Хеопс и Нефертити - Александр Житинский

– Что будем делать? – строго спросил Карл, обводя взглядом присутствующих.

Я понял, что требуется совершить маленький подвиг. Потребность в маленьких подвигах возникает довольно часто. Особенно когда имеешь дело с электроникой, механикой или экономикой. В данном случае подвела электроника.

Маленький подвиг не любит ждать и не выбирает. К нему не готовишься всю жизнь. К нему вообще не готовишься. Он может обрушиться на тебя в любую секунду и, если ты оказался рядом, потребовать героизма. Совершая маленький подвиг, становишься маленьким героем по обязанности. Главное – это оказаться в нужный момент на нужном месте.

На нужном месте оказался я. Я сделал шаг вперед и сказал:

– Я пойду и включу ее.

– Каким образом? – удивился Карл.

– За хвост, – сказал я.

– Ах да! Я совсем забыл! У нас же резервирована система запуска, – пробормотал Карл. – Конгениально Богу!

Я уже направился к выходу из бункера.

– Тихон Леонидович, осторожнее! – сказал Карл. – Эта штука весит три тонны.

Нельзя сказать, что эти слова меня взбодрили. Я вылез наружу и направился по траве к Нефертити, стоявшей метрах в семидесяти.

Над полем парил удивленный коршун. Он наблюдал за испытаниями. По моему лицу скользнула паутинка с легким паучком на кончике. Пахло сырым сеном и почему-то грибами.

«Электронный паучок, электронный коршун, электронные грибы…» – тупо повторял я про себя, приближаясь к Нефертити. Это успокаивало.

Из-под моего башмака выскочила электронная полевая мышка и юркнула в норку.

Я подошел к Нефертити и посмотрел ей в глаза. В них было терпеливое ожидание. Отполированные бивни с антеннами внутри смотрели на меня, как дула спаренного пулемета.

– Что же ты, ласточка, работать не хочешь? – ласково обратился я к слонихе. Затем я обошел ее, ощущая себя дрессировщиком в цирке, эффектным жестом взялся за кончик хвоста и потянул его книзу.

Что-то щелкнуло. И сейчас же в брюхе Нефертити заурчало. Это начал работать генератор.

– Назад! – страшным голосом крикнул из бункера Карл.

Чувство собственного достоинства не позволило мне бежать. «Лучше я погибну!» – подумал я, повернулся и не спеша пошел к бункеру. «Только не оглядываться», – приказал я себе. Сзади булькало и урчало.

Через несколько секунд я попал в объятия товарищей.

– Продолжаем работу! – крикнул Карл. – Два шага вперед!

– Есть два шага вперед! – радостно крикнул Андрюша и послал сигнал.

Нефертити подняла правую ногу, потом, немного подумав, опустила ее и начала движение с левой ноги. Она сделала два шага, остановилась и посмотрела в нашу сторону.

– Команды на поворот головы не было! – раздраженно сказал Карл. – Что за самодеятельность!

Нефертити отвернулась.

– Напряжение падает, – сообщил Андрюша, взглянув на контрольный прибор.

– Автоматический поиск и прием пищи, – приказал Карл.

Нефертити, приняв команду, потрусила к ближайшей копне и принялась закидывать охапки сена в рот.

– Ест! – восхищенно выдохнул Карл.

– Напряжение в норме, – объявил Андрюша.

Затем Нефертити, подчиняясь нашим командам, проделала что-то вроде небольшой физзарядки. Она поднимала ноги, махала хоботом и качала головой. Двигательная система была в полном порядке.

– Карл Карлович, может быть, попробуем автономный? – умоляюще сказал я.

– Сам знаю, – сквозь зубы сказал Карл, не отрываясь от щели. Он дал команду, и Андрюша послал слонихе сигнал на включение автономного режима.

Нефертити была впервые предоставлена самой себе.

Она остановилась в задумчивости, потом сорвала хоботом ромашку, поднесла ее к глазам, рассмотрела и лихим жестом заправила за ухо. Затем слониха обвела взглядом местность и направилась к нашему бункеру.

Не доходя несколько шагов до смотровой щели, она вытянула к нам хобот и дружелюбно сказала голосом Людмилы:

– Тише, Танечка, не плачь!.. Сидоров, закапай нос нафтизином!

– Черт те что! Сколько мусора оставили в башке! – воскликнул Карл. – Тихон Леонидович, вы не могли стереть всю эту дребедень?

– Все равно скоро засорится, – пожал плечами я.

– Конечно, засорится при общении с вами, – язвительно парировал Карл и прокричал в щель, обращаясь к слонихе: – Нефертити, иди гуляй! Гуляй!

– А ты кто такой? – внезапно спросила Нефертити.

– Я твой хозяин. Меня зовут Карл, – внятно, как на сеансе гипноза, произнес Непредсказуемый.

