Великий диктатор. Книга третья - Alex Berest

саботаж законопроекта, внесенного женщинами-депутатами на рассмотрение в парламент. И общество сразу раскололось. Даже в столичной пионерской организации нашлись девушки-пионерки, которые поддержали требования о введении дня женщин, что сразу создало массу проблем.

Пришлось проводить собрание отряда и лично участвовать в решении проблемы.

- Мой диктатор! Это же несправедливо, что у мужчин и женщин неравные права в нашем княжестве! Учреждение Международного женского дня ещё больше сплотит финских женщин и наших пионерок в том числе, - толкнула небольшой спич, в основном обращаясь ко мне, семнадцатилетняя Пяйви Пуумалатар, заведовавшая одной из цветочных оранжерей.

Её тут же поддержали криками с места несколько девушек и, как минимум, пара парней.

- Пяйви, это несомненно нужно сделать, - согласился я с пионеркой, и в зале, в который набилось несколько сотен пионеров, раздались жидкие аплодисменты. - Но! - я поднял руку и аплодисменты с перешёптываниями стихли. - Сначала нам надо выяснить, а не приведёт ли организация подобного праздника к дискриминации мужчин? Ведь никакого специального мужского праздника не существует. Тогда почему женщины хотят себе отдельный праздник, забывая про мужчин? Что ты мне на это скажешь? О каком равенстве может идти речь, если женщины будут иметь свой праздник, а мужчины — нет?

- Я. Я не знаю, мой диктатор, - растерялась девушка. - Я не думала на эту тему.

- А кстати, почему нет мужского праздника? - выкрикнул кто-то с задних рядов.

- Наверное, чтобы как раз и не было неравенства, - предположил я и спросил, - А вы как думаете, почему?

И наше собрание сразу превратилось в бардак. Всем сразу захотелось высказаться. И я не стал противиться этому, только с помощью командира столичного отряда Олави Киннуена упорядочил желающих выступить и сказать своё мнение.

В итоге, все пришли к выводу, что вводить празднование по половому признаку — это прямой путь к бесконечным конфронтациям и недопониманиям. И уже в самом конце собрания, когда попутно порешали и все накопившиеся бытовые вопросы, я заметил мальчишку с нашивками младшего пионера, который усердно и молча тянул свою руку вверх, явно горя желанием что-то спросить.

- Олави, там какой-то мелкий, хочет задать вопрос, - обратил я внимание руководителя столичными пионерами на мальчишку с поднятой рукой.

- Тойво, что ты хотел? Если что-то важное, то выходи сюда, - махнул рукой младшему пионеру Олави Киннуен.

И тот не заставил себя ждать.

- Мой диктатор, я это, - мальчишка стушевался и покраснел после обращения ко мне, но нашел в себе силы продолжить. - Я хотел спросить. А почему мы не празднуем день создания пионерских отрядов?

- День пионерии? Хороший вопрос. Молодец, что поднял его. Как тебя звать полностью? Тойво, кто?

- Тойво Антикайнен, мой диктатор, - пропищал мелкий и ещё больше покраснел.

- Вот, дамы и господа! - развернул я ребёнка лицом к залу. - Мы здесь с вами спорим про мужские и женские праздники, а про себя и забыли. Предлагаю объявить Днём пионерии приближающийся 1 мая. Совместим наш праздник и День Ваппу (праздник весеннего сева)! Кто за — прошу поднять руки!

Естественно, что подняли руки вверх все и тут же, забыв про вопрос Пяйви Пуумалатар, стали обсуждать, как праздновать только что придуманный День пионерии.

- Молодец, боец, - потрепал я по соломенного цвета волосам всё ещё смущенного Тойво Антикайнена. - Держи в награду за свою отличную идею. - И я, сняв со своего запястья наручные часы, протянул их мальчишке. - Так держать, Тойво!

- Надо про наш пионерский праздник написать в «Пионерской правде», - подкинул идею сидевший в президиуме командир боевого отряда Артур Усениус. - Чтобы все пионеры, во всём княжестве узнали про это.

- Обязательно, Артур, - пообещал я ему. - Я этим сегодня же и займусь.

Кроме написания информационной статьи в нашу газету, я также не удержался от написания критической статьи в «Финскую правду», в которой порассуждал о равенстве полов и предложил в пику женским требованиям ввести на территории княжества вместе с международным женским днём ещё и международный мужской день.

Мою статью тут же перепечатали многие местные издания, и это, как не удивительно, на время снизило накал в обществе, который успели создать финские женские организации. Суфражистки притихли и больше не маршировали по улицам Гельсингфорса со своими безумными требованиями. Да и в парламенте Текла Хултин отозвала свой законопроект о женском празднике. И все, как и я, посчитали, что на этом всё и закончится.

Единственной, кто попытался мне возразить, была Мийна Силланпяя, депутат от Тавастландского уезда Тавастгусской губернии и лидер «Международного альянса женщин». Её статья в «Ежедневной газете», в которой она призывала меня быть скромнее и не лезть во взрослые дела, скорее навредили отношению общества к женским требованиям, чем помогли. В мою защиту неожиданно высказался Аксель Лилль, один из лидеров шведской народной партии и главный редактор газеты «Викинг», проведя целое журналистское расследование:

«Матти Хухта, несмотря на свой юный возраст, уже является национально-значимой фигурой в княжестве. Его литературные произведения вовсю влияют на наше общество. Именами главных героев его произведений называют новорождённых детей. Наши монеты штампуют с изображениями персонажей его книг. А его технические изобретения поднимают авторитет нашего государства во всём цивилизованном мире. Он золотой призёр Олимпийских игр в Лондоне и основатель Зимних игр, которые пройдут в нашем городе этой зимой. И это именно ему стоит памятник на Эспланаде от благодарных воинов «Китайской бригады». И в связи с этим хочется поинтересоваться, а кто такая Мийна Силланпяя, что она смеет делать замечания юному Хухте? Вы скажите, что она директор «Ассоциации слуг Гельсингфорса» и депутат парламента. А я вам отвечу, что она просто приспособленка, которой было даже стыдно носить данные ей родителями имя и фамилию. Вильхельмина Риктиг (Vilhelmiina Riktig) — вот её настоящее имя. И из-за своего неуживчивого характера ей пришлось бросить родное село Йокиойнен и под вымышленным именем в тринадцать лет устроиться на ткацкую фабрику в Форсса. Но даже там она не смогла долго задержаться и бежала в Борго, где и нанялась служанкой. За двадцать лет она сменила не меньше сотни мест работы, пока не прибилась к «Ассоциации слуг Гельсингфорса», где и подсидела старого директора, заслуженного городского чиновника Фита Адлеркройца. Вот кто такая Мийна Силланпяя. Выводы, дамы и господа,