Марш Акпарса - Аркадий Крупняков

Эрви долго думала, как ей одеться. Сююмбике подарила ей целый короб нарядов — одежду со своего плеча. Дорогие, кра­сивые платья, почти новые (их царица надевала лишь по несколь­ку раз), яркие шали и платки, сафьяновые оборные сапожки. Женское тщеславие подогревало одеться ярко, удивить и поразить подруг, понравиться любимому. Но разум и сердце подсказало: надо прийти такой, какой ушла. И Эрви надела свой свадебный наряд, взяла вюргенчык, сохраненный с тех памятных дней. Она ясно представляла, как подойдет к Аказу, повесит свадебный платок на его плечо, приникнет к груди...

Катится по лесной дороге повозка, плывут мимо мягкие краски осени, а Эрви вся в мечтах радостно-тревожных, и сладко замирает в груди сердце...

За Нуженалом, там, где заросли орешника спускаются по кру­тому склону к реке, раскинулась небольшая поляна. У старой развесистой березы, прямо под открытым небом устроена кузница. Янгин качает мехи, Аказ ворошит полоской железа в горне, рас­каленные угли выбрасывают искры. Разведочный поход на Ка­зань показал: оружия в горном полку не хватает. Аказ распустил сотни по домам, воевода выдал им железа, чтобы ковать дома мечи, наконечники копий и стрел.

Возвратившись в Нуженал, Аказ начал готовить оружие. Сам кует мечи, воины за кузницей делают луки, стрелы, точат на граните ножи, наконечники, выпиливают рукоятки. Аптулат не­далеко от горна устроил очаг, варит в котле мясо.

Янгин качает мехи, глядит в сторону костра и, переглатывая слюну, спрашивает:

—     Дед, скоро у тебя? С утра у котла колдуешь, а толку что-то мало. У нас кишки к спине присохли.

—     Корова была старая, мясо худое,— оправдывается Аптулат.

—     Ты давай работай,— строго говорит Аказ,— горн не потуши. Еще семь мечей...— Аказ выхватывает из огня белую полоску же­леза, бросает на наковальню. Янгин хватает большой молот и с остервененьем бьет по металлу. Полоса вытягивается, но скоро остывает, и снова опускает ее Аказ в гудящую пасть горна.

—     Скоро сотники придут, надо успеть.

-- Ты бы лучше не поминал про них,— Янгин    вытер      пот со

лба,— чем я хуже сотников?

—     Никто не говорит, что ты хуже.

—     Скажи: мы у царя были?

—     Ну, были.

-- Я обещал ему подмогу? Обещал. А ты меня в поход взял? Не взял. Ковяжу дал сотню, Топейка тоже сотник. А Янгин куй мечи, Янгин готовь мясо, мотайся по илемам — собирай народ. Ты тоже дома не живешь. Утром приедешь—вечером в Свияжск убежишь. Все дела взвалили на меня.

-- Давай отдохнем.— Аказ сунул окованный меч в воду, из кадки вырвался клуб пара.— Чего ты хочешь, брат?

—     Я воевать хочу. В Москве мне дали шлем, кольчугу. На на­рах зря валяются. Подумать только, Топейка с сотней был в усадьбе Кучака. Весь дохм вверх дном перевернул, а я варю для победителей лапшу. Вот придет скоро твой Топейка, будет красо­ваться, хвастаться...

—     А ты наденешь кольчугу и думаешь, что будешь сразу во­ином? Мало знаешь ты. Мы на Казань ходили — это верно. Но нам хвалиться нечем. Побили нас, Янгин.

—     Как побили?!

—     Очень просто. Мы кулаками драться мастера, а воевать... Бежали мы от Казани так, что только пятки сверкали. Если бы не крепость на Свияге, нас переловили бы давно.

—     Ну а Топейка?

—     Топейке повезло. Мурза в Бахчисарай ушел за войском, а в это время...

—     Прости меня, Аказ.— Аптулат подошел, подал Янгину ку­сок мяса на кончике ножа — попробовать.— Ты был в Казани, все говоришь о войне, а об Эрви ни слова. Как будто и не было ее совсем. Ты, может, забыл ее, а мне она — как дочь.

—     О ней и говорить не стоит!— крикнул Янгин, вытирая нож о штаны.— Подумать только: вернуться к мужу отказалась.

—     Кому вы верите? Шемкува врет...

—     Она сказала правду,— грустно заметил Аказ.— Искал ее Топейка в доме Кучака — ее там не было. Сказали, что царице служит...

—     Говорят, по рукам пошла! — добавил Янгин.

—     Я за Эрви перед богом в ответе, я ее к свадебному костру подводил. Надо бы вернее узнать.

—     Сколько лет прошло!— Янгин хотел было вступить в спор с Аптулатом, но сзади вдруг раздался густой бас Ешки:

—     Осподи Исусе Христе, сыне божий, помилуй нас!

Ешка и Палата возникли над косогором неожиданно.

—     О, да это Ешка!—воскликнул Аказ и пошел ему навстречу, раскинув руки.

