Хеопс и Нефертити - Александр Житинский

– Да… везет же людям!

– В струю попал…

Я бочком отошел от доски и побрел в приемную Карла. Секретарша, взглянув на меня, сказала:

– Проходите в кабинет. Карл Карлович вас ждет.

Это меня уже не удивило. Я чувствовал, что в скором времени под руководством Непредсказуемого совсем разучусь удивляться. Собственно, так оно и вышло.

Карл встретил меня, будто ничего не случилось. Он сообщил, что отдел у меня будет совсем небольшой – три человека. По существу, группа.

Однако для повышения веса Карл решил дать группе статус отдела и подчинить лично себе. Нам выделили комнату на десятом этаже. Карл вручил мне штатное расписание. Там было три должности, не считая моей: инженер-экономист, инженер-программист и секретарь.

Рядом с должностями стояли незнакомые мне женские фамилии.

– На вас ложится большая ответственность, – сказал Карл и подвел меня к голубой занавеске на стене.

Он раздвинул шторки и под ними обнаружились две схемы. На первой был изображен контур слона, разделенный линиями на части. Это было похоже на схему разрубки говяжьей туши, которую можно видеть в мясных отделах гастронома. Каждая часть была снабжена номером. Соседний лист занимала блок-схема «Нефертити». Здесь уже части слона изображались системой прямоугольников со стрелками между ними. В каждом прямоугольнике стоял номер отдела или лаборатории, ответственных за орган.

На прямоугольнике, обозначавшем левую заднюю ногу, я увидел номер своей родной лаборатории.

– Я ценю догадливых людей, – сказал Карл. – Насколько мне известно, в КБ имеются три человека, представляющих характер работы в целом. Это я, главный инженер и вы. Сейчас мы заканчиваем рабочее проектирование и приступаем к монтажу и отладке отдельных органов. Вы сами понимаете, что в процессе сборки всего устройства возможны всяческие неувязки и рассогласования. Ваш отдел должен координировать работу других отделов, чтобы мы смогли в кратчайшие сроки смонтировать машину и провести испытания.

– А в чем они будут заключаться? – спросил я.

– Это отдельный разговор, – сказал Карл. – Сначала нужно собрать. Ваши сотрудники по роду своей работы будут иметь полную информацию. Позаботьтесь о неразглашении.

Карл сел в кресло, и в его облике появилось нечто неофициальное.

– Не робейте, – сказал он, улыбаясь. – Это прекрасно, что вы разводили свинок и знаете, где у слона хвост. Нам нужно сделать замечательного слона. Заме-чательного! – повторил Карл, зажмурившись. – Неужели мы не сможем сделать такую простую машину, как слон?.. Но нам нужен такой слон, чтобы родная мама, как говорится, не отличила его от настоящего. Чтобы его искусственное происхождение можно было определить только при вскрытии, – засмеялся Карл.

Я вздрогнул, весьма живо представив себе картину вскрытия слона.

– Это вопрос престижа и, если хотите, принципиальный вопрос. Пора нанести решительный удар по идеалистам! – воскликнул Карл, вскакивая с кресла. – Идите и работайте!

Я пошел на десятый этаж и отыскал комнату своего отдела. Там устраивались три мои новые сотрудницы. Они обживали комнату. Женщинам очень важно, чтобы на работе было уютно.

– Здравствуйте, – сказал я. – Меня зовут Тихон Леонидович. Я назначен начальником отдела координации.

Самая молоденькая, конечно, хихикнула. А две другие, постарше, выпрямились и оценивающе посмотрели на меня. Мне стало не по себе. Я понял, что не оправдал их первых ожиданий.

Мы познакомились. Самая старшая, женщина лет пятидесяти, была программисткой. Звали ее Варвара Николаевна. Экономиста лет тридцати пяти звали Людмилой, причем отчество она скрыла. Секретарша именовалась Галей и была молоденькой девушкой спортивного вида с мальчишеской стрижкой.

Женщины вытирали пыль со столов, развешивали занавески, расставляли на полках какие-то папки и книги. Я тоже занялся хозяйством. Настроение у меня было самое мрачное. Я с трудом представлял себе характер новой работы и взаимоотношения с подчиненными. До сих пор под моим руководством не было никого, кроме маминых кошек. Я всегда предполагал, что руководить женщинами непросто. Действительность подтвердила самые пессимистические прогнозы.

После того как я рассказал сотрудницам о задачах отдела и предупредил о неразглашении, начался процесс деятельности. Он начался со скрытой борьбы за влияние. Мои сотрудницы, как я догадался, старались установить надо мною контроль. Я угадывал их ходы, но это не меняло сути дела. Женщины с первого взгляда поняли, что в лидеры я не гожусь, и каждая старалась занять вакансию.

