Хеопс и Нефертити - Александр Житинский

Папазян с сомнением почмокал губами.

– Вам-то, надеюсь, это понятно, Тихон Леонидович? – спросил Карл.

– Да! – с готовностью вслух ответил мой разум. «Не совсем», – уклончиво отвечали про себя чувства.

– Ну и прекрасно. А он, – Карл кивнул на Аветика Вартановича, – убедится в нашей правоте после испытаний Нефертити.

– Но почему все же именно слон? – спросил я.

– Достаточный объем для размещения аппаратуры. С миниатюризацией у нас пока еще неважно. Попробуйте-ка сделать искусственного комара, – сказал Карл. – Это первое… Высокий интеллект естественных слонов, избранных для контакта. Это второе. И, наконец, третье – имеется удобный объект для общения по кличке Хеопс в хозяйстве Аветика Вартановича.

– Ох, Карлуша… – покачал головой Папазян.

– За что я тебя люблю? – засмеялся Карл, садясь на тахту рядом с Папазяном и обнимая его за плечи. – Что-то в тебе есть, Аветик, ей-богу! Давай выпьем!

Я шел домой. Армянский коньяк переливался во мне всеми цветами радуги. Я испытывал эйфорию. Идея Карла о контакте с животным миром показалась мне чрезвычайно заманчивой и даже благородной. Это стояло в одном ряду с проблемой контакта между цивилизациями. Электронные звери, не отличимые от настоящих, распространяются по земле, рыбы поплывут в океанах. Они не только собщат нам о своих живых братьях, но и расскажут им о людях на своем языке. Мы объединимся и поймем друг друга до конца.

Перед самым домом дорогу мне перебежала черная кошка.

– У, зараза! – крикнул я, пытаясь догнать и пнуть ее ногой.

Нет, нелегко нам будет наладить контакты!

Когда мы прощались, Папазян шепнул мне, чтобы я зашел к нему завтра в зоопарк. На следующее утро я отправился. Папазян ждал меня в своем маленьком кабинете. Без долгих разговоров мы пошли к Хеопсу.

Был жаркий летний день. В зоопарке бегали дети с мороженым. Возле вольера Хеопса была плотная толпа. Хеопс неподвижно стоял поодаль, глядя поверх людей. Его приманивали булками и конфетами, звали к ограждению, но он оставался безучастен. Хобот Хеопса раскачивался, будто тяжелая цепь.

– Думает, – сказал Папазян, посмотрев на слона с грустной любовью.

– О чем? – спросил я.

– О чем, Тиша, все думают? О счастье… Вот сделаете вашу слониху, она вам и расскажет, о чем слоны думают.

Дети бросали Хеопсу конфеты. Слон нехотя подобрал одну, отправил в рот и побрел к ограждению, как на службу. Толпа заволновалась, в слона полетели булки.

– Одинокий он… Старый стал, совсем одинокий, – сказал Папазян, и глаза его подернулись влагой. – Скучно ему, Тиша, понимаешь? Я потому согласился, что жалко его.

– На что согласились? – не понял я.

– На контакт согласился, – важно сказал Папазян. – На контакт. Слониху вашу поместят к нему для общения. Я тебя прошу по-дружески – следите за ней. Боюсь, обидится Хеопс, не переживет. Подсунем куклу вместо человека… то есть слона. Помягче ей характер сделайте, поласковее, Тиша. Понимаешь?

Аветик Вартанович волновался и сопел, глядя, как Хеопс вяло расправляется с булками.

– Думаешь, ему булки хочется? Он тактичный слон, Тиша. Людей не хочет обижать. Люди пришли в воскресенье, хотят слона кормить, радоваться хотят. Он работает…

Мы прошли вдоль клеток и вольеров. Папазян отдувался, бормотал что-то, иногда делал в блокноте какие-то пометки. Звери провожали его глазами.

– С другом и в клетке хорошо, – сказал Папазян. – Можно жить… Жить можно.

Он остановился у клетки, где жили лев с львицей.

– Ахиллес Бенедиктович, дорогой, какие жалобы? – обратился он ко льву. – Мясо свежее?

Лев зевнул и сделал движение, будто пожал плечами.

– Из Ростова пишут, у сына львенок родился. Дедушкой стали, поздравляю, – серьезно сказал Аветик.

Лев посмотрел на львицу с затаенной любовью. Она подошла к нему и легла рядом.

– Он понимает? – спросил я.

– Ш-ш! – приложил палец к губам Папазян, поспешно отводя меня от клетки. – Обидится смертельно! Подумает, что Аветик профанов к нему водит, – зашептал он. – Прости, пожалуйста! Он все понимает. И все они – всё понимают, – внушительно произнес Папазян.