– Карл у Клары украл кораллы, – без запинки ответила Нефертити.

Карл поперхнулся. В испытательной группе произошло замешательство.

– Тихон Леонидович, – сказал потерявший юмор Карл. – Сегодня жду от вас объяснительную. Это вам не водевиль, а новый этап в науке.

– Клянусь… – начал я, прижимая ладони к лацканам пиджака.

– Не клянитесь.

«Ох, как я поговорю с Сидоровым! – подумал я. – Конечно, он настраивал синтезатор на скороговорках. Иначе откуда эти кораллы?»

Нефертити тем временем, потеряв к нам интерес, направилась к рощице, попробовала кору берез, пожевала кустики. В движениях ее сквозила некоторая рассеянность.

– Хватит на сегодня, – сказал Карл. – Переводим в программный режим, выключаем и везем обратно.

Но у Нефертити, очевидно, были другие намерения. Во всяком случае, она не отзывалась на наши радиопризывы перейти в программный режим, а щипала листочки на опушке.

Ничего не дала и попытка выключить ее совсем.

Карл одернул пиджак и направился к двери. Его пытались остановить, но он сухо заявил, что рисковать никому не позволит, что он отвечает за все и совершенно уверен в успехе. По всей вероятности, Карла задело панибратское обращение Нефертити, и он решил показать ей who is who.

Карл вышел из бункера и зашагал к Нефертити официальной походкой. У него была прямая спина. Нефертити оставила листочки в покое и с любопытством уставилась на Карла. Все-таки нужно было очень верить в силу интеллекта, чтобы решиться на эту корриду!

Карл подошел к слонихе, остановился и что-то сказал ей. Затем он начал медленный обход слонихи, чтобы приблизиться к выключателю.

Нефертити взмахнула хоботом, элегантно перехватила Карла поперек живота и одним махом водрузила себе на спину. С Карла слетела шляпа. Слониха подобрала шляпу и рысцой побежала по лужайке. Карл сидел на спине, ближе к голове и держался за уши Нефертити. Лицо его было сосредоточенным.

Нефертити скакала по лужайке, ликуя и трубя. Время от времени из хобота вырывалось в виде боевого клича:

– На дворе трава, на траве дрова!

Мы окаменели. Ну не стрелять же в нее, в самом деле! Тем более, что стрелять было нечем.

Слониха подбежала к воротам, бережно сняла Карла, поставила на ноги и надела на него шляпу.

Затем она сделала то, чего уж никто не ожидал. Она изогнулась, насколько позволяла механика, протянула хобот к хвосту и с возгласом «Оп-ля!» сама себя выключила. Она дернула себя за хвост, прекратив тем самым сознательное существование.

Это напоминало крошечное самоубийство.

Карл был чуть бледнее обычного. Ни слова не говоря, он сел в черную «Волгу» и уехал. А мы принялись грузить Нефертити на платформу. Всякие «майна» и «вира» применительно к слонихе звучали немного сюрреалистически.

Процесс обучения

Результаты испытаний Нефертити вкратце можно было сформулировать следующим образом:

1. Кое-что не работает.

2. Кое-что работает не так, как нам бы хотелось.

3. У Нефертити отсутствуют агрессивные замыслы.

В последнем нас убедила ее проделка с Карлом и последующее самовыключение. А первые два пункта не удивляли, поскольку при работе с самообучающимися системами удивляться не приходится.

Следующим этапом рабочей программы стало обучение Нефертити. Я собственноручно промыл ей мозги, стерев в памяти все скороговорки и стишки, после чего в голове Нефертити стало пусто, как у первокурсника перед экзаменом.

Предстояло заполнить голову полезной информацией.

Словарь и набор правил грамматики мы переписали с магнитной ленты нашего вычислительного центра. Оттуда же мы взяли набор магнитных дисков, на которых была записана информация по важнейшим отраслям знаний. Все это мы ввели в память слонихи. За неделю Нефертити прошла путь познания от грудного младенца до выпускника вуза.

Дальше мы стали учить ее человеческому общению. Эту стадию уже нельзя было формализовать, поэтому со слонихой занимались индивидуально. Были организованы три курса общения, которые шли параллельно.

Карл общался со слонихой два часа в день по общим вопросам. Непредсказуемый, как всегда, максимально засекретил свою деятельность. Он спускался на первый этаж, выгонял всех и начинал урок. Через два часа, обычно в приподнятом настроении, он возвращал Нефертити нам и удалялся в свой кабинет.

Наша троица – Мыльников, Андрюша и я – общалась с Нефертити по специальным вопросам и проблемам литературы и искусства. Женская часть моего отдела вступала вслед за нами и болтала на бытовые темы: семья, дети, прачечная, химчистка, магазин.