Территория книгоедства - Александр Етоев

Вот, послушайте:

Кушать мясо с черносливом,Запивать все это пивом, —Тотчас будет ля колик.Немец к этому привык,Но я русская, не немка!Все равно, давай поем-ка…

Или это:

Кавалеры а шеваль…В длинных чекменях казацких,В киверах полусолдатских,Маршируют с ла музик,А напереди – мужик…

Или такое:

А мужчины – немцы тип:Есть у всякого ла пип…

Догадайтесь, кстати, с трех раз, что такое ла nun и где этот самый (это самое? эта самая?) ла nun у немцев находится?

Можно смело сказать, что Мятлев был прямым предтечей обэриутов. Вот начало его стихотворения «Фантастическая высказка»:

ТараканКак в стаканПопадет —Пропадет,На стеклоТяжелоНе всползет…

Николай Олейников взял свой образ таракана именно отсюда, из 1833 года, когда мятлевское стихотворение было написано.

Мятлев был человек богатый, имел в Петербурге дом на площади близ Исаакия, дружил с Пушкиным, пытался выторговать у солнца русской поэзии медную статую Екатерины Великой, доставшуюся Пушкину по наследству от гончаровской родни, прославлен Лермонтовым в известном четверостишии и т. д. и т. п. Только такой человек мог позволить себе в серьезном поэтическом деле вольности в духе нынешних Владимира Уфлянда и покойного Олега Григорьева. За что ему наши честь и хвала!

Сиськи-масиськи

Мартин Лютер, оказывается, страдал запорами и оборудовал для себя первый в Европе ватерклозет, сидя на котором и написал все свои главные богословские сочинения.

А 1 августа текущего года[9] в 14.00 пополудни я впервые в жизни увидел солнечное затмение. Неполное. Полное, конечно, не показали. Толстая такая долька лимона, которую перед тем, как вывесить в небо, окунули в черную тушь. Было это на Моховой улице в Петербурге возле славного издательства «Домино».

А еще на Моховой открылась недавно рюмочная под названием «Стопка». Все равно что тарелочная с вывеской «Сковорода».

А девчонки на даче играли в какую-то веселую игру и кричали: «Кто посерединке, у того пи-пи на резинке!»

Но это все мелочи по сравнению с сообщением в новостях от 21 июля 2008 года. Представляете, арестован международный мошенник Двоскин, он же Слускер, он Альтман! Дела!

Ну и, конечно, узнал новое для себя женское имя: Латифундия. Наверное, в честь латифундий, про которые мы что-то учили в школе.

А на Приозерском шоссе по обочинам понатыканы шесты с объявлениями на кусках картона: «Продается…» – и дальше в столбик: «Огурцы, картошка, черви, дрова».

А у метро «Озерки» женщины кавказской национальности торгуют туниками.

И это еще не все. Представляете, у дочки сносилась за лето вся обувь, а денег нет.

Такие вот сиськи-масиськи, как говорил когда-то, если кто помнит, великий Брежнев.

«Сказка о золотом петушке» А. Пушкина

Всякий, конечно, помнит, что пушкинская «Сказка о золотом петушке» заканчивается двойным убийством – царь Дадон жезлом убивает звездочета-волшебника, затем слетевший со шпиля золотой петушок в отместку за смерть хозяина убивает царя. На самом деле Пушкин кое-что все-таки от читателя утаил – некоторые существенные детали, без которых картине недостает реалистических красок.

То, например, что звездочет Ибрагим, сын Абу Аюба – кстати, последнего сподвижника Магомета, – на самом деле не умер, а лишь притворился мертвым. И когда придворная челядь бросилась в погоню за петушком, он тихонько оставил двор и огородами пробрался на берег моря. Там он дал на лапу контрабандистам, и его вечерней фелюгой переправили к берегам Испании. Дальше было еще забавнее. Оказывается, шамаханская-то царица, из-за которой и вспыхнула кровавая сцена ревности при царском дворе, тоже объявилась в Испании. И когда Ибрагим ибн Абу Аюб устроился при мавританском дворе в Гранаде работать по специальности звездочетом, эта дамочка является вдруг к нему и начинает вести шантаж. Если, говорит, не откроешь мне секрет своего бессмертия – а хозяин петушка действительно был бессмертный, – я тебя сдаю с потрохами в местное отделение Интерпола: ты объявлен в международный розыск по делу об убийстве царя Дадона.

