Рабыня Гора - Джон Норман

– Я был терпелив, Брен Лурт, – сказал Турнус.

– Мы благодарны тебе за долготерпение. – Брен Лурт, ухмыляясь, обвел глазами своих товарищей. Поставил палку утолщенным концом на землю.

Да, пожалуй, без вмешательства закона тут не обойтись. То, что совершил Брен Лурт с товарищами, явно выходит за рамки обыденного. Это уже не невинные шалости, на которые, согласно неписаным законам крестьянской общины, смотрят сквозь пальцы. Как правило, в жизни селян законы присутствуют как бы незримо. Не для того они существуют, чтобы регулировать ход повседневной жизни, а для того, чтобы на них можно было опереться в случае необходимости. Когда изнасиловали Верров Хвост и Редис, никому и в голову не пришло рассматривать это как нарушение закона, хотя разрешения от Турнуса ни один из насильников не получал. Согласно сельским обычаям, такие выходки не возбраняются, ведь имущество не «взято» у владельца, а лишь позаимствовано ненадолго, так, просто полакомиться. Никто и в мыслях не имел нанести хозяину оскорбление. Согласно закону, «взять» чужое имущество – не обязательно значит украсть, хотя понятие «украсть» входит в понятие «взять». «Взять» – значит, заведомо нарушить волю хозяина, ущемить его права, и даже более того – задеть его честь. Содеянное Бреном Луртом именно это и имело своей целью. Как и все гориане, крестьяне Гора невероятно дорожат своей честью. Брен Лурт прекрасно знал, что делает.

– Я готов проявить к тебе милосердие, Брен Лурт, – глядя в мою сторону, объявил Турнус. – Ты можешь сейчас испросить моего разрешения на то, что ты сделал с этой рабыней.

– Но я не прошу твоего разрешения, – не поддавался Брен Лурт.

– В таком случае придется созвать совет. Пусть решает, как поступить с тобой.

Откинув голову, Брен Лурт рассмеялся. Захохотали и его товарищи.

– Что ты смеешься, Брен Лурт? – поинтересовался Турнус.

– Созвать совет, – отвечал Брен Лурт, – может только глава касты. А в мои намерения это не входит.

– Разве ты глава касты в Табучьем Броде?

– Я! – заявил Брен Лурт.

– Кто это сказал?

– Я сказал! – Брен Лурт жестом указал на своих приятелей и добавил: – Мы сказали!

Вместе с Бреном Луртом их девять. Рослые, полные сил молодые мужчины.

– Да! – подтвердил один из них.

– Прошу прощения, – сказал Турнус, – я считал, что ты будущий глава касты.

– Я глава касты, – повторил Брен Лурт.

– И в какой же деревне?

– В Табучьем Броде!

– А Турнуса из Табучьего Брода ты об этом поставил в известность?

– Сейчас ставлю, – отрезал Брен Лурт. – Я – первый в Табучьем Броде.

– От имени Турнуса, главы касты селения Табучий Брод, – провозгласил Турнус, – объявляю, что это не так.

– Я здесь первый! – настаивал Брен Лурт.

– От имени Турнуса, землепашца, главы касты селения Табучий Брод, заявляю: первый – Турнус.

– Я первый! – вскричал Брен Лурт. – Нет.

Брен Лурт побледнел.

– Устроим состязание с пятью стрелами? – предложил Турнус.

Вот в чем заключается это состязание. Все жители, кроме двух соперников, покидают село. Ворота закрывают. Соперники вооружаются луками – огромными крестьянскими луками – и пятью стрелами каждый. Тот, кто распахнет сельчанам ворота, и есть глава касты.

– Нет, – выдавил Брен Лурт. Еще бы! Кому захочется встретиться лицом к лицу с вооруженным луком Турнусом? О его искусстве лучника даже среди крестьян ходят легенды.

– Тогда на ножах?

В этом случае, выйдя из села, двое соперников должны с противоположных сторон войти в темный ночной лес. Тот, кто вернется, становится главой касты.

– Нет, – сказал Брен Лурт. Не много, я думаю, найдется смельчаков, которые отважатся в кромешной тьме в лесу сразиться на ножах с Турнусом. Он, крестьянин, сроднился со своей землей. Как скала. Как мощное кряжистое дерево. Как молния, что сверкнет нежданно-негаданно в сумрачных небесах.

Брен Лурт поднял свой посох.

– Я крестьянин!

– Хорошо, – согласился Турнус, – пусть приговор вынесет дубина. Пусть дерево наших лесов решит спор.

– Отлично! – ответил Брен Лурт.

Из толпы неслышно выскользнула Ремешок. Никто, кроме меня, казалось, не заметил ее ухода.

Шаг за шагом Турнус неспешно спустился с лестницы.

Мелина отступила в сторону. Глаза ее сверкали. Зрители расступились, освободив площадку у хижины Турнуса.

– Разложите костер, – повелел Турнус. Мужчины бросились исполнять приказ. Расстегнув тунику, Турнус ослабил ее на поясе. Размял руки. Подтянул тунику повыше над ремнем, так что подол ее стал короче. То же самое сделал Брен Лурт.

Турнус подошел ко мне и, взяв за руки, заставил встать.

– Что ж, малышка рабыня, – спросил он, – всему виной твоя красота?

Даже ответить ему у меня не хватило сил – так была я измучена. Не держи он меня – и стоять бы не смогла.

– Нет, – проговорил Турнус, – причина гораздо глубже.

Повернув меня спиной, он освободил от пут мои руки, отвязал и отбросил в сторону свисающую с шеи веревку.

Стоя перед ним в веревочном ошейнике и с клеймом на теле, я подняла на него глаза. Пожалел меня!

– Кляп ей в рот, и на девичью дыбу! – бросил он стоящему неподалеку мужчине.

Меня поволокли прочь. Я не сводила с него испуганных глаз. На девичью дыбу! На ней насилуют! Меня, полуживую, распнут, чтобы была наготове для победителя. А рот-то зачем затыкать?

Вокруг Брена Лурта сгрудились, подбадривая, приятели. Турнус, словно и не обращая на них внимания, стоял в стороне.

Я отчаянно вскрикнула – меня швырнули на дыбу. Левую щиколотку ткнули в вырезанный в нижней балке полукруглый паз, сверху приладили еще одну балку, тоже с полукруглым отверстием, плотно закрепили. Точно так же зажали между двумя балками и правую ногу. Девичья дыба в Табучьем Броде представляет собой горизонтальную станину с V-образной выемкой в ногах. Держа за руки и за волосы, меня опрокинули на спину, запястья и голову – за волосы – тоже закрепили в специальных пазах. Сверху накинули держащуюся на массивном шарнире балку с выемкой для шеи и защелкнули запор. И вот я лежу на спине, лодыжки, запястья и шея закреплены – можно лишь чуть пошевелиться. Я зажмурилась и тут же снова открыла глаза. Надо мной стоял человек. Запрокинув голову, я увидела в его руках внушительный лоскут ткани. Скомкав тряпку, он засунул ее мне в рот. Больно! Чтобы не выплюнула, обвязал кляп сложенной вдоль полосой ткани. Она скользнула глубоко между зубами. Еще трижды обвязал он нижнюю часть моего лица. Теперь рот рабыне заткнут по всем правилам. Мне и звука не выдавить. Зачем заткнули рот? Болит зажатая в полукруглой прорези балки шея. «Я – Джуди Торнтон! – твердила я себе. – Я – Джуди Торнтон! Землянка! Не может такое со мной произойти»! И все же я знала: я – Дина, всего лишь Дина, покорная хозяевам горианская рабыня.