Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

Хартии был принят путем высказывания одобрения вслух, и в 3:30 должно было состояться голосование по окончательному утверждению Хартии, когда на трибуне появилась группа полицейских и детективов из состава полицейского спецподразделения, размахивавших пистолетами-пулеметами «Стэн». Один из полицейских взял микрофон и резким голосом, с акцентом на африкаанс, объявил, что подозревается совершение государственной измены и что никто не должен покидать собрание без разрешения полиции. Полиция принялась сталкивать людей с трибуны и забирать документы, плакаты, фотографии, даже таблички с надписями: «Мясной суп», «Вегетарианский суп». Еще одна группа полицейских, вооруженных винтовками, образовала оцепление вокруг толпы. Собравшиеся отреагировали совершенно замечательно, громко спев «Nkosi Sikelel’ iAfrika» («Боже, благослови Африку»). Затем делегатам было велено уходить по одному, каждого полиция при этом допрашивала и записывала его имя. Когда начался полицейский рейд, я находился на краю собравшейся толпы, и, хотя инстинктивно мне хотелось остаться и помочь своим друзьям, благоразумие подсказывало, что в этом случае меня немедленно арестуют и бросят в тюрьму. Вернувшись в Йоханнесбург, я принял участие в экстренном совещании Исполкома АНК. Мы все понимали, что этот полицейский рейд свидетельствовал о новом резком повороте в действиях правительства.

Хотя Народный конгресс был разогнан властями, принятая на нем Хартия свободы стала ярким маяком для нашей освободительной борьбы. Как и другие ключевые политические документы, вошедшие в анналы истории, такие как Декларация независимости США, Декларация прав человека и гражданина Великой французской революции, Манифест Коммунистической партии, Хартия свободы представляет собой сочетание заявленных практических целей и поэтического языка. В ней воспевается ликвидация расовой дискриминации и обеспечение равных прав для всех граждан. Она приветствует всех, кто приемлет свободу для участия в создании демократической, не разделенной расовыми барьерами Южной Африки. Она отражала надежды и мечты нашего народа и выступала в качестве концепции освободительной борьбы и принципов построения будущего нации. Преамбула Хартии гласит:

«Мы, народ Южной Африки, заявляем, чтобы вся наша страна и весь мир знали:

Южная Африка принадлежит всем, кто в ней живет, черным и белым, и что ни одно правительство не может справедливо претендовать на власть, если оно не основано на воле всего народа;

что наш народ был лишен своего первородного права на землю, свободу и мир формой правления, основанной на несправедливости и неравенстве;

что наша страна никогда не будет процветающей или свободной, пока все наши люди не будут жить в братстве, пользуясь равными правами и возможностями;

что только демократическое государство, основанное на воле всего народа, может гарантировать всем их право по рождению без различия цвета кожи, расы, пола или убеждений;

и поэтому мы, народ Южной Африки, черные и белые вместе – равные, соотечественники и братья – принимаем эту ХАРТИЮ СВОБОДЫ. И мы обязуемся бороться вместе, не жалея ни сил, ни мужества, до тех пор, пока не будут достигнуты намеченные здесь демократические перемены».

Затем в Хартии излагаются требования к свободной и демократической Южной Африке:

«УПРАВЛЯТЬ ДОЛЖЕН НАРОД!

Каждый мужчина и женщина имеет право голосовать и выдвигать свою кандидатуру во все органы, которые принимают законы.

Все граждане имеют право участвовать в управлении страной.

Права людей должны быть одинаковыми независимо от расы, цвета кожи или пола.

Все органы управления меньшинствами, консультативные советы, советы и органы власти должны быть заменены демократическими органами самоуправления.

ВСЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ГРУППЫ ДОЛЖНЫ ИМЕТЬ РАВНЫЕ ПРАВА!

В государственных органах, судах и школах должен быть равный статус для всех национальных групп и рас;

все национальные группы должны быть защищены законом от оскорблений их расовой и национальной гордости;

все люди должны иметь равные права на использование своего родного языка и развитие своей народной культуры и обычаев;

проповедь и практика дискриминации и презрения по национальной, расовой принадлежности или цвету кожи должны являться наказуемым преступлением;

все законы и практика апартеида должны быть отменены.

НАРОД ДОЛЖЕН РАЗДЕЛИТЬ БОГАТСТВО СТРАНЫ!

Национальные богатства нашей страны, наследие всех южноафриканцев, необходимо вернуть народу;

полезные ископаемые, банки и промышленные монополии необходимо отдать в собственность всего народа;

все другие отрасли промышленности и торговли необходимо контролировать, чтобы они созидали благосостояние народа;

все люди должны иметь равные права на торговлю там, где они пожелают, на производство и на все промыслы, ремесла и профессии.

ЗЕМЛЯ ДОЛЖНА БЫТЬ РАЗДЕЛЕНА МЕЖДУ ТЕМИ, КТО ЕЕ ОБРАБАТЫВАЕТ!

Должны быть прекращены ограничения на право собственности на землю по расовому признаку, а вся земля должна быть разделена между теми, кто ее обрабатывает, чтобы покончить с голодом и малоземельем…»

Некоторые члены АНК, особенно из числа тех, кто придерживался сугубо проафриканских взглядов (так называемые африканисты) и выступал против сотрудничества с коммунистами и белым населением, возражали против Хартии как программы будущего строительства Южной Африки. Они считали, что заложенные в этом документе принципы радикально отличаются от того, к чему призывал Африканский национальный конгресс на протяжении всей своей истории. Они утверждали, что Хартия отвечает духу социализма, и были уверены, что Южноафриканский конгресс демократов и белые коммунисты оказали непропорционально большое воздействие на ее идеологические основы. В июне 1956 года в статье, опубликованной в ежемесячном журнале Liberation, я в ответ на эту критику подчеркнул, что Хартия одобряет частное предпринимательство и впервые позволит капитализму процветать среди африканцев. Хартия гарантировала, что, когда будет завоевана свобода, африканцы получат возможность самостоятельно владеть собственным бизнесом, собственными домами и другой движимой и недвижимой собственностью, короче говоря, процветать как капиталисты и предприниматели. В Хартии не ведется речь об искоренении классов, или частной собственности, или государственной собственности на средства производства, в ней не провозглашается ни один из принципов научного социализма. Упоминалась лишь возможность национализации шахт, банков и монопольных отраслей промышленности для того, чтобы экономика не принадлежала исключительно белым бизнесменам.

Хартия свободы, на самом деле, являлась революционным документом по той простой причине, что предусмотренные в ней изменения не могли быть достигнуты без радикального изменения экономической и политической структуры Южной Африки. Она не ставила целью строительство капитализма или социализма, но соединяла воедино требования народа положить конец угнетению. В Южной Африке, чтобы добиться справедливости, необходимо было уничтожить систему апартеида, ибо он был воплощением несправедливости.

21

В начале сентября 1955 года истек срок правительственных запретов в отношении меня. В последний раз у меня был отпуск в 1948 году, когда я был в Африканском национальном конгрессе «непротестированным легковесом» с весьма ограниченным кругом обязанностей, если только не считать участия в заседаниях исполкома АНК в провинции Трансвааль и выступлений на случайных общественных собраниях. Теперь, в возрасте тридцати восьми лет, я перешел в полутяжелый вес и имел больше фунтов и больше ответственности. Я уже два года был ограничен, словно тюремными стенами, пределами Йоханнесбурга, прикованный к своей юридической практике и политической деятельности, и пренебрегал интересами и делами семейного клана Манделы в