Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Даливонга закончил, я ответил ему, что, учитывая его положение вождя племени, прекрасно понимаю занятую им позицию. Наряду с этим я считаю, что его собственные интересы противоречат интересам общины. Я отметил, что на его месте я бы попытался подчинить свои собственные интересы интересам народа. Я сразу же пожалел о своей последней фразе, потому что вспомнил, что упоминание своего морального превосходства над оппонентом никогда не помогает в дискуссиях. Кроме того, я заметил, что Даливонга напрягся и посуровел, когда я высказал это замечание, поэтому я постарался перевести разговор на более общие вопросы.
Мы проговорили всю ночь, но так и не смогли сблизить наших позиций. Когда взошло солнце, мы расстались. Мы выбрали для себя разные пути, и теперь между нами оказалась пропасть. Это огорчило меня, потому что немногие люди вдохновляли меня так, как Даливонга, и ничто не доставило бы мне большей радости, чем вести борьбу плечо к плечу с ним. Но этому не суждено было сбыться. Если по семейным вопросам мы оставались друзьями, то в сфере политики мы находились в антагонистических лагерях.
В то утро я вернулся в Цгуну и провел там еще несколько дней. Я пересек вельд, чтобы навестить друзей и родственников, но волшебный мир моего детства к тому времени уже исчез. В один из вечеров я попрощался с матерью и сестрой, затем напоследок навестил Сабату в больнице, чтобы пожелать ему скорейшего выздоровления, и к трем часам утра был уже на пути в Кейптаун. Яркий лунный свет и свежий ветерок подбадривали меня всю дорогу вдоль реки Большой Кей. Дорога петляла по холмам, и с восходом солнца у меня поднялось настроение. Я вспомнил, что в последний раз был на этой дороге восемнадцать лет назад, когда Джонгинтаба отвез меня в Хилдтаун.
Я ехал, не торопясь, когда заметил, что на обочине дороги прихрамывающий мужчина махал мне рукой. Я съехал на обочину и предложил подвезти его. Он был примерно моего возраста, небольшого роста и довольно неопрятный. Было заметно, что он уже давно не мылся. Он сказал, что его машина сломалась по ту сторону Умтаты и что он уже несколько дней идет пешком к городу Порт-Элизабет. Я отметил ряд несоответствий в его рассказе и поинтересовался маркой его машины. «Бьюик», – ответил он. Я спросил также номер машины, и он ответил. Несколько минут спустя я переспросил: «Как, вы сказали, ее регистрационный номер?» И он теперь назвал уже другую цифру. Я заподозрил, что он полицейский, и решил не слишком откровенничать с ним.
Моя сдержанность осталась не замеченной моим спутником, который разговаривал всю дорогу до Порт-Элизабет. Он описывал различные курьезные ситуации, проявил хорошее знание истории региона. Он ни разу не спросил, кто я такой, а я сам не стал ему представляться. Но он был занятным, и общение с ним оказалось полезным и интересным.
Я сделал остановку в Ист-Лондоне и побеседовал там с некоторыми членами Африканского национального конгресса. Перед отъездом из города у меня состоялся еще разговор с группой его жителей, один из которых показался мне полицейским под прикрытием. Мой спутник, который к этому времени уже узнал, кто я такой, после того как мы вернулись в машину, сказал мне: «Знаешь, Мандела, я думаю, что один парень в последней группе был полицейским». Это пробудило во мне прежние подозрения, и я ответил ему: «Послушай, откуда мне знать, что ты сам не полицейский? Ты должен признаться мне, кто ты такой, иначе я выброшу тебя из машины».
Он в ответ горячо запротестовал и сказал: «Хорошо, я сейчас все расскажу». Он признался, что был контрабандистом и перевозил даггу (марихуану) с побережья Пондоленда, когда неожиданно наткнулся на полицейский блокпост. Увидев блокпост, он выскочил из машины и убежал. Полиция, однако, открыла вслед ему огонь, и он получил ранение в ногу. Это объясняло и его хромоту, и отсутствие у него машины.
Я поинтересовался, зачем он выбрал такой опасный образ жизни. Он ответил, что изначально хотел стать учителем, но его родители были слишком бедны, чтобы отправить его в колледж. После школы он работал на фабрике, но зарплата была слишком мала, чтобы он мог жить самостоятельно. Он стал прирабатывать контрабандой дагги и вскоре обнаружил, что это очень выгодное дело. Он даже решил бросить работу на фабрике. По его словам, в любой другой стране мира он нашел бы возможность проявить свои таланты: «Я встречал белых, которые гораздо ограниченнее меня по своим способностям, но зарабатывают они в пятьдесят раз больше, чем я». После длительной паузы он торжественно объявил мне: «А ведь я тоже член АНК!»
Он рассказал мне, что принимал активное участие в Кампании гражданского неповиновения 1952 года и работал в различных местных комитетах АНК в городе Порт-Элизабет. Я расспросил его о различных руководителях и активистах организации и позже в Порт-Элизабет смог убедиться в том, что он рассказал мне правду. На самом деле он оказался одним из самых надежных сторонников АНК, отсидевших в тюрьме во время Кампании гражданского неповиновения. Двери освободительной борьбы открыты для всех, кто решит присоединиться к ней.
Как адвокат с довольно обширной уголовной практикой, я был хорошо знаком с подобными историями. Я неоднократно встречал таких же ярких, талантливых людей, как мой компаньон, которые были вынуждены идти на преступления, чтобы свести концы с концами. Я не исключаю, что некоторые личности склонны к преступлениям из-за своей генетической наследственности или жестокого воспитания в детстве. Наряду с этим я убежден, что система апартеида способствовала превращению многих законопослушных граждан в преступников. Нет ничего удивительного в том, что аморальная и несправедливая правовая система порождала презрение к ее законам и правилам.
Мы прибыли в Порт-Элизабет на закате, и Джо Мэтьюс, сын З. К. Мэтьюса, организовал нам ночлег. На следующее утро я встретился с Раймондом Мхлабой, Фрэнсисом Баардом и Гованом Мбеки. С последним я еще не был знаком. В студенческие годы я прочитал его брошюру «Транскей в процессе становления». Он управлял кооперативным магазином в Транскее, однако вскоре собирался оставить его и стать редактором еженедельника «Нью Эйдж». Гован Мбеки был серьезным, вдумчивым человеком с мягким голосом, он уверенно чувствовал себя как в мире науки, так и в мире политики. Он в свое время принимал
