Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

злостью указывал в ее сторону пальцем. Когда она шла в магазин за продуктами с хозяйственной сумкой в руке, дружелюбный моряк на велосипеде стал выписывать вокруг нее восьмерки. Потом посадил ее на раму, и они покатили по улице, ловко маневрируя в потоке машин. Как чудесно, подумала Роза и от восторга даже тихонько хлопнула в ладоши.

Пианист и впрямь был так хорош, как его расписывала Мими. Розе стало ясно, что большинство зрителей пришли сюда не столько посмотреть кино, сколько послушать игру музыканта.

Казалось, странные черно-белые люди на экране на самом деле танцевали под его музыку. А если бы он заиграл другую мелодию, они стали бы танцевать совсем по-другому. Если бы он играл не так быстро, они не смогли бы убежать от своих похитителей. Иногда руки пианиста взлетали вверх, и Роза видела их поверх голов сидевших в первом ряду людей. Она уже давно не слышала, чтобы кто-то играл на пианино так, как ей очень нравилось.

Когда ближе к концу фильма героиня и моряк, наконец, влюбились друг в друга, пианист заиграл неспешную, плавную мелодию. Розе эта мелодия была хорошо знакома. Она ее узнала. Разве могло быть иначе? Ей тут же захотелось вскочить с места и закружиться в танце.

Это была именно та мелодия, которую Пьеро обычно играл, когда они выступали в домах богатых людей. Под эту музыку танцевали все старички со старушками. Их груди колыхались, драгоценности позвякивали и побрякивали, они сводили руки и беззвучно хлопали, как будто друг друга касались не старческие ладошки, а два ломтика хлеба.

Неужели она оказалась в одном помещении с Пьеро? Неужели они вновь очутились в одном месте в одно время? Роза встала. Она побежала по проходу между креслами. Миновав вестибюль, она распахнула большие стеклянные двери, окаймленные позолоченными планками. Снаружи ей в лицо ударил порыв холодного воздуха. Она могла убежать. Чего ей было ждать, кроме разочарования? Несколько лет назад она его унизила. Пьеро ясно дал ей понять, что не хочет больше с ней иметь ничего общего. Он ей никогда ничего не писал. Но ведь он же был здесь, играл на пианино в небольшом кинотеатре на улице Сент-Катрин. Разве может она не выяснить, осталась ли у него к ней, по крайней мере, хоть капля былой привязанности? Розу обуял ужас. Она так долго его искала. А что, если ему до нее не было никакого дела? Конечно, все эти годы он не думал о ней так, как она думала о нем.

Выйдя из кинотеатра, Пьеро увидел стоящую под рекламным навесом молодую женщину в простеньком черном пальто. Самую красивую женщину из всех, каких он встречал в жизни. Он тут же ее узнал. Ему захотелось подбежать к ней и крепко обнять. Он попытался прикурить сигарету, но руки его дрожали. В конце концов ему это удалось. Он сделал глубокую затяжку. Его внезапно пробрал холод. Пьеро отчаянно задрожал. Вдруг ничего из этого не выйдет? Она могла с презрением его отвергнуть. Конечно, она так и сделает. Зачем он ее искал? Она для него слишком хороша. Он закрыл глаза и стал молиться. Он боялся к ней подойти. Пьеро ждал, когда она его заметит.

Роза взглянула на свое отражение в стекле входной двери кинотеатра – ей хотелось знать, какой она предстанет перед Пьеро. Она подумала, что теперь уйдет, а потом как-нибудь вечером вернется, когда лучше подготовится к встрече. Когда будет знать, что ему сказать. Но она не могла сдвинуться с места.

Пьеро подумал, что она ждет любовника, это просто бросалось в глаза. Она беспокоится, что выглядит перед встречей не лучшим образом. Какой дурак решит, что она не обворожительна? Она не видела, как пристально он на нее смотрит. Даже если бы откуда ни возьмись объявился ее любовник и убил его, ему было бы на это наплевать. Ему только хотелось с ней поздороваться, как в былые времена.

– Роза!

Она обернулась.

– Пьеро! Как ты меня узнал?

– В мире нет никого прекраснее тебя. Я бы узнал тебя где угодно.

Она улыбнулась и прикрыла лицо руками. Она не надеялась так скоро услышать такой комплимент. Пьеро всегда с легкостью признавался в любви.

– Спасибо, – сказала Роза.

– Ты что здесь делаешь?

– Жду тебя.

– Ждешь меня?!

– Я пришла в кино и узнала эту мелодию.

– Это твоя мелодия. За эти годы я ее сильно изменил.

– Разве? Она звучала точно так же, как раньше.

– Я… Мне недавно очень захотелось тебя увидеть.

– Правда? Я тоже думала о тебе.

– В самом деле?

Так они там и стояли. С неба на них опускались снежинки, обувь их постепенно намокала. Холода они не чувствовали. Двигаться не хотели ни он, ни она, боялись, что при движении один из них может исчезнуть. Они не виделись шесть лет.

– Прости. Можно тебя обнять?

Они заключили друг друга в объятия и так стояли, не желая их разжимать, уткнувшись лицом друг другу в плечи, со слезами на щеках. Долгие годы ни у него, ни у нее не было такого плеча, в которое можно было бы поплакать. Теперь они просто обнимались и не сдерживали слез. Потом на какое-то мгновение слегка отстранились друг от друга, чтобы вновь взглянуть в любимое лицо, опять обнялись и еще немного поплакали. И в конце концов оба рассмеялись, хоть и не знали, чему смеются. Смешного в происходящем ничего не было, просто у них стало теплее на душе.

Они отправились в квартал Маленькая Бургундия, в самый популярный в городе джазовый клуб. Там всем заправлял один чернокожий, одновременно работавший носильщиком на вокзале и торговавший контрабандной выпивкой. Пьеро это заведение очень нравилось, и он решил сводить туда Розу.

Он некоторое время в этот клуб не заглядывал, потому что музыка приводила его в состояние, схожее с героиновым кайфом, и это побуждало его заходить за край и употреблять наркотики. Там был один тромбонист, от игры которого он балдел так же, как сразу после инъекции. Как-то раз в клубе выступала гастролирующая певица. Закрыв глаза, она пела о том, что ее бросил любовник. Пьеро охватила неутешная печаль, он просто не мог этого перенести и должен был вколоть дозу. Прекрасное навевало на него грусть. Но теперь, когда Роза вернулась, все оказалось наоборот – восхищение и очарование дарили ему счастье, в котором не было места печали. Точнее говоря, печаль теперь оборачивалась одной