Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

В сумерках Пьеро заметил сидевшую на скамейке и смотревшую на реку Розу. Ее одолевали кошмарные мысли. Она была потомком людей, пришедших в эти прекрасные края, убивших их исконных обитателей и обосновавшихся здесь, не чураясь коварства и вероломства. Разве может человек ждать милости Господней, если он белый североамериканец?

– Какой во всем этом смысл? – спросила Роза. – Думаешь, после того как наши мамаши нас бросили, они себе продолжали припеваючи жить-поживать и добра наживать? Надеюсь, это того стоило.

– Роза, милая, не мучь себя, задаваясь такими вопросами. Эти печальные мысли тебя до добра не доведут.

– Могу поспорить, они не раз повторяли свои ошибки. Голову даю на отсечение, что они снова беременели через неделю после выкидыша. Такая уж у них была судьба – в темных закоулках юбки задирать. Они всю жизнь собирались ходить брюхатыми. И понятия не имели о том, что делать со всеми этими младенцами.

– Что с тобой творится? – спросил Пьеро.

– Я потеряла ребенка. Выкинула его в реку.

Пьеро не мог предположить, что ее признание причинит ему такую боль. Роза через это уже прошла. Пьеро побежал к реке, надеясь найти чемодан. Роза закрыла лицо руками, чтобы его не видеть. Вокруг нее плясали светлячки, как тлеющие угольки, разлетающиеся в разные стороны, если бросить в загасшую печку полено.

Роза проснулась посреди ночи и увидела, что Пьеро надел пальто и направился к двери.

– Куда ты идешь? – спросила она.

– Меня тянет куда-то как лунатика.

Это наркотики манили его, как пение сирены. Он хотел дойти до конца коридора и выбраться через окно. Она вскочила с кровати и бросилась к нему.

– Роза, я не стану это делать.

– Ты все разрушишь, если обманешь. Мы ведь прошли такой трудный путь, чтобы найти друг друга.

Он положил руку на дверную ручку, смастеренную в форме розы.

– Если обдолбаешься, домой не возвращайся! Не хочу всю жизнь потратить на то, чтобы дурь из тебя выбивать.

По всему городу женщины просили не выходить из дому своих спутников жизни, которых тянуло напиться, уколоться или обкуриться. Роза часто бывала свидетельницей такого рода сцен. В годы депрессии это стало одним из самых распространенных зрелищ. Жены молили своих мужей, как будто те были разъяренными божествами. Роза всегда их жалела. Но при этом она знала, что любые добрые отношения неизменно несут в себе готовность к войне.

Она подскочила к двери, встала около нее и раскинула руки, точно ее распяли, – создавая тем самым непреодолимое препятствие, которое не давало Пьеро возможности выйти из номера. Он взял ее за обе руки и попытался оттащить от двери. Роза бросилась на него сзади и вскочила на спину как банши – фея-плакальщица, предсказывающая смерть близкого человека.

Он наклонился, и Роза, перемахнув через него, упала на пол. Пьеро перешагнул через нее, чтобы добраться до двери, но она схватила его за ногу; он упал и ударился головой о кухонный столик. Вся посуда, оставленная там сушиться после мытья, свалилась на пол. Пьеро пытался освободиться от Розы, но та всем телом навалилась на его ногу. Он старался как-то ее стряхнуть.

Они принялись неистово колотить друг друга. Движения их рук напоминали бой двух птиц в поднебесье. Он схватил ее за талию и отбросил в сторону. Она прокатилась через всю комнату и ударилась о стул. Поразившись собственной силе, Пьеро подскочил к Розе, стремясь убедиться, что с ней все в порядке. Когда он склонился над ней, она с силой ударила его коленом в пах. Он скорчился и повалился на бок, как будто его подстрелили.

Так они и лежали на полу, обнявшись, и плакали. Они вместе боролись с его пагубной зависимостью. Усыпанный осколками разбитой посуды пол казался поверхностью замерзшего пруда, под лед которого провалился ребенок.

47. Звон церковного колокола

Однажды утром хозяйка гостиницы так громко постучала к ним в дверь, что они поспешно забрались под стол. Хозяйка предупредила их, что, если до конца дня они не заплатят за номер, их выкинут на улицу.

Роза стала мерить шагами комнату, двигаясь из стороны в сторону по замкнутому пространству помещения, как запертая в клетке обозленная тигрица. Она одновременно презирала себя за то, что дала загнать себя в клетку, и боялась из нее выходить, опасаясь, что придется делать что-то унизительное.

Она стала такой худой и бледной, что теперь ее, скорее всего, не взяли бы сниматься даже в порнографических фильмах. Она разделась и взглянула в зеркало на свое обнаженное тело. Черные лобковые волосы выглядели как чернильная клякса на куске бумаги. В двадцать три года она выглядела как изможденная мать семейства. Роза собрала все свое белье, намереваясь его продать. Она завязала его в узел.

– Я нашла кое-какие вещи, которые могут купить, – сказала она Пьеро.

Тот ответил, что скорее умрет от голода, чем лишится возможности видеть ее в обворожительном розовом белье. Пьеро знал, что у Розы был ухажер, даривший ей все, что она пожелает. Он прекрасно понимал, что, если день-деньской будет бить баклуши, такую девушку ему сохранить не удастся. Во всем городе безработные мужчины чувствовали, что им не осталось места на этом свете. Они остро ощущали свою никчемность. Пьеро должен был сделать что-то из ряда вон выходящее. Иначе Роза затоскует в их малюсеньком мире. А ему необходимо ее удержать. Для этого надо было где-то достать денег.

Он сам себе поразился, потому что за все это время ему не пришла в голову мысль о яблоке, особенно когда он отчаянно нуждался в деньгах на героин. Если вам трудно себе представить, что Пьеро не думал о яблоке, можете мне поверить, никто так этому не удивился, как он сам.

Пьеро взял велосипед и поехал в Вестмаунт, постоянно поднимаясь в гору, туда, где на вершине холма располагались массивные особняки. Он свернул на соседнюю улицу по дороге к гигантскому дому, где жил с мистером Ирвингом, который здесь и скончался. Слишком сильна была его печаль по ушедшему дорогому другу. Пьеро доехал до заветного дерева. Потом помолился Господу, желая стать невидимым, и полез на дерево. Перелезая с ветки на ветку, он добрался до дупла, где оставил яблоко. Запустив в него руку, он сначала нащупал что-то мягкое, а глубже пальцы наткнулись на твердый предмет круглой формы.

Он давно его не видел, а Роза вообще понятия о нем не имела. На их кухонном столе оно сверкало и искрилось, являя собой