Безответная любовь - Рюноскэ Акутагава

Давным-давно прочитавший эту историю в одной книге, автор, к сожалению, не помнит изречения дословно и потому в заключение приводит лишь общий его смысл в переводе со старокитайского на классический японский. По-видимому, это ответ на вопрос Ли Сяоэра о том, почему бессмертный мудрец нищенствует.

«В человеческой жизни заключены страдания, поэтому надо наслаждаться ею.

Человек смертен, потому знает, что такое жизнь.

Обрести избавление от смерти и страданий – невыносимая скука.

Бессмертный мудрец не стоит обычного человека с его смертью и страданиями».

Возможно, мудрец соскучился по человеческой жизни и специально бродил в поисках страданий.

1922

О-Сино

Собор южных варваров. Обычно в это время сквозь оконные витражи пробивается солнце. Но сейчас сезон дождей и небо затянуто тучами, поэтому внутри темно, как будто уже наступили сумерки. В центре тускло поблескивают полированным деревом окружающие кафедру высокие готические колонны. В дальнем приделе неугасимая лампада освещает стоящую в киоте фигуру святого. Прихожане давно разошлись.

В полумраке видна одинокая фигура рыжеволосого патера: он стоит, склонив голову в молитве. Ему лет сорок пять – сорок шесть. У него узкий лоб, выдающиеся вперед скулы, густая борода. По полу стелется подол так называемого абито, что-то вроде монашеской мантии. Четки контацу, обвиваясь вокруг запястья, зелеными камнями свисают вниз.

Разумеется, в соборе царит тишина. Патер стоит неподвижно, погрузившись в молитву.

Но вот в собор робко входит японка. Одета она, как жена самурая, в расшитое гербами старое кимоно с черным оби. Лет ей около тридцати с небольшим. Однако, если приглядеться, видно, что она выглядит старше своих лет. Во-первых, у нее очень нездоровый цвет лица. Вокруг глаз черные круги. Впрочем, черты скорее красивые. Хотя, возможно, их безукоризненная правильность придает лицу слишком суровое выражение.

С опаской поглядывая на купель и аналой, женщина робко прошла в собор. И тут вдруг заметила в полумраке стоявшего на коленях перед алтарем патера. Словно испугавшись чего-то, она застыла на месте. Но очевидно, сразу же поняла, что он погружен в молитву. И, не спуская с него глаз, молча стала рядом.

В соборе по-прежнему царила тишина. Патер не шевелился, женщина тоже, словно оцепенела. Так продолжалось довольно долго.

Но вот патер закончил молиться и поднялся с колен. Тут только он увидел, что перед ним, будто желая что-то сказать, стоит женщина. В собор южных варваров люди заходили довольно часто, многим просто хотелось поглазеть на диковинного Будду, распятого на кресте. Но непохоже было, что эта женщина зашла в собор только из любопытства. Приветливо улыбаясь, патер с трудом выговорил по-японски:

– Вам что-нибудь угодно?

– Да, я хотела просить вас…

Женщина вежливо поклонилась, низко опустив голову. Одета бедно, но волосы уложены очень изящно в прическу «когаймагэ». Патер поблагодарил ее ласковой улыбкой. Его рука беспрестанно перебирала четки из зеленых камней, то наматывая их на пальцы, то отпуская.

– Меня зовут Сино, я вдова Итибангасэ Хамбэя. Дело в том, что мой сынок Синнодзё очень болен…

Сначала женщина запиналась, но, быстро овладев собой, стала говорить гладко, словно декламируя. Привело же ее в собор следующее. Синнодзё в этом году будет пятнадцать. Начиная с весны он вдруг стал прихварывать. Кашель, жар, совершенно потерял аппетит. Сино ухаживала за сыном как могла: показывала его врачам, покупала лекарства, делала все, что было в ее силах. Но никакого улучшения нет. Наоборот, он слабеет с каждым днем. Кроме того, в последнее время они находятся в стесненных обстоятельствах, и она уже не может платить за лечение. Она слышала, что патер из собора южных варваров столь искусный врачеватель, что исцеляет даже больных лейкодермой. Потому-то она и решилась просить его помочь Синнодзё…

– Могу ли я надеяться? Вы придете? – спросила женщина, пристально глядя патеру прямо в глаза. В ее взгляде не было ничего похожего ни на мольбу, ни на замешательство. Только холодная настойчивость.

– Хорошо, я посмотрю его, – кивнул патер, задумчиво теребя бороду. Женщина просила помощи не для души. Она пришла просить помощи для тела. Но что тут плохого? Ведь тело – дом для души. Если содержать в порядке дом, то и обитающий в нем избавится от недугов. Разве проповедник Фабиан не пришел к истинной вере именно таким образом? Да и не только он. Может быть, и эту женщину привел сюда промысел Божий?

– Твой сын может прийти сюда?

– Боюсь, что это невозможно.

– Тогда отведи меня к нему.

В глазах женщины вспыхнула мгновенная радость:

– Вы правда пойдете? Какое счастье!

Патер почувствовал себя растроганным. В тот миг с женщины словно упала маска, и взору открылось лицо матери. Перед ним стояла уже не добропорядочная самурайская жена. И даже не японка. А просто мать, такая же мать, как та всемилосердная, всеблагодатная, всепрощающая Царица Небесная, которая когда-то кормила своей прекрасной грудью лежащего в яслях младенца Христа. Горделиво приосанившись, патер ободряюще сказал женщине:

– Успокойся. Я знаю, чем болен твой сын. Я позабочусь о нем. Во всяком случае, сделаю все, что смогу. Если же окажется, что человеку не по силам…

– Только бы вы посмотрели его, – робко перебила патера женщина, – а дальше будь что будет. Потом мне останется полагаться только на защиту бодхисатвы Каннон из храма Киёмидзу.

Бодхисатва Каннон! При этих словах лицо патера потемнело от негодования. Испепеляя ничего не понимающую женщину грозным взглядом, он обрушился на нее с гневными речами.

– Берегись! – кричал он, и голова его тряслась от ярости. – Каннон, Шакья, Хатиман, Тэндзин и все прочие, кому вы поклоняетесь, – это деревянные или каменные идолы, не более. Есть только один истинный Бог, истинный Владыка Небесный. Только Бог может либо убить твое дитя, либо спасти его. Идолам это не дано. Если дорог тебе сын, перестань молиться идолам.

Женщина, прижимая к подбородку воротник поношенного кимоно, изумленно глядела на патера. Трудно сказать, доходил ли до нее вообще смысл его гневных речей. Однако патер, выставив вперед бороду и словно нависая над женщиной, продолжал усердно поучать ее:

– Верь в истинного Бога. А истинный Бог наш – один Иисус Христос, родившийся в Вифлееме Иудейском. Другого бога нет. Иначе думает только дьявол, падший ангел, изменивший свое обличье. Ради нашего спасения Иисус позволил даже распять себя на кресте. Взгляни сюда, вот Он.

Торжественно протянув руку, патер указал на находящийся позади него витраж. Освещенный тусклым дневным светом витраж отчетливо выделялся в полумраке собора, являя взору картину страстей Господних. Ниже были изображены плачущая Мария и ученики. Женщина, сложив на японский манер ладони,