Звездочету ничего другого не оставалось как поделиться с царицей своим бессмертием. Ну а та, как старуха из сказки Пушкина о рыбаке и золотой рыбке, конечно же, захотела большего. Попросила отдать ей карту, где указаны все клады земные и сокровища подводных глубин. Откуда она узнала про карту, одному только Аллаху известно, но такая карта тоже у Ибрагима была.

Звездочет, простая душа, отдал ей и карту.

Не прошло и недели, как какой-то из наемных ныряльщиков вместо медного сосуда с сокровищами вытащил для царицы из моря лампу. Ту самую волшебную лампу, в которую Сулейман ибн Дауд упрятал непослушного джинна из сказки «Тысячи и одной ночи». Лампу она тут же открыла, и джинн в благодарность за избавление объявил ее своей повелительницей.

Тогда эта ненасытная стерва попросила джинна не что-нибудь, а запаять благодетеля-звездочета в лампу вместо прежнего ее обитателя и бросить лампу на дно морское. Двум бессмертным, рассудила она, вместе тесно под одним небом.

Дальше… Дальше читайте книгу «Старик Хоттабыч». Продолжение истории Ибрагима, сына Абу Аюба, вы отыщете в ней.

Петушок же бежал в Германию, в город Бремен, и концертировал с бродячими музыкантами. А об этом читайте у братьев Гримм.

Слухи

Интересная все же вещь – слухи. Умело ими манипулируя, можно в жизни добиться многого – вплоть до папского престола и президентства. Или одномоментно всего лишиться.

Вот, к примеру, 21 мая 2008 года прошел по вселенной слух про выброс радиоактивного пара на Сосновоборской АЭС. Весь йод в Петербурге и ближайших его окрестностях был раскуплен в одно мгновение. В моем родном издательстве «Домино» всем сотрудникам в приказном порядке было велено растворить четыре капли йода в стакане воды и выпить эту гадость, перекрестившись. Сереже Шикину, издательскому главхуду, из дому позвонила жена и сказала, чтобы после работы он привез домой красного сухого вина, в их районе (около метро «Звездная») в магазинах все вино уже раскупили. На предприятиях и в учреждениях города в этот день практически никто не работал, все спасались от радиации красным сухим вином. Водка тоже пошла в оборот, как же без водки. «Истопник сказал: „Столичная“ очень хороша от стронция». Все кому-то звонили, выясняли подробности, у всех был хороший знакомый физик, который знает наверняка, что случившееся не утка. По всем средствам массовой информации власти тут же дали опровержение. Вообще-то, как говаривал Каганович, у каждой ошибки есть имя, отчество и фамилия. То есть, в принципе, в цивилизованных странах это было бы мощным поводом к смене городского правительства, чего у нас, увы, невозможно. Улетела бы Матвиенко в Тынду восстанавливать поголовье амурских тигров. И даже если бы история с радиацией, на беду, оказалась правдой, власти приложили бы все старания, чтобы погасить слухи – показали бы розовощеких финнов по телевизору, увешанных дозиметрическими приборами (со стрелкой в положении «норма»), воспитательницу детского сада с детьми на фоне мирного сосновоборского неба, каких-нибудь воробышков на столбах или зеркальных карпов в бассейне, нагреваемом от атомной станции.

А слухи – но что есть слухи? Они – тот дым над водой, о котором пела «Дип Пёрпл», любимая группа моей комсомольской юности.

Случайность

Однажды летом, возвращаясь в полупустой электричке в город и проезжая мимо станции Верево, надо мной разбился плафон. Именно так, по Чехову, типа «слетела шляпа». Я мирно смотрел в окошко, наблюдая какие-то там пейзажи, как вдруг над моей головой – ба-бах! И холодный стеклянный дождичек окатил меня с головы до ног. То есть из всех плафонов, висящих над головами граждан, разбился один-единственный и над единственным человеком – мной.

А вот случай совсем недавний, середины этого марта[10]. Из Детгиза мне позвонили и сказали, что пришел сигнал моей новой книжки. Я, счастливый, лечу в Детгиз, получаю от директорши экземпляр и, счастливый, по набережной реки Фонтанки шагаю в направлении к Невскому. И буквально не пройдя и ста метров, оказываюсь жертвой лавины, сошедший с ближайшей крыши. Хорошо это был лишь снег, а не глупая ледяная бомба, для которой что я, что мумия – главное, чтобы с летальный исходом.