Дневник великого князя Дмитрия Павловича, 1906–1907 гг. - Дмитрий Павлович Романов

Были в Петербурге, завтракали у т. Минулины, причем д. Георгий[44] и Т. все время кричали один на другого. После завтрака пришли Нина[45] и Ксения[46], обе душки, в особенности Нина, она такая любезная, все показывает, водит по комнатам и отлично говорит по-английски, а по-русски немножко хуже и с английским выговором. Ксения немножко нас боялась, но потом стала тоже показывать свои комнаты и игрушки. Тётя Минни, я это давно заметил, что любит Марию больше, чем меня, да это и понятно, она ей напоминает Мама[47], но сегодня я заметил, что тётя и меня тоже признает, и даже была со мною очень ласкова, она меня расспрашивала о смерти Дяди, но я не успел ей многого рассказать, потому что надо было ехать к Уоллисону, который мне и Марии ковырял зубы. Мне надо запломбировать 12 и даже, кажется, 13 зубов, это здорово. От Уоллисона мы поехали к матери М. Н., которая нас угощала сладким пирогом и чаем, Марии там примеряли корсет («платье»). Вернувшись домой, мы обедали и поехали в половине 10-го кататься на коньках. Чудная ночь сегодня, но лёд весь в буграх и как бы покрыт сахаром. 10 часов 5 минут.

24 февраля. Четверг, т. е. Пятница

Сегодня ничего интересного не случилось, кроме того, что я плохо учился арифметике, потому что артиллерия, у которой завтра парад, репетировала, и мне ужасно хотелось смотреть на них. Сегодня им обед, Мария поехала, но м. Джун. не приглашена, к великой радости Марии. Масса офицеров сегодня там обедают, кажется, около 80-ти, это здорово. Для этого случая Ольга приехала из Гатчины. Сегодня мой батальон в карауле, так мило, я здоровался с ними сегодня перед чаем. Чай пили мы в том дворце, дяди Ники не было, он уехал в Гатчину охотиться, что я нахожу лишним в такое время. Мария поехала на лекцию в Павловск, куда нас пригласили в воскресенье. Мне ужасно скучно, у бедного д. Кости воспаление слепой кишки, страшно страдает, но теперь лучше, к счастью. Вечером после обеда я стружку пускал, около часу. Погода сегодня весь день отвратительная. 9¾ часов.

25 февраля. Суббота

Весь день провели дома, а теперь после обеда в том дворце, где обедал дежур[ный] флигель-адъютант, мы катались в санях с государем и императрицей. Такие холодные руки, что трудно писать, да и поздно, надо идти спать. У меня, кажется, даже ванна. 10½ часов.

26 февраля. Воскресенье

Какие интересные вещи рассказывал вчера за обедом дежур[ный] флигель-адъютант, он кон[но]гвардеец, был на войне, имеет все знаки отличия, кроме Георгия, золотое оружие у него есть. Он рассказывал, какое неприятное чувство делают эти огромные двенадцатидюймовые снаряды. Совершенно ясно видно, как они летят, и кажется, что они обязательно должны попасть в глаз, я не знаю, почему. Потом он рассказывал, как наши солдаты любят драться врукопашную, но это так редко бывает, потому что огонь слишком сильный, но зато уж, когда дело доходит до рукопашной, то солдаты так сердятся, что втыкая штык в тело японца, они ещё вдобавок стреляют, чтобы уж наверное убить японца. Правду сказать, это большая гадость, но что же делать, на войне как на войне. Иду кофе пить, надеюсь ещё сегодня пописáть. 9 часов утра.

27 февраля. Понедельник

Уж завтра расскажу об вчерашнем катании, теперь же нельзя, Г. М. будет сердиться, уже поздно, а завтра трудный день, много уроков. Мария была на обеде сапёр. 10¼ часов.

1 марта. Среда

Только что играл в японскую войну с Г. М. и жестоко поссорились, но я сто раз прав, да, сто раз! Сегодня именины м. Джун., я ей подарил огромное количество бумаги с её шифром. Она, кажется, была очень довольна. Мария же после того, что провела три часа ночью за вышиванием туфель для м. Джун., подарила их с напёрстком, это, правда, очень трогательно, она сама была собой тронута. Таак миило!!! Г. М., наверное, сердится на меня и придет меня укладывать спать со страшно сердитым лицом, одн[им] слов[ом], так, как я его не люблю. Завтракал я сегодня дома, потому что была рано арифметика, которая, кажется, очень удачная сегодня. Вчера вышел скандал с Б. Ион. за географию. Я страшно плохо учился, так что он мне сказал, что я отвратительно занимаюсь. Пил чай я у т. Аликс, причем я взял мой водяной револьвер, которым я поливал детей, которые радовались и просили ещё, и мне даже досталось из револьвера от д. Ники, который отобрал у меня и начал меня поливать. Очень поздно, надо идти спать. 10¼ часов.

2 марта. Четверг

У меня какое-то неприятное чувство в спине. Бог его знает, я думаю, что это от того, что, возившись с Г. М., Мария упала мне на спину. Сегодня мой батальон в карауле, я проезжал, когда ехал один (Мария поехала в Петербург утром, чтобы смотреть общину Св. Евгении) к завтраку мимо караула. И я поздоровался. Так мило! Мария поехала в общину, я не понимаю, какое это удовольствие, ездить в лазареты, гошпиталя, больницы и т. п., ужасно скучно. Я никогда не знаю, что говорить, и стоишь перед больными как дурак, не зная, что спросить и что сказать. Ещё с ранеными солдатами туда-сюда, с офицерами уже хуже, а с такими городскими больными это совсем плохо. За завтраком был дежур[ный] флигель-адъютант, совсем незнакомый, так что не было очень весело. Хотя мне вдруг страшно захотелось смеяться, потому что д. Ники чуть-чуть не сказал про тётю Аликс при адъютанте, что она чувствует себя довольно рамоли, и только в последнюю минуту он спохватился, было так смешно. Фу! Как спина болит.

Чай пил и обедал дома, с Г. М. все ладно. Я надеюсь, что мои боли после сегодняшней ванны пройдут. 10 часов 10 минут.

3 марта. Пятница

Слава Богу, наконец, я могу не спеша пописáть, ещё только ¾ десятого. Мария поехала на обед конногренадер. Я уже совершенно помирился с тем, что я не езжу обедать. К счастью, меня не спрашивают причину, и этих вопросов я больше всего боялся. Что отвечать, не то, что меня не берут оттого, что я маленький, а я бы ответил, что уроки, поэтому нужно рано вставать, и что нельзя, если поздно ложишься. Сегодня катался с м. Вельтером на коньках. Чудный был лёд, хотя тепло, но холоднее, чем вчера, когда я катался без пальто. Это такое забавное чувство, когда катаешься в одной