М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников - Максим Гиллельсон

сотою и бойкостью одна молоденькая красноселька.

Главными друзьями этой деревенской Аспазии были

уланы наши, почему в нашем кружке она и получила

прозвище «Уланши». И вот ее-то, с примесью всякой

скарроновщины 4, воспел в шуточной поэмке наш

Майошка. Слушайте, я начинаю.

— Прежде чем н а ч а т ь , — перебил я, — скажите на

милость, почему юнкера прозвали Лермонтова Май-

ошкой? Что за причина этого собрике? *

— Очень п р о с т а я , — отвечал Синицын. — Дело

в том, что Лермонтов маленько кривоног благодаря

удару, полученному им в манеже от раздразненной им

лошади еще в первый год его нахождения в школе,

да к тому же и порядком, как вы могли заметить,

сутуловат и неуклюж, особенно для гвардейского

гусара. Вы знаете, что французы, бог знает почему,

всех горбунов зовут Mayeux и что под названием «Monsieur Mayeux» есть один роман Рикера, вроде Поль де

* насмешливого прозвища (от фр.sobriquet).

213

Кока; так вот Майошка косолапый — уменьшительное

французского Mayeux 5.

Дав мне это объяснение, Синицын прочел наизусть

вслух, от первой строки до последней, всю поэмку

Лермонтова. <...>

Я с большим удовольствием прослушал стихотворе­

ние, в котором нельзя не заметить и не почувствовать

нескольких очень бойких стихов, преимущественно

имеющих цель чисто живописательную. Тогда Синицын

вынул из своего письменного стола тетрадку почтовой

бумаги, сшитую в осьмушку, и сказал мне:

— По пословице: «Кормил до бороды, надо покор­

мить до усов». Вам, Владимир Петрович, по-видимому,

нравятся стишки моего однокашника, так я вам уж не

наизусть, а по этой тетрадке прочту другие его стихи,

только что вчера доставленные мне Юрьевым для

списка копии. Это маленькое стихотворение Лермон­

това называется «Монго» *.

— Вот странное название! — воскликнул я.

— Д а , — отозвался С и н и ц ы н , — странное и источ­

ник которого мне неизвестен. Знаю только, что это про­

звище носит друг и товарищ детства Лермонтова, тепе­

решний его однополчанин, лейб-гусар же, Столыпин,

красавец, в которого, как вы знаете, влюблен весь

петербургский beau-monde ** и которого в придачу

к прозвищу «Монго» зовут еще le beau *** Столыпин

и la coqueluche des femmes ****. То стихотворение Лер­

монтова, которое носит это название и написано им на

днях, имело soit dit entre nous *****, основанием то, что

Столыпин и Лермонтов вдвоем совершили верхами,

недель шесть тому назад, поездку из села Копорского

близ Царского Села на петергофскую дорогу, где

в одной из дач близ Красного кабачка все лето жила

* Стихотворение это с некоторыми пропусками напечатано

П. А. Ефремовым в «Библиографических записках», 1861 г., № 20,

и перепечатано в «Собрании стихотворений Лермонтова» 1862 г.,

редакция Дудышкина, т. I, стр. 192. В 1871 г. М. И. Семевский

с некоторыми дополнениями напечатал «Монго» в своих приложе­

ниях к «Запискам» Е. А. <Сушковой>-Хвостовой». Но и тут есть

описка против того манускрипта, писанного рукою М. Ю. Лермон­

това в 1836 г. и с неделю находившегося у моего приятеля

А. И. Синицына, позволившего мне списать тогда же верную копию.

( Примеч. В. П. Бурнашева.)

**большой свет ( фр.) .

***красавец ( фр.) .

****любимец женщин ( фр.) .

*****между нами говоря ( фр.) .

214

наша кордебалетная прелестнейшая из прелестных

нимфа, Пименова, та самая, что постоянно привлекает

все лорнеты лож и партера, а в знаменитой бенуарной

ложе «волокит» производит появлением своим целую

революцию. Столыпин был в числе ее поклонников, да

и он ей очень нравился; да не мог же девочке со вкусом

не нравиться этот писаный красавец, нечего сказать.

Но громадное богатство приезжего из Казани, некоего,

кажется, господина Моисеева, чуть ли не из иеруса­

лимской аристократии и принадлежащего, кажется,

к почтенной плеяде откупщиков, понравилось девочке

еще больше черных глаз Монго, с которым, однако,

шалунья тайком видалась, и вот на одно-то из этих

тайных и неожиданных красоткою свиданий отправи­

лись оба друга, то есть Монго с Майошкой. Они застали

красавицу дома; она угостила их чаем; Лермонтов

скромно уселся в сторонке, думая о том, какое ужасное

мученье (тут Синицын опустил глаза в тетрадку и стал

читать):

Быть адъютантом на сраженьи

При генералишке пустом;

Быть на параде жалонером *

Или на бале быть танцором;

Но хуже, хуже во сто раз

Встречать огонь прелестных глаз,

И думать: это не для нас!

Меж тем «Монго» горит и тает...

Вдруг самый пламенный пассаж

Зловещим стуком прерывает

На двор влетевший экипаж.

Девятиместная коляска,

И в ней пятнадцать седоков...

Увы! печальная развязка,

Неотразимый гнев богов!..

То был Мойсеев с своею свитой... и проч.

— Можете представить смущение посетителей

и хозяйки! — продолжал С и н и ц ы н . — Но молодцы-

гусары, не долго думая, убедились, что (он снова прочел

по рукописи):

Осталось средство им одно:

Перекрестясь, прыгнуть в окно.

Опасен подвиг дерзновенный,

*Солдат, поставленный для указания линии, по которой

должна строиться воинская часть. ( Примеч. В. П. Бурнашева.)

215

И не сдержать им головы;

Но в них проснулся дух военный:

Прыг, прыг!.. И были таковы *.

— Вот вам вся драма этого милого, игривого, пре­

лестного в своем роде стихотворения, которое я цели­

ком сейчас вам прочту; извините, попортил эффект тем,

что прочел эти отрывки 6.

* * *

В одно воскресенье, уже в конце поста, кажется, на

вербной, я обедал у Петра Никифоровича Беклемишева

и встретился там с Афанасьем Ивановичем Синицы-

ным, который тут говорил нам, что он был аудитором

военного суда над кавалергардским поручиком Данте­

сом. В числе гостей, как теперь помню, был молодой,

очень молодой семеновский офицер Линдфорс с золо­

тым аксельбантом Военной академии. Этот молодой

человек с восторгом говорил о Пушкине и в юношеском

увлечении своем уверял, что непременно надо Дантеса