Графиня по вызову - Ольга Куно

Увы, голосов изнутри не доносилось…пока наконец я не услышала громкий смех Рэма. Вскоре после этого охранник, по одному ему известному знаку, распахнул дверь и предложил мне войти. Что я и сделала.

Кардинал, как и обычно, сидел за своим столом. Рэм стоял посреди комнаты, но, поприветствовав меня кивком головы, отошёл к стене и сел на низкую кушетку, как бы подчёркивая тем самым, что находится здесь в качестве наблюдателя.

— Леди Ортэго, — сурово проговорил кардинал, едва я опустилась в кресло, — не соблаговолите ли объяснить, почему мне приходится столь регулярно вызывать вас в этот кабинет? У меня начинает складываться впечатление, что со своими шпионами я разговариваю реже, чем с вами.

Я сочла предпочтительным промолчать, виновато опустив глаза.

Видя мой манёвр и не желая дать мне отмолчаться, кардинал перевёл разговор на другой уровень.

— Чем вам помешало бракосочетание графа Мурильо с леди Кальдерон? — спросил он напрямик. — Сами вы замужем, стало быть, на роль его супруги не метите. Хотите пристроить на это место какую‑то свою родственницу? Или, наоборот, вознамерились женить своего родственника на дочери виконта?

Я подняла на него честный взгляд.

— Ваше высокопреосвященство, я готова поклясться перед лицом всех богов, что у меня нет никакого личного интереса в этом вопросе.

— Есть нечто, заставляющее меня в этом сомневаться, — жёстко ответил кардинал. — Иначе зачем бы ещё вы навязали графу Мурильо котолака?

— Кто? Я?

Глаза кардинала опасно сощурились.

— Леди Ортэго, — медленно проговорил он, смотря так, словно собирался пригвоздить меня взглядом к стене, — предлагаю вам не юлить и не изворачиваться. Я очень этого не люблю. Мне прекрасно известно, что именно ваша карета остановилась возле дома графа, якобы по причине сломанного колеса. И именно вы в течение сорока пяти минут гостили у графа в доме, после чего ушли, оставив ему в качестве благодарности котолака.

В целом я была готова к такому развитию событий. Прикидываться дурочкой и притворяться, будто я здесь ни при чём, было бы глупо. Раз кардинал уже знает, что история с котолаком — моих рук дело, найти доказательства ему труда не составит. Зато мои попытки состроить из себя поруганную невинность могут быть им восприняты крайне отрицательно. В частности, Монтерей может решить, что я пытаюсь выставить его идиотом, а такие люди подобного не прощают. Признание же вряд ли будет стоить мне дорого. Во — первых, ничего такого уж серьёзного в моих действиях не было. Во — вторых…а что мне, собственно говоря, можно предъявить?

— Ваше высокопреосвященство, я вовсе не пытаюсь отпираться, — заверила я. — Как вы совершенно справедливо отметили, я действительно гостила некоторое время в доме графа Мурильо и действительно, уходя, оставила у него своё животное. Но, ваше высокопреосвященство, я вовсе не навязывала графу этого зверя! Совсем напротив, граф сам настаивал на том, чтобы уступила ему своего питомца. Даже предлагал мне деньги.

— Допустим, — не стал возражать кардинал. — Но вы ввели его в заблуждение, будто речь идёт не о котолаке, а об обыкновенной кошке.

— Простите, ваше высокопреосвященство, но это не так, — горячо возразила я. — Я ни разу прямо не сказала, что зверь является кошкой. Лорд Мурильо сделал все выводы сам. Если он принял котолака за кошку, я чрезвычайно об этом сожалею. Но, согласитесь, меня никак нельзя в этом обвинить.

Я позволила лёгкой хитринке проскользнуть во взгляде. Со стороны кушетки раздался смешок. Монтерей — старший устремил в сторону племянника крайне неодобрительный взгляд.

— Хорошо. — Его высокопреосвященство снова сосредоточил внимание на моей персоне. — А известно ли вам, леди Ортэго, что по закону торговля магическими животными на территории Эсталии строжайше запрещена? И кстати, насколько мне известно, на территории Листонии тоже.

— Я, кажется, припоминаю нечто подобное, ваше высокопреосвященство, — кивнула я. — Но разве это имеет ко мне отношение? Ведь я не продавала графу котолака. А дарить магических животных, насколько мне известно, законом не воспрещается.

— Графу Мурильо вы животное подарили, — согласился кардинал. — Но перед этим вы должны были где‑то купить котолака. И эта сделка без сомнения была незаконной.

— Я, право, не знаю, ваше высокопреосвященство, — проговорила я, теребя украшающие платье рюши. — Это, конечно, вполне вероятно. Однако, — более уверенно продолжила я, поднимая глаза, — когда я мельком слышала про запрещающий торговлю закон, там, кажется, упоминалось, что данный запрет касается только продающей стороны. В случае заключения подобной сделки покупатель ответственности не несёт. Пункт 3б, если не ошибаюсь.

Я склонила голову набок, ожидая следующей реплики кардинала.

— У вас удивительно тонкий слух и хорошая память, — отметил он с непроницаемым лицом.

Я подумала, что сказать 'Благодарю вас' будет чрезмерной наглостью, и промолчала. Вместо меня заговорил Рэм.

— Я бы хотел сделать одно замечание, — негромко произнёс он со своего места. — Думаю, леди Ортэго говорит правду.

— О том, что не имеет отношения к торговле котолаками? — скептически переспросил кардинал, не отводя от моего лица испытывающего взгляда.

— Нет, — отозвался Рэм с лёгкой усмешкой. — О том, что не имеет личной заинтересованности в вопросе женитьбы графа Мурильо. Моя осведомительница с женской половины неоднократно говорила о том, что леди Иветта не желает выходить замуж за графа. Рискну предположить, что леди Аделина просто пошла новой подруге навстречу и решила помочь ей из женской солидарности.

— Это правда, леди Ортэго? — поинтересовался кардинал.

Я прикинула, можно ли считать скромный мешочек золотых, заплаченный мне Арманом, аналогом женской солидарности. Засомневалась и потому пробубнила что‑то вроде:

— Некоторым образом.

— Ну что ж. — Кардинал дважды стукнул костяшками пальцев по столу. — В таком случае сообщите мне имя и адрес человека, у которого приобрели котолака, и на этом мы будем считать инцидент исчерпанным.

— Его имени я никогда не знала, а адрес забыла, — соврала я, даже не считая нужным скрывать, что вру.

— У вас отличная память, — поморщился Монтерей. — Потрудитесь напрячь её ещё раз.

— Ваше высокопреосвященство, — окончательно перестав играть, я устремила на кардинала взгляд той, кем являлась на самом деле, — за кого вы меня принимаете?

Своих не сдают. Это одно из главных правил, которым необходимо следовать, если не хочешь и сам сгинуть прежде, чем наступит ближайшая осень. Это не означает, конечно, что я бы стала молчать под пытками. Всему есть свой, обоснованный логикой предел. Если бы меня отвели, как выразился недавно Рэм, 'вниз', я бы рассказала всё, что знаю, прежде чем палач начал бы применять существующие там доводы. Позаботившись таким образом о том, чтобы до этих самых доводов дело не дошло. Однако в данном случае столь крутой поворот казался чрезвычайно маловероятным. Дело было недостаточно серьёзным. Да, я нередко нарушаю закон, но делаю это умеренно, имея богатый опыт хождения по грани.