Внешне все выглядело безобидно. Галочка козыряла молодостью и комсомольским задором. Людмила пустила в ход бывшую молодость и красоту, а также приобретенный с годами интеллект, Варвара же Николаевна имела большой опыт и несомненные деловые качества.

Очень скоро каждая приобрела собственную манеру обращения с начальником. Галя звала меня по имени-отчеству и на «вы», Людмила быстро перешла на «ты» и называла Тишей, что давало ей некоторые преимущества, а Варвара Николаевна обращалась то на «ты», то на «вы» и звала только Тихон.

– Тиша, как тебе понравился последний Катаев? – спрашивала Людмила.

А я, надо сознаться, не читал даже предпоследнего Катаева и был знаком только с книжкой «Белеет парус одинокий», которая в детстве мне нравилась. Поэтому я уводил разговор от интеллектуальных тестов и старался максимально приблизить его к работе. Это удавалось плохо. Поддерживала меня только Варвара.

– Тихон, как вы считаете, нам нужно программировать режимы функционирования хобота?

От таких слов Галочка и Людмила скисали.

Мы с Варварой принимались обсуждать хобот – как он стыкуется с головой, изгибается и производит захват предметов. Варвара Николаевна работала по старинке, с увлечением, и это мне нравилось.

Однако почему-то не нравилось двум другим женщинам. Мне казалось, что лидерство среди подчиненных по праву должно принадлежать Варваре – она старше, опытнее и знает толк в деле. Но скоро я понял, что не так все просто. Людмила и Галочка образовали молодежную коалицию и стали медленно сживать Варвару со света. Это делалось так тонко, что я едва замечал.

– Варвара Николаевна, а сколько стоил сахар до войны? – с самым невинным видом спрашивала Людмила за чаем. Мы пили чай два раза в день.

Вопрос, конечно, дурацкий, но подвоха я не чувствовал. И лишь когда Варвара, мгновенно подобравшись, сухо отвечала: «Не помню», до меня доходило.

– Вчера видела по телевизору Игуменскую, – сообщала Галочка. – Ох, простите, Варвара Николаевна! – спешно извинялась она, но Варвара уже швыряла ложечку на стол и удалялась на рабочее место.

Тут уж я совсем ничего не понимал и только потом где-то в кулуарах узнавал, что к актрисе Игуменской несколько лет назад ушел муж Варвары, кинооператор. Таким образом, война велась на местности, очень хорошо знакомой Людмиле и Галочке, то есть далеко от дела. Там Варвара вела себя неуверенно. Зато она брала реванш в профессиональной области.

– Люся, когда вы мне сдадите методику определения экономической эффективности изделия? – спрашивала она. – Мне нужно считать.

Людмила бледнела и зарывалась в справочники. Естественно, что ничего относительно экономической эффективности искусственных слонов она там не находила. С грехом пополам она подсчитала себестоимость отдельных органов и зашла в тупик. Экономичность и окупаемость слона не поддавалась исчислению.

Таким образом Варваре удавалось притушить экономиста, и она бралась за секретаршу.

– Галя у нас молодец, – говорила она с добродушной ненавистью. – Она сократила количество ошибок в слове «компьютер» с четырех до двух. В прошлой инструкции для ВЦ она напечатала «кампутьир».

И Галочка проглатывала.

Если бы я сидел в отделе с утра до вечера, то навсегда приобрел бы нервный тик и отвращение к женщинам. Слава Богу, я часто отсутствовал. Я бегал по этажам КБ-квадрат и координировал.

Я получил доступ во все отделы и лаборатории, впервые окинул общим взором нашу контору и изумился.

Ну, хозяйство, сами знаете, у нас плановое. Это само по себе хорошо. Требуется только одна мелочь – чтобы планы были мало-мальски разумными.

Наш плановый отдел распределил деньги между отделами, а начальство выдало тематику.

Подошел конец полугодия, и выяснилось, что план мы выполнили и даже перевыполнили. Деньги все реализовали.

Но с тематикой обстояло неважно. Сделали что попроще в большом количестве. Ушей слепили семь штук. Произвели два хобота, четыре сердца и пять ног. Бивней выточили на целое стадо.

С мозгом обстояло хуже. Мозга не было. Одно полушарие заканчивали, за второе еще не брались. Печень отсутствовала. Зато имелось три глаза.

Мне предстояло координировать сборку Нефертити. Получалось странное животное с тремя глазами, на пяти ногах, обросшее бивнями наподобие кактуса. Так называемый натуральный слон.