Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

не хватало. Роза время от времени находила работу, но скоро ее теряла. Она недолго работала в пошивочной мастерской, потом продавала газировку, служила горничной в роскошной гостинице «Ритц-Карлтон». С каждого места ей приходилось уходить. Тем не менее им с Пьеро как-то удавалось платить за номер и вместе ужинать в их небольшой гостиничной комнатенке. Несмотря на кризис, они были счастливой парой. Складывалось впечатление, что мир, который некогда был к ним так жесток, теперь милостиво утратил к ним интерес.

Как-то днем Роза что-то записывала в свой черный дневник.

– Можно заглянуть в твой дневник? – попросил Пьеро.

– Да! – откликнулась Роза. – Там нет ничего личного. Вообще-то я надеюсь, что в один прекрасный день сумею поделиться этими записями со всем миром.

Пьеро взял блокнот и пробежал его глазами, перелистывая страницы. В дневнике оказалось много незатейливых рисунков, сделанных черными чернилами.

Какие там таились чудеса?

Там был эскиз девушки в треуголке Наполеона. На другом рисунке клоун катался на велосипеде с колесами величиной с дом. Другая страница была разрисована следами ног со стрелками, без всяких сомнений, отражавшими траекторию кружения в вальсе при изрядном подпитии. Следующим шел рисунок цилиндра с ручкой, открывающей и закрывающей как заслонку дымохода донышко тульи, откуда валил дым. Было там еще изображение смокинга с гвоздикой в нагрудном кармане и дырами на локтях. Все эти сделанные на блокнотной бумаге наброски оживали в его воображении как диснеевские мультфильмы. То были мечты Розы о цирке.

Иногда Пьеро замечал, что Роза занимается какими-то несусветными странностями. Но его любимая это делала вовсе не потому, что тронулась умом. Просто она постоянно отрабатывала разные элементы представления.

Однажды она вышла на крышу и двинулась по самому краю, стараясь сохранять равновесие. Случайный прохожий внизу мог бы подумать, что она собралась свести счеты с жизнью, спрыгнув вниз. В годы Великой депрессии самоубийства женщин не были редкостью. Постоянное присутствие в доме мужа доводило женщин до безысходного отчаяния. Но довольная собой Роза приветливо помахала Пьеро рукой.

На следующий день он вошел в комнату и увидел, что Роза сидит за столом, держа в руке деревянную ложку, один конец которой обмотан горящей тряпкой. Перед ней стояла чайная чашка, в которую она налила керосин.

– Помнишь зрителей, перед которыми мы выступали в тех богатых домах? – спросила Роза. – Ведь мы вводили их в соблазн. Когда мы выступали в их гостиных, они не знали, что с ними приключалось. Мы их завораживали. Если бы мы попросили дать ключи от их домов, они бы отдали, не задавая вопросов.

Она пригубила из чашки керосина и вслед за этим выдохнула огромную, чуть не до самой кухоньки, струю огня. Потом икнула и выпустила изо рта еще немного огня. Они оба поразились и слегка испугались.

– Поверить не могу, что я еще жива, – проговорила Роза, оглядывая себя.

– Никогда больше этого не делай.

Роза пожала плечами. Она пока смутно представляла, как осуществить свой замысел. Но порой просто надо над чем-то работать, чтобы в итоге увидеть свет в конце туннеля.

Как-то днем в узком проулке Пьеро справлял малую нужду, когда сзади к нему подошел мужчина и хлопнул по плечу.

– Ты мне денег должен, – заявил незнакомец.

Пьеро застегнул ширинку и обернулся. Рядом стоял мужик с выбитым передним зубом и в надвинутой на один глаз кепке.

– Разве я имел удовольствие быть с вами знаком?

– Та рыжая, за которой ты ухлестывал, меня грабанула. А ты мне теперь возместишь то, что она забрала.

– Поппи? Как она поживает? Я часто думал о ней.

– Она стащила все мои деньги. Я проснулся, а их и след простыл.

– Ну уж не знаю, что тут можно сказать. Поппи – человек бескорыстный, поэтому, если она их у вас украла, значит, у нее была веская причина.

– Ты заплатишь мне столько, на сколько она меня кинула. Быстро давай сотню долларов.

– У меня нет ни цента.

– Она сказала, я должен встретиться с тобой. Она сказала, ради нее ты это сделаешь.

– Если бы у меня были деньги, я бы их ей дал. Или вам за нее. Но у меня новая подружка. А разве Поппи не живет со своим новым парнем? Он вроде как такой весь из себя крутой, палец ему в рот не суй, на ходу подметки рвет.

– Он ее бросил. Она меня обокрала. И теперь ты мне заплатишь.

– Я больше не ворую. Не могу быть вором, потому что у фараонов есть мои отпечатки пальцев.

– Купи себе перчатки и действуй как мужчина.

– Я никогда не понимал, что это значит.

В руке незнакомца блеснул нож. Пьеро обреченно закрыл глаза, смирившись с судьбой, роком или чем-то другим, что выпало на его долю. Он не знал, как дать отпор этому мужлану. Он мог лишь принести себя в жертву. Но ничего не случилось. Что-то не то треснуло, не то грохнуло. Пьеро раскрыл глаза.

Грубиян вроде как окаменел. Челюсть его отвисла, он будто хотел что-то сказать. Потом упал на колени. Сначала Пьеро не мог понять, что произошло. Он подумал, что человека покарал Господь. Решил, что случилось чудо. Но позади незнакомца стояла Роза с остатками сломанного стула в руках. Они с ней одновременно посмотрели на тело, когда оно повалилось на землю. Роза проворно присела на корточки, заткнув пальто под ягодицы, и проверила пульс лежавшего мужчины.

– С ним все в порядке. Но нам все равно нужно сматываться. Вряд ли он будет в хорошем настроении, когда очухается.

Они шли по узкой улочке. Она была загромождена всякой мебелью, которую выкинули после выселения жильцов. Под ногами валялись матрасы, разрисованные голубоватыми фиалками, цвет которых был схож с цветом голубоватых губ трупов. Перевернутая детская кроватка напоминала буйволиную тушу.

– Больше никогда никому не дам нас обидеть. Буду отвечать ударом на удар.

– Ты такой храбрый!

– Я не храбрый. Просто такого больше не допущу. Чтоб к тебе относились всерьез, людей надо бить по голове стульями и бутылками.

У Розы с головы слетела шапка, и ветер растрепал волосы. Пьеро еще никогда не видел ее настолько обворожительной, но считал, что она совсем рехнулась. Он совершенно не мог понять, почему она с ним живет. Он ведь не грозный, не свирепый. Он недостаточно хорош для нее. До Розы это могло дойти в любую минуту, и тогда она бы от него ушла. И Поппи его очень расстроила. Он что,