинных столов — многие из них были чернорабочими в доках.

Мальчики были одеты лучше, чем необузданные молодые арабы, живущие в столице. На некоторых из них были коричневые куртки и клетчатые или черные кепки. Они сидели, развалясь, на скамейках, расставленных вдоль стола, или на стульях у огня. Стены комнат были оклеены обоями, и их украшали картины. Над каминной полкой висело изображение парохода «Грейт истерн» в