Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

— Меня не так-то просто убить, но понял, что не будет жизни у вас, поэтому сам отвез себя к римлянам и потребовал от их императора назначенную за меня награду. Он удивился моей дерзости и заплатил вдвойне под клятву, что не будут воевать против римлян. Теперь живу здесь. Купил большой участок земли, нужны работники, — рассказал я, после чего спросил: — Ты один или с родственниками?

— С женой и младшим сыном. Средний сумел спрятаться, не знаю, что с ним, а старший погиб прошлым летом, — ответил Воган.

— Бери их и выходи за ограду, — приказал я.

Теперь уже невольники не прятали глаза, а смотрели с надеждой: купи меня! Наверное, им казалось, что я буду меньшей из бед. Я бы с радостью, но на всех денег не хватит. Да и что дальше? Кормить их накладно, а если отпустить, надо заплатить за каждого налог в размере одной двадцатой от рыночной стоимости, определять которую будет чиновник. Уж он-то не поскупится! Я отобрал еще две семьи, в которых были мужчины, и решил, что хватит.

Тут на моем пути встала на колени молодая женщина, у которой в прорехи рваной туники проглядывали объемные сиськи, схватила за подол туники:

— Корокотта, ты не помнишь меня⁈ Я Глема, двоюродная сестра Дилин. Я приходила к вам в гости. Помнишь, да? Купи и меня с детьми!

Хоть убей, не помнил ее, но говорит складно.

— Хорошо, выходи, — согласился я и рванул к воротам, пока еще кто-нибудь не перегородил путь.

У Глемы оказалось трое девок мал мала меньше. Ее старшую дочь придется кормить лет десять, пока начнет приносить пользу, а младшая и вовсе грудная. В общем, очень выгодное вложение денег.

— Ты набрал на большую сумму, чем мы должны, — поставил в известность Септий.

— Рассчитаюсь из следующих доходов, — предложил я.

Писарь кивком головы подтвердил договоренность, после чего приказал охране на входе во двор выпустить меня с купленными рабами.

По пути в латифундию сказал Вогану, шагавшему рядом с конем, на котором ехал я и сзади боком на крупе, держась за седло и мою одежду, две старшие дочки Глемы:

— Отработаете год, отобьете потраченные на вас деньги, а потом переправлю в Таррако, если захотите.

— Спасибо тебе! — поблагодарил он и поделился: — Друид лет пять назад предсказал, что меня спасет человек из потустороннего мира. Я все думал, как это возможно⁈ А оно вон как получилось!

Знал бы он, что имел в виду друид, если, конечно, тот и правда догадывался, кто я такой.

Глава 46

В латифундии после прибытия новой партии рабов образовались две вертикали власти, мужская и женская. На вершине первой был я. Ниже Воган, который опять стал моим заместителем. В его ведении находились поле, пастбище, производственные мастерские и рыбачьи лодки. Третьим был Ияри, руководивший работами на пасеке, винограднике и в саду. Женскую возглавляла Флавия. Ее заместителем, если можно так выразиться, была мамка Минора, которая довольно бесцеремонно и эффективно строила всех остальных баб. На третью позицию протиснулась Глема, как кормилица Тита Октавия Пупуса. Знатной римлянке, каковой считала себя моя жена, негоже кормить грудью ребенка дольше двух-трех месяцев. Это неблагоприятно сказывается на сиськах. Теперь ее подменяет рабыня, которая сумела поладить не только с моей женой, но и с Минорой. Вот в ком пропадает дипломат.

В конце июля мы закончили сбор урожая конских бобов, которые созревают не одномоментно. С гектара взяли около трех тонн. Сено заложили на зиму в сеновал вместе с ячменной соломой, купленной у соседей. Будем в холода подкармливать скот, который пасется круглый год. Бобы высушили и заложили на хранение в пифосы, хотя деньги нужны были позарез и цены были хорошие. Надеюсь, хватит моим рабам года на три. Осенью на поле посадили озимую пшеницу. Ее редко выращивают на Апеннинском полуострове, предпочитая неприхотливый, засухоустойчивый ячмень. Я решил рискнуть. Пшеница лучше растет после бобовых, чем ячмень, а мне надо было избавиться от закупок зерна, муки. Латифундия обязана сама обеспечивать себя едой.

Еще одной статьей расходов была соль. Ее уходило неприлично много, а стоила недешево, несмотря на то, что добывали рядом. Море находилось метрах в пятистах от нижнего края виноградника. Дальше шли скалистые неугодья. Я, вспомнив опыт инков, с помощью рабов соорудил там несколько мелких бассейнов, в которые с помощью осла, мула и кобыл навозили морской воды и оставили испаряться. Дожди летом бывают редко, процесс шел быстро. Когда вода превращалась в густую рапу, ее досушивали в бронзовых котлах на печах. Рабы переоборудовали один из сараев в мастерскую, соорудив длинную невысокую каменную печь с четырьмя круглыми отверстиями сверху. Диаметр их был таков, что пролезала только нижняя часть котла, которую и нагревало пламя в топке. Чадила печь, конечно, безбожно, но ничего умнее я не смог придумать. Главное, что этого хватало для решения моих задач.

Как только появилась лишняя соль, нашлось, куда ее тратить. Среди моих рабов были рыбаки, и Воган один из них. Сперва я сколотил лодку для себя. Время от времени выходил на ней в море, ловил рыбу. Иногда попадался тунец, и тогда все, включая рабов, ели нежное, вкусное, красное, насыщенное кровью мясо. Холодильников пока нет, все надо освоить сразу. Воган подсказал мне, что в те периоды, когда работ в латифундии мало, можно заняться промышленной рыбалкой, запастись вяленой рыбой на зиму. Я согласился с ним. Мы заготовили доски в лесу выше латифундии и построили две большие рыбацкие лодки, какие делают в Кантабрии. Рыбаки сами сплели сети, сделав нити из крапивы. Со временем уловы стали настолько большими, что соли порой не хватало, поэтому часть рыбы коптили. Для этого были сооружены две коптильни, горячая и холодная. Теперь мою латифундию можно было найти и по горьковатому запаху, от которого рот наполнялся слюной. Рыба, свежая, копченая или вяленая, плотно вошла в рацион обитателей латифундии. У рабов, похудевших после захвата в плен, начали стремительно округляться лица и расти животы. С наступлением холодов копченая стала продаваться в Остии. Римляне пока не делают такую, а если и делают, то редко, мне не попадалась. Сперва я расплачивался ею за разные мелкие покупки, а потом распробовали, спрос подрос, заинтересовались мелкооптовые торговцы, покупавшие у меня вяленую рыбу. К концу года