Кхаа Тэ - Дарья Согрина – Друк

мрака Дубков на них выскочит оборотень или того хуже, огнедышащий дракон. Но таящийся во тьме ящер, которого они так боялись, был всего лишь хрупкой, пугливой девушкой, с волосами цвета лика полуденного солнца и с глазами серо-зеленых лесов Мальки.

Когда солдаты скрылись за углом, Ребекка торопливо вбежала на крыльцо дома травницы и тихо постучала в дверь, надеясь, что пожилая женщина услышит ее до того момента, пока на дороге не появится очередной незваный свидетель.

Белла была стара, но ни глуха и не слепа. К огромной удаче златовласки, она не спала в столь поздний час. Негромкий стук заставил ее вздрогнуть и оторваться от плетения короба из бересты. Травница поднялась со скамьи и с опаской выглянула в окно.

На деревянных ступенях стояла дочь Лангренов, боязливо озирающаяся по сторонам. Вид у нее был испуганный и весьма потрепанный, словно она удирала от преследователей по дремучему лесу. Волосы всклокочены, шерстяное платье в сухих листьях и пыли. Зоркий глаз знахарки даже разглядел волдыри на лице и шеи девочки. Белла обеспокоено нахмурилась и отворила дверь. Златовласка не была Наей, но возможно ей требовалась помощь в столь поздний час, или же она принесла весточку от чужеземных друзей.

– Проходи, – коротко произнесла она, впуская Ребекку в полумрак светлицы, озаренной двумя лучинами, расставленными по углам комнаты.

Девочка, опустив голову, послушно вошла в дом травницы. Женщина сама пригласила ее внутрь, значит, старания златовласки не были напрасны, и возможно, Белла согласится поговорить. Или же выкинет ее за порог, как только девочка заведет беседу об эльфах. Существовал и третий вариант – знахарка могла ее сдать церковникам, но Ребекка надеялся, что Карро был прав, и она не угодит по его вине на эшафот, костер или того хуже в пыточный зал Тивара.

Закрыв дверь на засов, старушка указала на скамью возле растопленного камина, с тревогой глядя на гостью, кожа лица и рук которой, хранили следы либо ожогов от растения, либо же, симптомы какой-то болезни.

– Присаживайся. Я приготовлю нам чаю, – добродушно сказала она и направилась к огню, дабы повесить на металлический прут котелок с водой.

– Не нужно, – остановила ее Ребекка, схватив за руку. – У меня мало времени. Мне надобно кое-что узнать и, когда я получу ответ, тут же покину ваш дом.

Белла нахмурилась. Что могло подтолкнуть девчушку, оставить в полночь теплую постель и отправиться на край села, ради беседы с травницей?

– Что-то случилось с твоим отцом или братьями? Тебе нужны целебные травы или настойки? Говори, я почти ничего не продала, после сегодняшнего инцидента.

Ребекка опустила глаза и разжала руку. Ее голос дрожал, а сердце колотилось в груди, словно она была маленьким трусливым зайчишкой, попавшим в засаду к голодным волкам.

– С моими родными все хорошо. Я хочу поговорить с вами о погибшем нелюде.

Губы Беллы сжались, но она старалась сохранить хладнокровие. Девочка могла быть послана храмовниками, которые наверняка подозревали травницу в сговоре с эльфами. Что отчасти являлось истиной, время от времени торговка помогала остроухим, как и ранее ее брат, до своей нелепой смерти.

– Повторю то же самое, что доселе сообщила брату Конлету. Мне ничего не ведомо о нелюде. Я его видела впервые и не представляю, что ему могло понадобиться в Дубках.

Ребекка тяжело вздохнула, и хотела было, отказаться от расспросов, но слова ворона, словно огненными надписями запылали в ее памяти. Она не может отступить сейчас, когда проделала такой длинный путь. Златовласка собрала волю в кулак и решительно взглянула в лицо травницы.

– Нет, вы лжете! Вам что-то известно! Если вы боитесь преследования церкви, то могу вам поклясться благословением Создателя, что здесь я оказалась не по их приказу. Я хочу похоронить эльфа. Но мне нужно знать, как это лучше сделать. И…

Седые брови старушки удивленно приподнялись. Она впервые встретила человека в этой части Мендарва, которому не была безразлична судьба нелюдей. Отважная девочка, но такая неосмотрительная.

– Я погляжу, ты намерена осуществить задуманное любой ценой? Вот только зачем тебе марать свои нежные ручки таким непотребным делом? Если тебя за этим занятием застанут адепты ордена, не избежать костра, как пить дать!

– И пусть! – воскликнула Ребекка и ее глаза заблестели, а руки сжались в кулаки, да так сильно, что костяшки побелели. – Пусть меня сожгут, как ведьму, но я не позволю несчастному юноше быть растерзанным лесными созданиями.

Травница покачала головой. Дочь Лангренов оказалась, куда тверже, чем самый угрюмый кузнец или бывалый солдат баронского удела. На морщинистом лице Беллы появилась улыбка. Она осторожно взяла девочку под локоть и повела к скамье.

– Хорошо, упрямое дитя. Я тебе поведаю все, что знаю. Но боюсь, мои сведения об эльфах не принесут тебе никакой пользы. Они не люди, и Нирбисс их не отдает в жертву Темноликой.

– Я буду рада, любым крупицам информации… – с отчаяньем в голосе, прошептала девочка. – И клянусь милостью Создателя, что сделаю все возможное, дабы бедолага, обрел покой.

– Ну, что же, порой одно зерно способно возродить дремучий лес, если оно падет в благодатную почву.

Травница присела на лавку рядом с Ребеккой и, откашлявшись, начала свой рассказ:

– Нейвис, погибший эльф, уже не в первый раз бывал в Мендарве, перебираясь через стену. Магическая завеса, окружающая страну людей, для него не страшна. Он не обладал чародейской силой, а единственное препятствие, способное его остановить, было всего лишь очередным мраморным холмом, на которое ему требовалось вскарабкаться при помощи минимальных усилий.

Нейвис уже и ранее приходил ко мне, но никогда не являлся с этой стороны государства. Обычно, мы встречались в лесу Серых лисиц. До недавних времен, он ни разу не попался на глаза, ни стражникам, не храмовникам. Эльфийские рейнджеры, крайне осторожны и проворны. Вот только сегодня, удача отвернулась от него…

– Но почему же он изменил привычный да безопасный маршрут и решил проникнуть в деревню, где тьма священнослужителей, да народ, стремящийся в соседе углядеть то чаровника, то нелюдя? – голос златовласки трепетал, то ли от возмущения, то ли от огорчения.

Глаза травницы заблестели от слез. Она потерла ладонями дряблые щеки, дабы успокоить себя и тихо, с надрывом прошептала.

– По вине троллей, по вине Яндариуса, по моей вине он оказался здесь и был убит в нечестном бою.

Девочка насупилась, смысл слов Беллы был ей не совсем ясен. Эльфа зарубил Финли, а знахарка обвинила в этом себя, жителей Пазедота, да какого-то мужчину, имя которого было смутно знакомо Ребекке. Аэлтэ что-то о нем рассказывала, но все баллады и повести о