Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

наложил ограничения на посещения мной каких-либо собраний. В течение следующих шестидесяти месяцев я, по существу, должен был находиться на так называемом карантине, видеть одни и те же улицы, одни и те же отвалы рудников на горизонте, один и тот же клочок неба. Чтобы получать новости о том, что происходит за пределами Йоханнесбурга, мне приходилось полагаться на прессу и рассказы других людей. Такая перспектива, безусловно, меня совершенно не радовала.

Однако на этот раз мое отношение к правительственному запрету в отношении меня радикально изменилось. Когда на мою деятельность впервые наложили запрет, я строго соблюдал все правила и предписания своих преследователей. Теперь у меня развилось презрение к этим ограничениям. Я не собирался позволять, чтобы мое участие в освободительной борьбе и масштабы моей политической деятельности определялись врагом, с которым я боролся. Позволить моему противнику ограничить мою деятельность явилось бы признанием своего поражения, а я понял, что нельзя становиться своим собственным тюремщиком.

Вскоре мне пришлось выступить посредником в одном остром политическом споре, возникшем в Йоханнесбурге. Каждая из конфликтующих сторон искала моей поддержки. У каждой стороны имелись вполне законные претензии к своему оппоненту, и каждая из сторон была настроена непримиримо. Ссора грозила перерасти в гражданскую войну местных масштабов, и я постарался сделать все возможное, чтобы предотвратить грядущую катастрофу. Речь идет о конфликте в клубе бокса и тяжелой атлетики в Общественном центре Дональдсона Орландо, где я тренировался почти каждый вечер.

Я присоединился к этому клубу в 1950 году и с тех пор почти каждый свободный вечер тренировался в нем. В последние годы я брал с собой в клуб и своего сына Темби, и к 1956 году, когда ему было десять лет, он стал увлеченным (хотя и весьма тощим) боксером наилегчайшего веса. Клубом руководил Йоханнес Молоци (Шкипер Адонис), его членами являлись как профессиональные боксеры, так и боксеры-любители, а также множество преданных своему делу тяжелоатлетов. Один из выдающихся боксеров нашего клуба, Джерри Молои (Уйиня), позже стал чемпионом провинции Трансвааль в легком весе и первым претендентом на национальный чемпионский титул.

Тренажерный зал был плохо оборудован. Мы не могли позволить себе приобрести ринг и тренировались на цементном полу, что было особенно опасно, когда боксера в ходе поединка сбивали с ног. В нашем распоряжении была лишь одна боксерская груша, свисавшая с потолка, и несколько пар боксерских перчаток. Мы обходились без аптечки, без боксерских груш на пружинах, без нормальных боксерских трусов и обуви, без капы. Почти ни у кого из нас не было боксерского шлема. Несмотря на нехватку оборудования и нормальной экипировки, в спортзале клуба тренировались такие чемпионы, как Эрик Нтселе (Черный), являвшийся чемпионом Южной Африки в легчайшем весе, и Фредди Нгиди (Томагавк), чемпион провинции Трансвааль в полулегком весе, который работал помощником в моей юридической компании «Мандела и Тамбо». В общей сложности у нас в клубе числилось двадцать или тридцать членов.

Хотя я увлекался боксом в Форт-Хэйре, только в Йоханнесбурге я стал всерьез заниматься этим видом спорта. Я никогда не относил себя к выдающимся перспективным боксерам. Я находился в тяжелом весе, и у меня не было ни достаточной силы удара, чтобы компенсировать недостаток скорости, ни достаточной скорости, чтобы компенсировать недостаток силы удара. Я наслаждался не столько жестокостью этого вида спорта, сколько техникой бокса, его наукой. Меня интересовало то, как боксер управляет своим телом, чтобы защитить себя, какую тактику он использует для нападения, а какую для того, чтобы отступить, как он выстраивает свой поединок. Бокс – демократичный вид спорта. На ринге не имеет значения ни твое социальное положение, ни возраст, ни цвет кожи или богатство. Когда ты кружишь вокруг своего противника, исследуя его сильные и слабые стороны, ты не думаешь о его цвете кожи или социальном статусе. Я никогда по-настоящему не выступал на ринге после того, как занялся политикой. Мой основной интерес к боксу был вызван неожиданным для меня эффектом тренировок: я обнаружил, что напряженные занятия являются отличным способом снять напряжение и стресс. После интенсивной тренировки я почувствовал себя гораздо лучше как в психологическом отношении, так и физически. Это была возможность целиком отдаться чему-то, кроме политической борьбы. После вечерней тренировки я просыпался на следующее утро, чувствуя себя сильным и отдохнувшим, готовым вступить в борьбу с новыми силами.

Я посещал тренажерный зал в течение полутора часов каждый вечер с понедельника по четверг. Возвращаясь домой после работы, я забирал Темби и ехал в Общественный центр Дональдсона Орландо. Там мы в течение часа делали различные упражнения, занимались бегом в разных режимах, прыжками со скакалкой, гимнастикой или проводили «бой с тенью», затем пятнадцать минут уделяли силовым упражнениям и поднятию тяжестей, после чего проводили спарринг-бой. Если нам предстоял какой-либо ответственный поединок или турнир, то мы увеличивали время тренировки до двух с половиной часов.

Каждый из нас по очереди проводил наши тренировки, чтобы развить в себе качества лидера, инициативность и уверенность в своих силах. Темби особенно нравилось руководить этими тренировками. Мне приходилось нелегко в те дни, когда мой сын оказывался главным, потому что он выделял меня из всех, чтобы покритиковать. Он немедленно отчитывал меня всякий раз, когда я пытался слегка полениться. Если все в спортзале называли меня «вождь», то Темби избегал этого почетного оборота, обращаясь ко мне: «Мистер Мандела!» Иногда, когда он испытывал особую симпатию к своему старику, он мог назвать меня «мой бра»[43], что на городском жаргоне означало «мой брат». Когда он видел, что я бездельничаю, то говорил строгим голосом: «Мистер Мандела, этим вечером вы напрасно тратите наше время. Если вы не в состоянии угнаться за нами, почему бы вам не пойти домой и не посидеть там со старухами». Всем очень нравились эти насмешки, и мне было приятно видеть своего сына таким счастливым и уверенным в себе.

В том году дух товарищества в клубе был разрушен в результате ссоры между Шкипером Молоци и Джерри Молои. Джерри и другие боксеры чувствовали, что Шкипер не уделяет клубу достаточного внимания. Шкипер был умелым и опытным тренером, но редко присутствовал на занятиях, поэтому практически не делился своим опытом и знаниями. Он прекрасно знал историю бокса и, к примеру, мог во всех деталях рассказать о двадцати шести раундах знаменитого боя Джека Джонсона в Гаване в 1915 году, когда первый чернокожий чемпион мира в тяжелом весе потерял свой титул. Однако Шкипер, как правило, появлялся у нас только перед поединком или турниром, чтобы получить причитающийся ему небольшой гонорар. Я поддерживал точку зрения Джерри,