—     Не Ешка, а отец Иохим,— строго заметила Палата и, от­толкнув попа, первая приняла объятия Аказа.— Теперь он насто­ятель храма во Свияжске, и сану не достойно...

—     Молчи, квашня,— прогудел Ешка.— Меж мужиками не суй­ся.— Он трижды поцеловал Аказа, глянул в сторону очага, втя­нул носом воздух.— Чую дух мясной, и зело кстати. Я голоден, как стая волков зимой. Давай, веди к столу.

Потом из-за косогора появился Санька. Он вел на поводу коня под седлом, не торопясь привязал его к березе, ослабил подпругу. Конь изогнул шею, потерся головой о Санькино плечо. Санька ласково похлопал ладонью по мягкой конской губе.

У грубо сколоченного стола он обнялся с Аказом, сказал Ешке что-то тихо — Янгин не расслышал. Аптулат сунул в руки Янгина две большие деревянные миски, начал класть в них куски мяса.

—     Это русский поп?—спросил он Янгина,—Зачем сюда пришел он? Крестить?

—     Он наш друг. Меня от смерти спас.

—     А другой русский?

—     Да ты не бойся. Не будут они тебя крестить. Мы вместе в Москву ходили.— Янгин подошел к столу, поставил миски, ткнул Саньку в плечо, сказал:—Здорово ли живешь? От Свияги бе­жишь?

—     Из Москвы. Заехал по делу.

—     Больно хорошо. А мы как раз старейшин позвали. Вот-вот подойдут.

—     А где Ковяж?

—     Приедет. В лужай Пакмана заехал. Оттуда слухи нехо­рошие идут,— ответил Аказ.

—     Теперь он воевода,—Янгин сплюнул в сторону,—Четыре сотни Аказ под его руку дал.

—     Ждем его,—сказал Аказ,—Приехать должен скоро.

Ешка, вооружившись ножом, смахнул полой рясы со стола

желтые березовые листья, принялся разрезать мясо. Горячие куски дымились паром... У коновязи заржали кони, и на поляну вышли Топейка, Мамлей, Сарвай и Эшпай.

—     Тут полон двор гостей!—воскликнул Мамлей.— Здорово, люди! Саня, здравствуй!

—     Ешка! Спаситель мой!—Топейка кинулся к попу, облапил его, расцеловал. Сарвай и Эшпай степенно поздоровались с Аказом, Ешкой и Санькой.

—     Садитесь все за стол,— предложил Аптулаг и снова ушел за мясом.

Обед начался в молчании. Сарвай и Эшпай с любопытством разглядывали Саньку. Ешка уже побывал в их илемах, а Саньку они видели впервые. Никто не заметил, как к столу подошел Атлаш.

—     Мир вам, люди.— Атлаш снял шапку, заткнул за пояс.

—     Входи с добро«,— ответил Аказ и подвинулся на скамье, освобождая для Атлаша место.— Будь гостем.

—     Я не гостить пришел.— Атлаш исподлобья глянул на Ян­гина.— Я с жалобой, Аказ. На твоего младшего брата. Без тебя он тут начал много своевольничать. В чужих лужаях распоряжа­ется, как в своем. Пакмана оскорбил.

-- Ему рыло набить надо!—крикнул Янгин.                          9

—     Пусть Пакман молод, но он теперь лужавуй. Он за столом совета старейшинам ровня. Сказали мне, что вы собираете лужавуев — почему Пакмана не позвали, почему меня не позвали?

—     Да ты садись за стол,— снова предложил Аказ.— Давно я тебя не видел.

—     Болею часто.— Атлаш сел на край скамьи.

—     Да-да,— заметил Янгин.— Болезнь твоя коварна. Она тебя терзает всякий раз, когда надо общие дела делать. Когда надо было второй раз в Москву идти, ты заболел. Но стоило нам тро­нуться в путь, как ты сразу выздоровел и побежал в Казань.

—     Ты говоришь неправду!

—     Неправду? Хлеб и мясо горному полку ты не дал, людей для ополчения не послал. Все болел. Пакман под твою дудку пляшет.

—     И это ложь. Сейчас Пакман собирает людей. Я триста че­ловек к нему послал. И хлеб и мясо. А ты нас на совет не позвал.

—     Ты сам же говоришь, что болел. Вот тебя и не позвали. Пришел — спасибо. Послушай, что нам скажет воевода из Свияжска. Он только что от царя.— Аказ кивнул головой в сторону Саньки.

—     Послушаю с охотой.

Санька встал и начал говорить:

—     Великий государь велел передать вам, что он горными людьми зело доволен. Велел сказать, что обещание свое помнит. Свое и ваше. Что скоро на Казань пойдут рати, а путь их будет тяжек. Впервые возьмут большие пушки и стенобитные машины. Поскольку много будет зелья и ядер для пушек, кормов с собой полки не берут. Иван Васильевич надеется на вас. Хлеб, соло­нина, крупа, овес должны быть в Свияжске, в запасе.