Кхаа Тэ - Дарья Согрина – Друк

У тебя довольно скудный рацион в последние дни. Недостаток силы отразился на внешности, – произнес с усмешкой Визиканур, стараясь предугадать стратегию старухи. Он, не обращая внимания на травмы и пульсирующие спазмы, держал клинок наготове обеими руками, опустив острием вниз. Плащ стал бесполезен. Магическая ткань, шурша, соскользнула на землю, расплывшись обсидиановым пятном, позади Ноэла.

– Не доверяй глазам, жаждущим узреть правду, путник. Не верь словам, преподнесенным в кубке истины, ибо они могут быть жемчугом лжи, – прошипела ведьма и, бросившись к утесам, стремительно стала вскарабкиваться на вершину одного из них. Невзирая на серьезное увечье, ей удалось преодолеть каменный колосс за несколько мгновений, когти на ногах и на здоровой руке, послужили на славу.

Маг подскочил к гряде камней, когда колдунья Сеньи уже достигла пика. Он задрал голову вверх, чувствуя, как в нем закипает ярость. В это мгновение, аскалионец, впервые, пожалел о том, что никогда не прислушивался к Барку, советующему брать в дорогу эликсиры. Угнаться за старухой по острым валунам будет не просто. Можно не одни сутки потратить на эту безуспешную погоню, теряя бесценную энергию. Финал состязания предсказуем – они оба выдохнутся и погибнут от усталости.

– Видимо на этот раз, Дерода, я доберусь до твоего ложа, и темная страсть поглотит меня, – прошептал волшебник, тяжело вздохнув. Он, с сожалением, оглядел раны, окрасившие в алый темные доспехи, спрятал клинок в ножны и начал взбираться по отвесной скале ввысь, к безграничной звездной паутине, опутавшей темно-фиолетовое небо.

Камни, с глухим грохотом, срывались вниз под сапогами, заставляя проявлять неимоверную осторожность. Единожды, кусок породы нежданно раскрошился под пальцами, когда Ноэл был уверен, что отыскал надежный выступ. Повиснув на одной руке, сжав зубы от боли, что пронизывала раненую шею, Визиканур судорожно искал опору ногами. В эту секунду он ощутил, как ледяные прикосновения Темноликой осторожно ласкают его кожу, в предчувствие бесконечной услады. Но Собирательница душ лишь дразнила его, обещая сладкие муки в своих объятьях. Волшебнику удалось добраться до вершины, не сорвавшись в бездну.

Зубья скал, блеклыми копьями, мерцали в свете луны. На самом краю гребня возвышался плоский выступ. Раскинув руки и купаясь в лучах холодного светила, она стояла полностью обнаженной, словно призывая аскалионца, маня беззащитностью и доступностью.

Колдунья Сеньи сбросила иллюзорный облик, представ в иной ипостаси. Мраморное тело, окутанное вуалью ночных бликов, было словно вырезано самими богами из податливого камня. Кожа переливалась под сиянием звезд. Каскады черных волос, упругими локонами спускались до крутых бедер, прикрывая высокую грудь. Она стояла вдали от него, но даже на таком расстояние Ноэлу удалось разглядеть удивительные глаза, оттененные морской пучиной. Лицо утратило безобразность. Оно было прекрасно, как и сама Теневая ведьма. Маг почувствовал, как его мужское естество поддается вожделению, мечтая принять чары сумрачной девы.

– Я – Милдред Бетвейн, дочь человека, сестра человека, наследие человека. Я – призвана болью и пеплом, стать тем, кем являюсь, быть той, что никогда не узрит свет, но способна обладать им, – томно произнесла она, изучая душу аскалионца насмешливым взглядом.

– Твое имя пустой звук, колдунья. Дабы пронзить черное сердце, пропитанное мраком, нет надобности, быть знакомым с тобой, – с надрывом проворчал маг, осторожно ступая по камням и отводя взор от соблазнительного силуэта врага, не стыдящегося наготы.

