Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

Транскее. Мне очень хотелось вновь вырваться в сельскую местность, побывать на просторах вельда и в холмистых долинах моего детства. Мне не терпелось увидеть свою семью и посовещаться с Сабатой и Даливонгой по некоторым проблемам, связанным с Транскеем, в то время как руководство АНК хотело бы, чтобы я переговорил с ними по различным политическим вопросам. Я решил взять рабочий отпуск, единственный вид отпуска, который мне пока был известен.

В ночь перед моим отъездом у меня дома собралось несколько друзей, чтобы проводить меня. Среди них был Дума Нокве, молодой и добродушный адвокат, который в то время являлся национальным секретарем Молодежной лиги АНК. Он сопровождал Уолтера Сисулу в его поездке на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Бухаресте, и в тот вечер он развлекал нас русскими и китайскими песнями, которым научился во время этой поездки. В полночь, когда мои гости уже собирались уходить, моя дочь Маказиве, которой тогда было два года, проснулась и, подойдя ко мне, спросила, может ли она поехать со мной. Я проводил недостаточно времени со своей семьей, и просьба Маказиве вызвала у меня чувство вины. Внезапно мой энтузиазм по поводу предстоящего путешествия угас. Тем не менее я отнес ее обратно в постель и поцеловал на ночь, а когда она вновь заснула, сделал последние приготовления к отъезду.

Я отправлялся не только для того, чтобы получить удовольствие увидеть сельскую местность, своих старых друзей и товарищей. Мне хотелось совместить это с сугубо прагматичными задачами. Ведь я, по существу, был изолирован от повседневных событий в других частях страны, а теперь у меня появилась возможность самому увидеть, что именно там происходит. Хотя я и читал множество газет со всей страны, но пресса отражала лишь жалкую тень реальности. Средства массовой информации важны для борца за свободу не потому, что обнародуют правду, а потому, что раскрывают предубеждения и представления как тех, кто выпускает ту или иную газету, так и тех, кто ее читает. В этой поездке я хотел лично пообщаться с людьми, способными просветить меня в различных областях. Если можно так выразиться, это была моя поисковая миссия.

Я выехал вскоре после полуночи и уже через час оказался на шоссе, ведущем в Дурбан. Дороги были пусты, и меня сопровождали только звезды и нежный бриз провинции Трансвааль. Хотя накануне я практически не спал, чувствовал себя вполне бодрым и свежим. На рассвете я проехал город Фольксруст на юго-востоке провинции Трансвааль и, таким образом, продолжил свой путь по провинции Наталь. Раньше это была страна Кетчвайо, последнего независимого верховного правителя зулусов, чьи отряды в 1879 году разгромили британцев у холма Изандлвана. Однако Кетчвайо не мог противостоять огневой мощи британцев и в конце концов потерял Зулуленд. Вскоре после пересечения реки на границе с провинцией Наталь я увидел крутой холм Маджуба, где менее чем через два года после поражения Кетчвайо небольшая группа буров из нескольких коммандо, устроив засаду, разгромила гарнизон британских «красных мундиров». На холме Маджуба африканеры защитили свою независимость от британского империализма и нанесли удар по его националистическим притязаниям. Теперь потомки тех свободолюбивых буров преследовали мой народ, который боролся за то же самое, за что когда-то сражались и умирали африканеры. Я ехал по этим историческим местам, размышляя не столько об удивительных поворотах истории, по иронии которой угнетенный становился угнетателем, сколько о том, что безжалостные африканеры заслужили от рук моего народа свою собственную судьбу, которая зеркально отразит исторические события у холма Маджуба.

Мои размышления прервала радостная музыка «Радио банту» из радиоприемника моего автомобиля. Хотя я и презирал консервативную политику «Радио банту» (радиостанцией владела правительственная радиовещательная корпорация Южной Африки), но этой музыкой я наслаждался. Следует отметить, что в Южной Африке африканские исполнители создавали музыку, а звукозаписывающие компании белых зарабатывали на этом деньги. Я обычно слушал популярную программу под названием Rediffusion Service, в которой принимало участие большинство ведущих африканских певцов страны: Мириам Макеба, Долли Ратебе, Дороти Масука, Токо Шукума и группа Manhattan Brothers с ее неподражаемым исполнением. Я готов наслаждаться любой музыкой, но мелодии моего народа, мелодии моей собственной плоти и крови проникают прямо в мое сердце. Уникальная красота африканской музыки заключается в том, что она поднимает настроение и ободряет, даже когда повествует печальную историю. Вы можете быть бедны, у вас может быть только ветхий дом, вы можете потерять работу, но песня дает вам надежду. Африканская музыка часто рассказывает о чаяниях нашего народа, и она может воспламенить политическую решимость даже тех, кто совершенно равнодушен к политике. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто стать свидетелем заразительного пения на африканских митингах. Политика может найти поддержку в музыке, но вместе с тем музыка обладает силой, которая способна бросить вызов политике.

Я сделал несколько остановок в провинции Наталь, негласно встречаясь с лидерами АНК. Приближаясь к Дурбану, я воспользовался возможностью остановиться в Питермарицбурге, где провел всю ночь с Чотой Моталой, Мозесом Мабхидой и другими видными деятелями организации, обсуждая политическую ситуацию в стране. Затем я отправился в Гроутвилль и весь день общался там с вождем Альбертом Лутули. Хотя он более года находился под правительственным запретом, но оказался хорошо информирован о деятельности нашей организации. Его беспокоило усиление централизации АНК в Йоханнесбурге и снижение влияния регионов. Я заверил его, что мы хотим сохранения прежней роли и авторитета регионов.

Моей следующей остановкой стал Дурбан, где я встретился с Монти Найкером и другими членами Исполнительного комитета Индийского конгресса в провинции Наталь. Я поднял деликатный вопрос о том, что Национальный исполнительный комитет АНК считает деятельность регионального филиала Индийского конгресса в последнее время недостаточно активной. Мне было крайне неловко поднимать эту тему, так как Монти Найкер был старше меня и пострадал от властей гораздо больше, чем я, однако нам было необходимо обсудить способы преодоления правительственных ограничений, которые неизбежно снижали нашу активность.

Из Дурбана я поехал на юг вдоль побережья Индийского океана, миновав Порт-Шепстон и Порт-Сент-Джонс, небольшие и милые колониальные городки, которые словно вклиниваются в переливающиеся на солнце песчаные пляжи, выходящие на океан. Я был буквально загипнотизирован красотой этих мест. Наряду с этим меня удручали названия улиц и зданий, напоминавшие об империалистах, которые подавляли мой народ. После этого я повернул вглубь страны и поехал в город Умзимкулу, чтобы встретиться с генеральным казначеем АНК для дальнейших консультаций.

В Умтату я направлялся с возрастающим волнением. Когда я свернул на Йорк-роуд, главную улицу города, то почувствовал прилив тех теплых воспоминаний, которые всякий раз охватывают тебя после длительной разлуки с домом.