Последние узы смерти - Брайан Стейвли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Камень для строительства, – ответил Джак, – ломали прямо на острове. Тяжелые грузы поднимали лебедкой: приспособили старую корабельную мачту с блоком на конце. Так поднимали и балки для стропил, и прочее. Когда закончили, Раллен ее снес.
– Ради Хала, – вслух изумилась Гвенна, – зачем ломать свое единственное средство снабжения?
– Из осторожности. Лебедка была слабым местом. Открывала вход.
Гвенна оторвалась от трубы и уставилась на него:
– Да ведь достаточно было подтягивать наверх канат?
Впрочем, она, не договорив, уже прикидывала, как бы воспользовалась приспособленной под подъемник мачтой. Анник могла бы перекинуть через нее стрелу с легкой веревкой – например, лиранской, неплетеной, – а по ней подтянуть более прочную. Это всего лишь вопрос…
– Он, какой ни есть, а кеттрал, – кивнул Джак, словно прочитав ее мысли. – Он прожил на Островах не меньше сорока лет и знает, на что способны кеттрал.
– Но кеттрал же не осталось.
Джак взглянул ей в глаза:
– Отсев тоже чему-то учили. С настоящими не сравнить, и Раллен это понимает, но и мы кое-что можем.
Гвенна медленно кивнула и снова навела трубу на крепость.
– Стало быть, маленькие постройки – это склады и казармы, большая, кривобокая, похожая на попытку крестьянина сложить амбар, – столовая и штаб?
– Не знаю, – покачал головой Джак. – Я там никогда не бывал. В первый раз вижу.
– А кто видел?
– Из нас никто. Изнутри никто. Когда Раллен явился на Арим предложить нам второй шанс, мы лодками переправились на Карш. Устроились там в казармах.
– Не могли же вы не знать, что он тут крепость возводит.
– Знали. Он сказал, это первый шаг в ряду укреплений для защиты и безопасности Островов. Птицами доставил с Крючка нескольких мастеров.
– Мастеров… – фыркнула Гвенна, снова вглядываясь через трубу. – Слишком громко сказано для любого обитателя Крючка. Где они теперь? Можно с ними поговорить?
– Мертвы, – тихо ответил Джак. – Когда закончили строительство, Раллен связал их по рукам и ногам и скинул с утеса.
– Больной ублюдок, – покачала головой Гвенна.
– Понимаешь, почему его надо остановить? – спросил Джак.
– Чего я не понимаю – это почему вы вообще за ним пошли.
– Он был кеттрал.
– Слышала, – отмахнулась Гвенна. – Он явился, он предложил вам вторую попытку. Прекрасно. Но когда он начал сбрасывать мирных жителей со скал, вы не заподозрили, что он не аннурское правосудие отправляет?
– Заподозрили, конечно.
Уловив новую нотку в голосе Джака, Гвенна отложила трубу. Оглянувшись, она увидела, что он до белизны костяшек стиснул кулаки, будто сжимал чью-то глотку.
«Наконец-то я его разозлила, – подумала она. – Давно пора».
– Конечно, мы все понимали, – повторил Джак. – Многие уже тогда задумались, как его остановить или хотя бы больше ему не помогать. Потому на следующий день и отказались ему присягнуть.
Его гнев скукоживался на глазах. Взгляд стал далеким, пилот расширенными глазами вглядывался в прошлое.
– Тогда он начал вас убивать, – подхватила Гвенна.
Джак кивнул:
– Мы не знали, что он заранее заложил заряды. У него были взрывчатка, верные подручные…
– И птицы, – негромко договорила она.
Джак снова кивнул, поглощенный воспоминанием. Такая одержимость устроенной Ралленом «чисткой» была едва ли не опаснее крепости на утесах. Пилот казался ей слишком хрупким, не способным вынести груз воплей и крови в памяти. Чтобы выжить, ему надо было смотреть вперед, а не назад. Гвенне он требовался живым.
– Где же они? – спросила она, махнув рукой на утес. – Где птицы?
Он отозвался не сразу. Потом его глаза снова стали зрячими, нашли ее лицо. От него и сейчас пахло страхом, но не только – что-то было в стиснутых кулаках и сжатых челюстях.
«Упрямство, – подумалось ей. – Это еще не отвага, далеко не отвага, но с этим уже можно иметь дело».
– Там, – показал Джак. – И там, и там. Большей частью в неглубоких гротах.
Гвенна присмотрелась. Она различала впадины в скале, большие дыры, выбитые в камне веками дождей и ветров. Но солнце стояло высоко, слепило и не позволяло заглянуть внутрь. Гвенна приставила трубу к глазу, всмотрелась в самые широкие пещеры. Так ей были видны каменные глыбы в глубине, но птиц она не разглядела.
– Там пусто.
– Днем пусто, – согласился Джак. – Они на заданиях или охотятся.
Охотятся… Такое раз увидишь, не забудешь. В начале обучения каждый набор кадет вывозили на Квел – один из немногих островов, где имелись пастбища для скота. Овцы, козы, коровы щипали жесткую траву – сотни животных на несколько квадратных миль. Довольно приятное зрелище: жаркий тропический вариант пасторали, какую можно встретить почти в любых краях от Сиа до северной части Перешейка. А потом прилетели кеттралы.
Невозможно было понять птиц, представить, на что они способны, пока не увидишь, как они с высоты в сотни шагов падают на взрослую телку оперенной молнией. Гвенна в первый раз едва не заблевала себе форму от этого зрелища. Она с детства знала коршунов и соколов, видела, как они выхватывают мышь из травы или белку из гущи ветвей. Но при виде кеттрала, раздирающего на ленточки целую корову, весившую в десять раз больше девочки… Десять лет после того при каждом вылете она гнала из памяти эту картину.
– Время подходящее, – говорил Джак, и по голосу слышалось, что он вернулся к настоящему. – Птицы просыпаются голодными. С утра обычно охотятся, потом переваривают добычу, лениво кружа на восходящих потоках, а уж после возвращаются сюда поиграть.
– Я думала, охота для них и есть забава, – сказала Гвенна, вспоминая овцу, разорванную надвое поперек тулова, словно по ней пришелся удар тяжелого топора.
– Убить беззащитную корову? – покачал головой Джак. – Это для них – как для кеттрал вскрыть кокос ударом клинка. Играют они друг с другом.
При этих словах он указал на юг. Кеттралы парили в небе, каждый на своей воздушной струе, расправив широкие крылья и давая ветру беззвучно перебирать маховые перья. Сейчас, когда Гвенна могла бы заслонить их пальцем вытянутой руки, их можно было принять за