Давно чародей познал вкус женского тела. Еще в первой миссии он подарил свою непорочность медоволосой куртизанке из Трилана. Три дня он провел в сладострастных мгновениях, обучаясь искусству любви. Это стоило ему горсти серебряников. Но Ноэл, ни разу не пожалел, об утрате монет. С того момента в его объятиях побывало немало девиц. Каждой удалось испробовать его тело, но ни одна, не вкусила горечи и сладости сердца мага. Теневая ведьма манила его, обещая незабываемое наслаждение плоти, но душа Визиканура, по-прежнему, оставалась бесстрастной, томимая одним желанием – убить колдунью Сеньи.

– Маг, эльф, демон, но не человек, ты так спешишь встретиться с Темноликой, словно она обещала тебе все сокровища мира! – усмехнулась ведьма, и осмотрела свою недавно раненую руку, лишенную следов меча и вполне функциональную. Женщина мудро поступила, что в битве с аскалионцем не использовала дар, а исключительно физическую силу да примитивную иллюзию, не требующую энергии. Примени она сумеречную магию, то могла бы лишиться конечности. Зачарованное жало, подобно яду, отравило бы плоть, осквернив кровь и вызвав омертвение.

Уперев ладони в бедра, Милдред неторопливо направилась навстречу чародею, без тени страха на прекрасном лице. Ее длинные ноги скользили по шероховатой поверхности утесов, словно по водной глади, не спотыкаясь об осколки известняка, не страшась порезов.

– Можем отправиться к ней вместе, если пожелаешь, – сглотнув слюну, прошептал Ноэл. Сейчас аскалионец мог четко разглядеть, как ведьма с ехидством созерцает его, а занудный ветер ласкает вороные волосы, то и дело, открывая взору осиную талию, да округлые груди.

Чародей стремился отогнать прочь коварные мысли о плотских утехах, стараясь не думать не о чем, кроме уничтожения колдуньи. Колдуньи – такой прекрасной и желанной. Колдуньи, зовущей познать блаженство ее лона. Колдуньи, готовой придаться обжигающей страсти на этих белоснежных зябких утесах.

– У меня остались незавершенные дела здесь, демон. Дерода крайне терпелива и способна подождать. В назначенный час я явлюсь к ней, дабы сойтись в последнем танце. Но, увы, не сегодня, – ее голос журчал, хрустальным родником, скользящим по отшлифованной гальке.

Ноэл преодолел последнею ступень и теперь стоял на расстоянии вытянутой руки от обнаженной женщины. Он чувствовал, гнетущую слабость, граничащую с неимоверной жаждой, отбросить сомнения и, повалив соблазнительницу наземь, заняться с ней дикой животной любовью. Но голос разума шептал, что его стремления, всего лишь лживые происки ведьмы, старающейся околдовать его. Маг осторожно вынул меч, игнорируя хитрую улыбку колдуньи, которая вплотную подошла к нему. Он ощущал ее жаркое дыхание. Волшебник не мог оторваться от чарующих морских глаз, от притягательных губ… Если воспитанник Цитадели поддастся власти ведьмы, то он обречен. Куда проще убивать обезумевших некромантов и тупоголовых гаргов, чем красивых женщин, таящих в себе гниль.

– Имя. Я хочу знать твое имя, аскалионец, прежде чем ты решишь проткнуть меня, своим оружием, – прошептала она, убрав волосы за плечи. Колдунья Сеньи обхватила узкой ладонью рифленое лезвие клинка и прижала острие к выемке между крутых грудей. На ее лице не было беспокойства, лишь интерес и нетерпение.

Ноэл почувствовал легкий озноб, коснувшийся позвоночника. Возможно, это было предзнаменование об ускользающей энергии, неспешно просачивающейся сквозь раны в его теле и растворяющийся в воздухе Глухой степи.

– Зачем знать имя того, кто пророчит твою гибель? Это глупо и бессмысленно, – выдавил