Меч, палач и Дракон - Александр Рау

Незваный гость выругался и, отбросив маскировку, достал из-под плаща меч. Ради любопытства приоткрыл дверь, из-за которой раздавались особо страстные стоны.

Здоровенный мужик из благородных в камзоле и в шляпе с перьями, но без штанов, на четвереньках жарил худого паренька. Незнакомец вспомнил, через какой вход он зашел. Рука сжалась на рукояти оружия, но он сдержал себя.

Вперед по коридорам, стараясь не запутаться в хитросплетении переходов и прячась за углами от случайных встреч. Переход в соседнее здание. Тут все иначе — один номер занимает несколько комнат. Незнакомец усмехнулся, он сам иногда бывал здесь.

Дверь не заперта. Все знакомо. Спальня. Полумрак. Все прилично — нагая красотка, слишком тощая на вкус незваного гостя, скачет на толстом пареньке, что от блаженства закрыл глаза. Красотка пришельца заметила не сразу, она старательно играла страсть, богатые клиенты не терпят другого. А когда увидела, то даже крикнуть не успела.

Незнакомец сбросил ее со «коня» ударом ноги. Паренек отреагировал быстро. Другой на его месте ничего и не заметил бы, но этот открыл глаза и вскинул руки.

— Сдохни, магий выкормыш! — широкий клинок ударил верху вниз, словно огромный кинжал, пригвоздив парня к ложу.

Изо рта магика пошла кровь, но он продолжал бороться. Вскинул руки, тщетно пытаясь дотянуться до горла врага.

— Живучий, сукин сын! — поразился убийца, и, выдернув меч, разрубил раненному голову.

Красотка, только теперь поднявшаяся на ноги, открыла рот, но закричать не успела. Незнакомец повернулся, выбросил руку и достал ее кончиком в шею. Проститутка, или как для красоты и эффекта называли их здесь — жрица любви, захрипела и сползла на пол.

— Дура, — констатировал убийца.

Если бы она не подняла крик, то осталась бы жива в память о прошлых утехах, лицо ведь было надежно скрыто.

Назад он шел-бежал той же дорогой, но уже не таясь. Остановить его охранники и не пытались, нутром чуяли — этот зверь не по их зубам. Задержался незнакомец у номера с мужеложцами. С большим удовольствием заколол обоих. Того, что в шляпе еще и кастрировал предварительно, потратив драгоценное время.

Выйдя из заветной дверцы, убийца прошел до ждавшей его кареты, у которой скинул с себя надоевший плащ. Он не любил скрываться.

Глава 17

— Понсе убит! — Блас Феррейра ранним утром поднял Гийома с постели.

— Где? — маг не стал тратить время на эмоции.

Толстый добрый парень со слабой волей и характером, его бывший ученик, не забывший о своем учителе, все-таки допустил врагов на расстояние удара мечом.

— В борделе «Приют Любви». Знаете где это? — Блас был, как всегда подтянут и тщательно выбрит

— Знаю.

— Прикончили его жестко — кровь всю кровать пропитала. Судя по всему, убили на бабе, точнее под ней — лежал на спине. Две раны — обе смертельные.

— Шлюха?

— Он ее тоже зарезал.

— Он? — маг поднял брови.

— Да. Один. Свидетелей не боялся. Охрана описывает его как человека в плаще и с большим мечом, — Блас поморщился, — Струсили, засранцы, только на меч и смотрели. Лицо не запомнили.

— Говоришь, один, — маг задумался, — Это чертовски отчаянный и умелый человек, Блас. Скорей всего действует по чьей-то команде. Умный — понимал, что всех свидетелей не убьешь; поэтому меч и не прятал, знал, что лучше и проще запугать.

— Поедите на место? Я тело убирать не велел. Хотя хозяйка Приюта такой шум подняла. Грозила мне высокими покровителями. Мне грозила, представляете? Если бы не убийство рассмеялся бы.

— Да. Нашла, кого пугать, — Гийом потер подбородок, — Я соберусь быстро, но боюсь, ничего нового мы не узнаем.

Из дома маг выехал в окружении десятка паасинов. Гвардейцы Бласа Феррейра не казались ему надежной защитой. Враг был очень близко, совсем рядом, дышал в спину.

— Мы на войне, — сказал чародей Майалу.

— Война лучше, чем интрига. Убивать на войне — легче, чем доказывать правду, плести заговоры, — философски заметил паасин, — Стрелу в горло, а труп в болото, — добавил он явно из своего прошлого.

— В том-то и дело, что враг не ясен, — вздохнул Гийом.

У Понсе больше не было ни лица, ни живота. Добродушный толстяк превратился в груду мяса, в зарезанного порося. От тяжелого духа кружилась голова. Гийом — боевой маг с двадцатилетней практикой — так и не привык к подобным запахам.

— Уносите тело, — произнес он после недолгого молчания.

— Что? — с надеждой спросил Блас, которому Хорхе лично поручил это дело.

— Ничего. Убийца был среднего роста — это видно по линии ударов, силен — свободно махал тяжелым оружием. Я мог бы увидеть его образ в глазах Понсе, но они вытекли, — добавил Гийом мрачно.

Маг и капитан гвардии вышли в коридор.

— Душно здесь и тяжело. Пойдемте скорей на улицу, но тем путем, которым шел убийца, — предложил Гийом.

Они прошли мимо застывшей как статуя хозяйки заведения. «Мамка» — на языке девок — была дворянкой из почти разорившейся семьи, что быстро нашла способ восстановить благополучие. Первой придумала не набирать шлюх из числа желающих, а насильно отправлять в веселые дома крепостных девушек. Минимум расходов, максимум доходов. Тех, кто не соглашался били, морили голодом, калечили, уродовали. Она развернула дело с таким масштабом, что быстро поднялась на самый верх бордельной иерархии.

Блас, проходя мимо нее, морщился. Разнаряженная дама, весьма недурственной внешности, вызывала в нем отвращение всепоглощающей жаждой денег в глазах, не знающих слез. Чародей в отличие от гвардейца быстро пресек ее вопли и угрозы, теперь обездвиженной «мамке» оставалось только бессильно испепелять их взглядом.

— У убийцы были сообщники, он пришел через вход для мужеложцев, ненавидя их. Это хорошо, есть определенный ориентир. И я знаю, куда он ведет, — чародей говорил тихо, с пугающим Бласа спокойствием.

Феррейра знал на собственном опыте, что ни чем добрым для мнимых или действительных врагов Гийома оно не закончиться.

— У меня для вас записка от Его Величества, — быстро сказал он.

Маг взял предложенный листок и развернул. Хорхе писал, едва проснувшись, буквы плясали в разные стороны. Всего три слова.

«Это не Гальба».

Гийом сложил листок и молча отдал его обратно Бласу.

— Я учту совет Его Величества.

— Гийом, не стоит, — Блас перешел на «ты», — голос его был негромок, чтобы не услышали солдаты, — Это провокация. Ты зол и можешь совершить большую ошибку. Я не хочу потом разнимать тебя и герцога.