Великий диктатор. Книга третья - Alex Berest

Великий диктатор. Книга третья

Глава 1

Глава 1

4 июля 1908 года, залив Кемпелле, город Улеаборг.

- От винта! - зачем-то ещё раз крикнул Том и потянул на себя ручку газа.

Двигатель взвыл, и самолёт, покачиваясь на мелкой волне, отошёл от причала. Народ, собравшийся на пристани заводской гавани, что-то восторженно завопил так, что перекричал даже рёв мотора. Ещё немного прибавив мощности двигателю, Рунеберг направил летательный аппарат на юго-западную оконечность Зелёного острова, где разместился со своим «синематографом» Теодор Фростерус. Лёгкий бриз с Ботнического залива давал надежду, что сегодняшняя попытка взлёта будет удачной.

Постепенно самолёт разогнался так, что качка переросла в одну сплошную вибрацию. Расстояние до мыса, на котором разместились журналисты-фотографы и синематограф, стремительно сокращалось. Стрелка манометра-анемометра показывала скорость аж в сорок пять верст в час. Мысленно перекрестившись и выжав полный газ, Том Рунеберг потянул штурвал самолёта на себя.

Через какое-то время вибрация под самолётом прекратилось, и пилот понял, что его аппарат не только смог взлететь, но и продолжает набирать высоту. Внизу мелькнули мелкие островки Улеаборского залива, который местные рыбаки прозвали «пирогом с начинкой» (Saapaskarinselkä). А слева уже начали вытягиваться контуры громадного острова Хайлуото.

Вдруг двигатель за спиной чихнул и заработал с перебоями, Том чуть не закричал от страха. Самолёт сразу как-то просел в воздухе и стал рыскать из стороны в сторону. Это продолжалось от силы всего пару минут, но молодой человек, запаниковав, чуть не совершил ошибку, решившись на резкий поворот. Но вовремя наткнулся на наклеенный на приборную панель лист бумаги с надписью жирным, красным шрифтом - «не паникуй». (Älä panikoi).

Спустя какое-то время двигатель заработал в прежнем режиме и это придало Рунебергу уверенности. Кинув взгляд на приборную панель всего с тремя датчиками — компасом, манометром-анемометром и статоскопом, он отметил, что последний показывает высоту почти в двести саженей. Надо было возвращаться обратно. И так он выполнил и даже перевыполнил сегодняшнюю задачу, предполагавшую лишь небольшой взлёт над заливом.

Постоянно пугаясь порывов ветра и странного, ещё не привычного для него поведения самолёта, он смог развернуть машину назад, в сторону города. И потихоньку начал снижаться, сбрасывая газ и отжимая от себя штурвал. Выполняя заученные ещё на земле, задолго перед началом полётов, под руководством Матти Хухты действия, он в очередной раз удивился: откуда этот мальчишка может всё это знать?

Почему руль самолёта — это штурвал, а для управления хвостового киля надо использовать педали, а не ручки? Почему при подъёме ты тянешь штурвал на себя, а для спуска, наоборот, отжимаешь? Он задавал ему эти вопросы, а Матти только отмахивался, отшучивался и ссылался на некие газетные статьи, которые видел и читал только он.

Уже после начала испытаний гидроплана на воде и попыток, как это называл младший Хухта — подскоков в воздух, вопросы по удобству управления ушли. Что интересно, сам Матти за штурвал самолёта не рвался, но готовил Тома к полётам так, как будто сам только и делал, что управлял подобными аппаратами каждые выходные. И это было его идеей наклеить везде бумажки с предупреждениями и подсказками. Одно из которых, наверное, сегодня спасло жизнь.

Задумавшись, Том Рунеберг чуть не воткнул самолёт носом в воду. Но, вовремя опомнившись, исправил положение аппарата. Впрочем, видимо, не до конца. Приводнение было жёстким, самолёт сильно тряхнуло, справа что-то крякнуло и хрустнуло. Корпус летательного средства перекосило, а двигатель заглох.

Но это уже было не страшно. К приводнившемуся гидроплану спешил моторный катер, который без промедления взял аппарат на буксир и потащил в сторону берега. Как только гидросамолёт пришвартовался к пирсу и молодой пилот под приветственные крики перебрался на твёрдую землю, его тут же подхватили десятки рук и принялись качать, подбрасывая в небеса, откуда он только что вернулся.

…..

- Да, да! Войдите! - крикнул я на стук в дверь каюты первого класса, которую делил с Эдвином Бергротом.

Впрочем, мог и не кричать, дверь распахнулась сразу после стука, и в образовавшуюся щель просунулась белобрысая макушка юного Джона Райта, старшего сына нашего управляющего кирпичным заводом.

- Можно к вам, мой диктатор? - с надеждой во взгляде спросил мальчишка и тут же ойкнул и зашипел, когда наш пароход перевалило на волне и Джона прищемило дверью.

- Пф, кх, - фыркнул я, но от смеха сдержался. - Заходите, мистер Райт. Что, таинственные места на пароходе уже закончились, и вы решили составить мне компанию?

Его отец, Кевин Райт, уже вторые сутки лежал в своей каюте пластом и страдал морской болезнью. Как только шведский пассажирский пароход «Принц Густав» вышел из вполне спокойного пролива Каттегат в штормовой пролив Скагеррак, так нашего просвещённого мореплавателя и срубило. Самое интересное, что на меня, Бергрота и Джона Райта качка не действовала вообще никак.

Старшего Райта немного отпустило во время почти суточного путешествия по Осло-фьорду при заходе в столицу Норвежской республики, город Кристиания. Но как только наш пароход выбрался из этого длинного залива назад, в Скагеррак, морская болезнь опять овладела нашим англичанином. В этой связи, его сын, которого он специально взял с собой в поездку по своим родным местам, опять остался без присмотра.

Девятилетний Джон практически не владел английским языком, но зато почти в совершенстве знал шведский. И быстренько нашёл общий язык с командой парохода. Что позволило ему посетить массу интересных мест. Начиная от капитанского мостика, где ему разрешили постоять за штурвалом, заканчивая кочегаркой, где он самоотверженно покидал совком уголь в топку.

Естественно, он не был предоставлен сам себе, капитан нашего парохода, видя в каком положении находиться отец мальчишки, приставил к мелкому пассажиру первого класса пятнадцатилетнего стюарда Свена Анселла. Который и занимался его досугом, организовав все эти посещения.

- Извините, господин Хухта, - следом за юркнувшим в каюту Джоном Райтом вошел и его нянька-стюард. - Я взял на себя смелость проводить юного господина к вам, так как до