Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов - Елена Гощило

(хотя, к обоюдному разочарованию как расистов, так и смотревших фильм американцев, словечко «Ьго» на самом деле – элемент черного американского сленга)[351]. В одном слащавом эпизоде мы даже видим восхищенный взгляд Данилы, устремленный на Митю, когда он нежно бормочет: «Так на брата похож…» Непоследовательность, однако, выявляет ряд сложностей, с которыми Балабанов столкнулся при создании этого семейного идеала: удивительно, что Митя не проявляет никакой реакции (не говоря уже о печали) на известие о смерти Кости, вместо этого сфокусировавшись на деньгах, которые присвоил Меннис. Когда Даша называет невыносимого Виктора (жадного, самодовольного и лишенного любви к своей родине) «козлом», Данила в ответ протестует: «Он брат мой». Однако к концу фильма эта связь теряет значимость: Данила без колебаний оставляет Виктора в руках полиции, неубедительно замечая, что тот сможет позаботиться о себе сам. Согласно установленным в фильме стандартам, здесь Данила ведет себя как американец.

Помимо подразумевающегося ценностного контраста между Америкой и Россией, в фильме присутствует множество более явных проявлений антиамериканизма. И хотя каждое из этих проявлений само по себе может и не показаться зрителю исключительным или достойным осуждения, все вместе они создают образ глубокой враждебности. В школьной сцене за волнующим поэтическим дебютом Феди следует хоровое исполнение песни «Гудбай, Америка» – выбор, скорее отражающий идеологию Балабанова, чем типичный музыкальный репертуар российской школы. В конце фильма эта песня звучит вновь, когда Данила, блаженно улыбаясь, слушает ее в наушниках во время вылета самолета из Чикаго в Москву. В самом начале, когда Данила допрашивает Белкина о Меннисе, банкир-махинатор (русский эквивалент Менниса) описывает этого «нового Аль Капоне» как «жадного» – предположительно даже по сравнению с самим Белкиным. Это замечание открывает путь доминирующему в фильме восприятию американцев как ограниченных прагматиков, для которых деньги – это главное в жизни. Салтыкова, побывавшая в США, бесцеремонно сообщает Даниле, что там нет «ничего особенного», а раздражительный таксист в Нью-Йорке возмущается тем, что Горбачев «продал» Россию американцам. Но всей этой хулы по отношению к мерзостям Америки автору недостаточно: расизм американской полиции проиллюстрирован чикагским полисменом, который после освобождения Данилы восклицает: «Чертовы негры!»[352] По словам Даши, не только расизм и скупость, но и фундаментальная неискренность портят американский характер. На вопрос Данилы, почему американцы приветствуют друг друга вопросом «Как у тебя дела?», она объясняет, что они делают это «просто так», поскольку в Америке все «просто так», кроме денег. Эта бессмыслица открывает тему, завершающуюся сопоставлением Данилой Америки с Россией в том центральном для фильма структурирующем «концепте», который имеет решающее значение для целей Балабанова, но, как и многое другое в фильме, также проходит весьма непоследовательную обработку.

Виктор, чей энтузиазм по отношению к Америке является символом тлеющей в нем подлости, заявляет, что в Америке сосредоточена власть всего мира («Вся сила мира в Америке»). Одной из основных проблем постсоветской России и источником ее широко распространенного чувства униженности явились снижение ее влияния и политического статуса. Кроме того, в дискуссиях между российскими кинематографистами регулярно присутствовали сетования по поводу роли Голливуда, который, с его миллиардными прибылями, бесконечным потоком хитов и повсеместной популярностью, сводит на нет все усилия российских режиссеров, чьи фильмы никогда не достигают сопоставимого воздействия или финансового успеха. Фактически на официальном сайте «Брата 2» Балабанов недвусмысленно отмежевывается от американского жанрового кино (которому сам подражает) и категорически утверждает: «Мы не любим Голливуд». Поэтому неудивительно, что, спросив Виктора о том, что такое сила («В чем сила, брат?»), и получив на это лаконичный ответ «В деньгах», Данила формулирует свое гениальное прозрение о том, что сила в не в деньгах, а в правде[353].

То, что у американцев есть только деньги, а за россиянами стоит правда, – это Главный Месседж фильма, поэтому Балабанов заставляет Данилу повторить его для Менниса, когда он наконец сталкивается с Денежной Угрозой[354] в офисе последнего из стекла и бетона. Эта встреча между Данилой и Меннисом, – встреча между Правдой и Баксами, – граничит с карикатурой из-за преувеличенных антитез: Меннис, серое с виду ничтожество среднего возраста, сидит съежившись и дрожит, соглашаясь со всеми заявлениями Данилы и подчиняясь каждой его команде. Улыбающийся и уверенный в себе, молодой, крупный и физически сильный Данила, который только что убил приблизительно дюжину человек, с полной невозмутимостью отдает ему приказы и преподносит моральный урок. Чтобы зрители поняли, что столкновение между ними должно восприниматься как столкновение двух полярных национальных идентичностей, Данила называет Менниса не по имени, а просто «американцем» («Вот скажи мне, американец, в чем сила? Разве в деньгах? <…> Я вот думаю, что сила в правде»). Излишне говорить, что эта сцена и ее вывод предназначены для доказательства того, что истина (Данила), безусловно, сильнее денег (Меннис). Деньги здесь – это доллары (конечно же, не рубли!), однако определения «правды» в фильме нет; фильм лишь подчеркивает то, что она принадлежит исключительно россиянам. Тем не менее в одном из многих ненарочито комичных моментов фильма Данила сразу после своей проповеди требует: «Дмитрий Громов, мани давай!» Кроме того, ближе к концу своего преступного кутежа Данила под дулом пистолета заставляет одного из людей Менниса отдать содержимое кассы клуба «Метро» и забирает деньги себе. По иронии судьбы, часть этих денег он заплатит за ужин, устроенный по его просьбе Салтыковой в том же самом «Метрополе», где останавливался Меннис во время своего визита в Москву в начале фильма[355].

Конфронтация между Данилой и Меннисом, с шахматами и водкой «Столичная» как маркерами русскости

Примитивно организованной конфронтации, выступающей в качестве кульминационной точки развития сюжета в фильме, не хватает драматической напряженности и развязки, которые присутствуют в западных боевиках, потому что сам Меннис, заклятый враг героя, страшен не больше, чем муха с подрезанными крылышками. Не ставя никаких условий, не предъявляя ультиматумов и не предпринимая «последних отчаянных попыток», Меннис пассивно уступает силе российского героя-правдоруба. Кроме того, сцена неубедительно намекает на то, что Меннис является второсортным имитатором всего русского: Данила находит его сидящим за шахматной доской с бутылкой водки «Столичная» на столе. Запугивая этого «нового Аль Капоне», потягивающего водку, словно ликер, Данила выпивает налитый ему стакан «по-русски», то есть залпом, демонстрируя тем самым неотделимость истины от мачистского потребления водки.

Антиамериканизм[356] фильма не ограничивается рамками основных сцен и откровений различных персонажей, раскрывающих свою ксенофобию и обиды, и включает такие фрагменты, как чрезмерно длинная немая сцена, в которой Данила готовит свое оружие (как Рэмбо Сильвестра Сталлоне) в неопознанном гостиничном номере