Великий диктатор. Книга третья - Alex Berest

как на наших орденах, не подойдёт? - тут же, быстрее остальных внёс своё предложение Георг Рамзай.

- Хорошее предложение, барон, - согласился с ним генерал-губернатор. - Сделайте эскиз и пришлите мне. Ещё какие-нибудь варианты будут, господа?

- У меня есть один вариант, - Ээро Эркко поднял руку как ученик в школе. - Идя на это совещания и зная, что тут будет Матти Хухта, я прихватил его старые эскизы которые не вошли в глоссарий первого издания «Между мирами». Я надеялся, - и Эркко покосился на пустующий рядом с ним стул. - Что…

- Да не расстраивайся ты так, молодой Эррко. Всё с нашим Матти будет в полном порядке, - перебил журналиста Леопольд Мехелин. - И не тяни, говори коротко и ясно, а то мы здесь до вечера прозаседаем. А нам ещё к юному Хухте в больницу надо.

- Да я не тяну, ваше высокопревосходительство. Просто, когда Матти готовил иллюстрации для первого издания своей книги, я забраковал одну из них. На ней был изображён наш, финляндский, пароход-госпиталь с очень странным флагом. Я попросил Матти, увеличить этот флаг. И вот что он мне нарисовал, - мужчина достал из папки лист бумаги протянул его, сидевшему напротив, главе военно-пограничного департамента барону Рамзаю.

Тот, поразглядывав рисунок пару мгновений, передал его дальше, сенатору Карлу Лангофу и произнёс:

- Я отзываю своё предложение о кресте Святого Николая. Этот рисунок флага, если его утвердит наш монарх, подходит куда больше.

Когда изображение наконец добралось до Леопольда Мехелина, тот сразу понял, что имел ввиду старый генерал.

- Да барон, вы правы. Если, конечно, он понравиться нашему императору. И как Матти только додумался вписать флаг Топелиуса в российский триколор?

Глава 21

Глава 21

- Это что такое? - тряс дед Кауко пачкой скидочных купонов в публичный дом. - Ты же мне обещал. Я же тебя просил. Тебе, что? Своё здоровье не дорого?

Я мог, конечно, свалить всё на случай. Типа, мол, прислали. Вон, у меня две тумбочки прикроватные забиты письмами, телеграммами, открытками с пожеланиями и купонами различных магазинов и лавок. Но я не стал. Тем более, что он мне ничего не сделает. Он даже громко боится разговаривать у меня в палате. А оправдываться? А зачем оно мне надо? Я его просил несколько раз найти мне содержанку, после возвращения из Франции, но он мою просьбу пропустил мимо ушей. Рано или поздно он бы всё равно узнал, что я посещаю дом терпимости. Так что вовремя он нашёл эти купоны.

Мода на купоны после Казанской международной выставки захлестнула всю империю. Их печатали все кому не лень и на абсолютно разные товары. И публичные дома в том числе.

- Ты тоже мне обещал три раза, что найдёшь содержанку здесь, в Гельсингфорсе. Но ты, как обычно, про мои просьбы забыл. И я не вижу ничего плохого в посещении подобного заведения. Ты в моём возрасте, как ты сам мне рассказывал, не брезговал портовыми девками во время обитания в Датской Вест-Индии. Но я же лицо публичное, так что мой выбор был очевиден, - попытался я всё свести к шутке. - А для безопасности я, мало того что пользуюсь американскими презервативами, так ещё и посещаю публичный дом только по вторникам.

- Почему по вторникам? - не на шутку удивился старик.

- Потому что по понедельникам у работниц этих заведений обязательный медицинский осмотр.

- Да? Не знал. Ну, ладно. Что с тобой поделаешь?

- Деда, ты мне лучше расскажи как вы с «Виккерс» договорились? Самолёт продали? И что с этого поимели? Шмайссер и Расмуссен получили что хотели?

- Продали две лицензии на самолёты. На гидроплан и на колёсный. И договорились о роялти за каждую проданную единицу. Или роялти за использование запатентованных узлов на самолётах их собственных конструкций. И Шмайссер смог договориться с Максимом. Правда, они обменялись ограниченными лицензиями. Мы им сигнальный пистолет Бьярнова, они нам лицензию на две тысячи изделий в год с отдачей ствола с коротким ходом. Англичанин, кстати, заинтересовался твоим ручным пулемётом. Этот Максим хваткий такой старикан и пронырливый. На англичанина и не похож совершенно.

- А он и не англичанин, - вспомнил я биографию отца пулемёта, почерпнутую ещё в первом мире из интернета. - Он родился в США, в семье выходцев из Франции. Да и младше он тебя на десять лет.

- То-то я смотрю, что хватка у него как у янки, - закивал дедуля, проигнорировав мои слова о возрасте.

- А он янки чистокровный и есть. Он же родом из Новой Англии. Его выдавил из США Эдисон после проигранных судебных тяжб на электрическую лампу. А в Европе он смог развернуться. Ладно, бог с ним, с Максимом. А что по поводу двигателя и станкостроительного завода решили?

- Ничего не решили. Вернее, решили, но не с англичанами. Твой Расмуссен двигатель где-то в другом месте нашёл. Сам у него спросишь. Я в этой вашей машинерии не очень соображаю, - решил прикинуться валенком (huopatossu) дед Кауко. - А станкостроительный завод мы в Швеции купили. У Свена Вингквиста. Теперь думаем как вывезти оборудование к нам.

- Подожди, подожди. Свен Вингквист? Вы что, купили SKF (Svenska Kullagerfabriken)? Завод шарикоподшипников? А лицензии на подшипники?

- Всё взяли. Одним пакетом. Надоело нам на стороне эти шарики покупать. Они же, кроме этих шариков, ещё и станки металлообрабатывающие строили. И оборудование у них новое, английское. Да и потратили немного. У Вингквиста ещё один завод в Англии остался, вот он и решил туда перебраться. Слушай, Матти. Я у тебя половину этих купонов заберу. Хорошо? - неожиданно сменил тему дед Кауко и как-то стеснительно отвёл взгляд в сторону.

- Пф, - фыркнул я и чуть было не рассмеялся, но вместо смеха, скривился от боли, так как неудачно дёрнулся, и правую руку прострелила волна боли.

…..

Рана, заживала плохо. Сказалось то, что восьмимиллиметровая пуля, пройдя сквозь рукава плотных шерстяных изделий — пальто и пиджака, и войдя в руку, изменила траекторию движения. И, заодно, забила весь раневой канал частицами одежды. Так что резали и чистили