Восхождение рейнджера - Филип К. Квантрелл

два меча и тут же скользнул к третьему нападавшему, рассекая его от плеча до паха. Вид истекающего кровью товарища только раззадорил нападавших, и они с новыми силами ринулись в атаку.

Ее, королеву эльфов, учили смотреть на бой словно со стороны, хладнокровно и внимательно. Воин, поддающийся чувствам, делает слишком много ошибок. Эта философия необходима была в бою с другими эльфами, но перед лицом слабых медленных людей ее можно было и отбросить.

И Адиландра отбросила. Она выпустила на волю весь свой гнев, наслаждаясь непринужденностью, с которой ранила и мучила гладиаторов. Легко скользнув между ними, она перерубила жизненно важные артерии на их руках и бедрах…

Все. Это был последний бой.

Трибуны взорвались радостными криками, толпа показывала, что сполна насмотрелась сегодня на кровь и страдания. Адиландра, сражавшаяся целый день, медленно огляделась, тяжело дыша и рассматривая лица, – и на каждом видела неугасимую жажду крови. Им всегда хотелось больше, еще больше.

Солнце прошло зенит и скрылось за высокими стенами арены, но это ничем не помогло: Адиландра, в поту с головы до ног, изнывала от влажного жара джунглей.

Богиня поднялась с трона, одним движением заставив толпу умолкнуть, и подошла к краю трибуны. Ее головной убор, напоминавший капюшон кобры, скрывал лицо в тени, делая его еще более таинственным и угрожающим.

– На тебя интересно смотреть, эльфийская королева. Ты не даешь мне заскучать, прямо как моя новая зверушка. – Богиня зло усмехнулась, зная, как ранит Адиландру само упоминание Фаллона. – Что ж, ты сражалась, и сражалась хорошо! Пожалуй… ты заслужила награду.

По ее коварному тону Адиландра поняла, что здесь таится подвох. И он ей не понравится.

В дальнем конце арены поднялась, заскрипев цепями, решетка. Адиландра медленно обернулась, задержавшись взглядом на несчастной Лорване, стоящей на коленях у трона…

Земля задрожала ритмично, будто огромное сердце забилось под ногами, но солнце палило так ярко, что невозможно было понять, что же там, в тенях туннеля. Адиландра стиснула рукоять меча, готовясь к совсем иной битве.

– Ты пересекла целый континент в поисках древних змеев! – Богиня явно играла на публику. – Поэтому я пожалую тебе… драконов!

Трибуны ответили оглушительным ревом, приветствуя двух драконов, с грохотом выравшихся из глубин.

Адиландра затаила дыхание перед этим величественным и душераздирающим зрелищем. Драконы еще не достигли зрелости, иначе не смогли бы вдвоем выйти из туннеля. Лапы их были скованы кандалами, тяжело тащившимися по песку и гремящими при каждом шаге.

Дракон слева был прекрасен: глубокого изумрудного цвета, с золотыми пятнышками. Второй, светло-голубой, оттолкнул его мордой и испустил мощный рев. Зеленый оскалил пасть, полную острых, как бритвы, зубов, и поднялся на задние лапы, демонстрируя размах огромных крыльев. По всем признакам оба дракона были разозлены.

Адиландра знала, что для древних змеев непривычно открыто выражать чувства, но эти двое были молоды и, увы, неопытны. Она как могла сдерживалась, стараясь не заразиться их гневом, но чувствовала, как ярость закипает внутри, как голод и отчаянное желание рвать и метать поглощают ее. Толпа же не пыталась сдерживаться: ярость драконов трибуны встретили злобным воем и криками, распаляя, подначивая.

Адиландра поборола желание рвануть к драконам, ввязаться в отчаянную схватку. Она знала, что это верная смерть. И все же… драконы звали, злили ее.

Чтобы отвлечься, она попыталась сосредоточиться на деталях: на затупившихся обломанных рогах, на сломанных копьях, застрявших в чешуе. Живя в ужасном плену, драконы совсем отощали по сравнению с дикими сородичами схожего возраста.

Но как темнорожденные вообще смогли их поймать?

Вопрос этот, впрочем, мог подождать. Драконы скачками понеслись к ней, не сводя глаз. И пусть Адиландра видела их в юности, тщательно изучала, ничто во всей Верде не могло подготовить ее к сражению с драконом. Даже ящер-подросток был гигантом по сравнению с ней, его чешуя легко выдержала бы удар любого клинка.

Адиландра приняла боевую стойку, понятия не имея, что делать дальше. Магия была ее единственным преимуществом, но Богиня запретила пользоваться ею под угрозой убийства Фаллона и Лорваны, а драконам, волшебным существам, нипочем было большинство чар.

Толстые цепи зазвенели ближе, когти взрыхлили песок. Вот и все. Сейчас она или каким-то чудом выживет, или умрет. Ирония положения от нее и в последнее мгновения не укрылась: она так долго искала драконов… и умрет в конце концов от их когтей.

Нет, подумала она. Миссия еще не выполнена, пророчество Наланы не сбылось. Найти драконов полдела: вторая часть плана – убедить их вернуться на Иллион и уничтожить Валаниса раз и навсегда, прекратив войну людей с эльфами. Она, королева эльфов, не могла умереть здесь, отказывалась умирать! Она часть пророчества, только ей суждено проследить за его претворением в жизнь.

Тень взлетающих драконов накрыла ее… Нет, это не могла быть их тень: одна и слишком гигантская для юных змеев…

Она подняла взгляд, боясь дышать, и драконы тоже замешкались, задрали головы. Взрослый черный дракон, крыльями способный накрыть арену, пал с неба так, что земля содрогнулась.

Гнев, волнами расходящийся от драконов, сменился чувством надежды и ожидания. Однако тонкие ощущения драконов на темнорожденных не подействовали. Крики ярости сменились криками ужаса, на трибунах поднялся хаос, люди побежали к выходам.

Черный дракон сделал глубокий вдох и выдохнул в сторону ближайшей трибуны, выжигая всех не успевших сбежать.

Адиландра замерла ошеломленная, но все же заметила, как две фигуры свалились со спины и хвоста дракона и откатились, пытаясь не путаться под ногами и хвостом.

– Убить чудовище! – заорала Богиня. Телохранители поспешили увести ее, а с ней утащили и Лорвану.

Стражники сперва не поняли, что происходит, не могли решить, бежать им или не бежать, но быстро сообразили, что надо делать, и в черного дракона полетели стрелы и копья. Однако толстую шкуру, конечно, никто не смог пробить.

Юные драконы бросились на стены, царапая камень, пытаясь достать темнорожденных, но цепи вдруг поползли внутрь тоннеля, оттаскивая их: должно быть, там, во тьме, десятки людей налегли на лебедки.

Черный дракон замотал головой, прекратив выдыхать пламя, и угрожающе взревел. От его рева звенело в ушах, даже молодые драконы с их лужеными глотками не могли заглушить могучего змея.

Он обернулся к ним и хлестнул хвостом по трибунам, одним взмахом убив несколько десятков человек. Его мощные лапы обхватили цепи, челюсти сомкнулись на стальных звеньях. Снова и снова он мотал головой, пытаясь перегрызть цепи, а двое его «седоков» все отпрыгивали и уворачивались, чтобы не попасть под удар хвоста.

* * *

Гидеон отскочил от тяжело рухнувших задних лап Маллиата, чтобы тут же сделать сальто, спасаясь от