Монтаж Нефертити

Прошло еще два месяца, наступила осень. Мы взяли обязательство – к концу третьего квартала закончить монтаж Нефертити. Я бегал по КБ-квадрат, вернее – летал на лифте с полным реестром всех органов и частей тела слонихи. Это называлось спецификацией изделия.

Я ставил галочки рядом с наименованием готовой продукции. Ее свозили в сборочный цех на первом этаже и раскладывали по порядку.

Глаза слонихи я сам лично доставил на место в кармане. Они были упакованы в полиэтиленовые мешочки. Это были красивые голубые глаза. Когда я положил их рядышком на полку, они равнодушно посмотрели на меня сквозь прозрачную пленку.

«Ты у меня еще поглазеешь!» – с неожиданной злобой подумал я. Вообще, глядя на груды упакованных частей Нефертити, я все более проникался нелюбовью к нашему предприятию. Карл же Непредсказуемый откровенно радовался. Он регулярно заходил на склад готовой продукции и рассматривал органы, повизгивая от удовольствия. Надо сказать, ребята постарались. Желудок, печень, пищеварительный тракт радовали изяществом и экономичностью форм. Наши химики нахимичили в желудке отличный генератор электроэнергии. Желудок мог переваривать любую органику – даже яды. Он из всего вырабатывал постоянный ток напряжением тридцать шесть вольт. Нефертити была низковольтной слонихой – из соображений техники безопасности.

Шедевром технической эстетики был скелет, изготовленный в отделе главного механика. Его выточили из легких титановых сплавов. Я сваливал готовые ребра, берцовые кости и позвонки в блестящую груду. Они приятно звенели.

Наконец все галочки были поставлены. В сборочном цехе лежала слониха в разобранном виде. В соседнем помещении возвышался огромный гипсовый слон, изваянный Кембриджем. Его использовали как модель для изготовления пластиковой шкуры. Кембридж постарался на славу. Слониха получилась без всяких формалистических вывертов, слегка кокетливая, с модным удлиненным хвостом.

Ребята из отдела оболочек ползали по гипсовому слону и снимали размеры. Очень скоро скульптура стала серой и блестящей на выпуклостях.

Мои девицы из отдела коррдинации собирали и систематизировали техническую документацию на отдельные органы. Варвара Николаевна моделировала на ЭВМ переходные процессы.

Здесь вкратце нужно разъяснить основные принципы работы искусственных слонов. Как я уже говорил, питание Нефертити было электрическим, с генератором в виде желудка. Привод ног, головы, ушей и хвоста, осуществлялся на электромоторах со сложной схемой трансмиссий. Система охлаждения гнала по сосудам слона дистиллированную воду. Отходы энергетической системы удалялись так же, как у натуральных слонов. Центром управления был компьютер, помещенный в черепной коробке. Подобно настоящим слонам, Нефертити обладала пятью чувствами – зрением, слухом, осязанием, обонянием и вкусом. Датчики органов этих чувств снабжали мозг информацией. В общем, все примерно, как в природе.

Однако у Нефертити были и нетрадиционные элементы, предназначенные специально для общения с человеком, – небольшая УКВ-радиостанция для дистанционного управления и обмена информацией в телеграфном коде и синтезатор речи, помещенный в хоботе. Антенны радиостанции были вмонтированы в бивни.

Системы самовоспроизведения предусмотрено не было. Ее устройство превосходило наши возможности.

Существовало два режима работы: программный и автономный. В первом режиме Нефертити подчинялась командам, передаваемым по радио, а во втором сама вырабатывала программу поведения, исходя из обстоятельств. Запуск и выключение слонихи были дистанционными. На всякий случай был предусмотрен механический выключатель. Он находился в хвосте. Нефертити можно было включить и выключить, как торшер, слегка потянув за хвост.

Я добился расширения своего отдела на две штатные единицы и перевел к себе Андрюшу и Мыльникова. Я хотел загладить свою вину. Они поворчали, но согласились. Им обоим было интересно заниматься монтажом и испытаниями.

Как всегда, последние дни перед началом сборки прошли в беготне и ругани. Все время не хватало каких-то мелочей: то ресниц, то позвонка, то круглых гладких ногтей на ноги.

Наконец все было в наличии. Я доложил Карлу о комплектности Нефертити. Карл спустился на первый этаж и заложил первый позвонок в основание скелета. Вокруг стояла монтажная бригада.

– Сегодня мы открываем новый этап эволюции, – сказал Карл. – Нам выпала честь первыми переступить границу, отделяющую живое от неживого. Поздравляю вас, товарищи!

Мы вежливо поаплодировали. Карл вскинул голову и ушел к себе в кабинет.

И началось! Монтажная бригада кинулась к деталям Нефертити, как первобытное племя к поверженному мамонту. Разница состояла в том, что племя обычно растаскивало мамонта на куски, а мы собирались заняться как раз обратным делом.