Чужая Истина. Книга первая - Джером Моррис

насквозь ночи. Эйден дошел до конца короткой тропки, развернулся и похромал обратно. В который раз. Его зубы отбивали звонкую неровную дробь, а рука с посохом сильно дрожала. Костерок потух так давно, что воспоминания о его уютном тепле казались плодом воображения. Проходя мимо, юноша кинул на горстку углей тоскливый взгляд, словно видел остывший трупик маленького, дружелюбного существа. Шлем с остатками целебного отвара он попытался спрятать под широкими лапами ели, но ливень был такой, что кроме дождевой воды там уже ничего не осталось. Эйден дошёл до пня и развернулся. Двадцать три шага в одну сторону… Двадцать три в другую. Окоченевшая рука крепче сжала ореховую палку, по телу снова пробежала волна дрожи. Хотелось идти ещё быстрее, чтобы хоть немного согреться, но нельзя было тревожить и без того беспокоящую рану.

Серый встал на задние лапы, чуть вытянул шею, задумчиво нюхая воздух. Странное существо не сходило с узкой тропки, продолжая двигаться то в одну, то в другую сторону. Такое поведение было непонятно Серому. Неровная, напряженная походка могла означать, что существо больно, но чуткий влажный нос не улавливал искомого запаха. Передние лапы шевелились сами собой, нетерпеливо взъерошивая промокший мех на костистых предплечьях. Узкие, тёмные ладони были горячими, как всегда перед атакой. Лишённая шерсти вытянутая морда — выражала беспокойство. Инстинкт призывал тут же, не раздумывая, броситься на жертву, нагнать в два прыжка, подмять под себя, перегрызая хрупкие позвонки у основания черепа. Но опыт нашёптывал — тут что-то нечисто… Странное существо снова дошло до дерева, остановилось, вглядываясь под ноги, резко дёрнулось. Громко звякнул металл. Серый припал к земле скалясь, готовый нападать или отступать, чувствуя, как дыбится холка. В его сознании металл чётко ассоциировался с опасностью, с угрозой. Зачем существо прячет угрозу? Готовит засаду? Западню? Острое ухо дрогнуло, ловя звуки далёких шагов. Повернув безволосую морду в сторону источника звуков, Серый раздраженно запустил когти в мягкую почву, пропуская жирную грязь между сильными пальцами. Прислушавшись — различил шесть пар волчьих лап, рыщущих неподалеку голодным челноком. Взглянув в последний раз на странное существо, он кинулся в ночь широкими, мягкими скачками. Нагнать волков не составляло труда, порвать одного-двух — тоже. Нужно было напомнить стае — чья это территория. Прожорливых тварей становилось всё больше и ели они слишком часто.

Где-то высоко на дереве зачирикала первая утренняя пташка. Эйден улыбнулся. Улыбкой изможденной и неровной, но действительно искренней. Он хорошо понимал проснувшуюся птицу и радовался розоватым отблескам рассвета, пожалуй, даже больше неё. Сизая тьма уходящей ночи ещё держалась за длинные тени, но всё же неизбежно таяла под натиском нового дня. Оставалось еще немало времени до того, как солнце начнет по-настоящему согревать, но истинныйхолод уже отступал. Будто затихающая зубная боль, оставляя после себя долгожданное чувство облегчения. Отыскав измазанный грязью остроконечный шлем, который сам же пнул в кусты несколько часов назад, Эйден на мгновение замер. Вспомнив о его предыдущем хозяине, о черепе, с редкими прядями налипших волос, он устыдился своих ночных мыслей. Ведь после всех сделанных им ошибок — сегодняшнее положение можно было считать настоящей удачей.

— Собственно… что угодно можно считать удачей. Всё зависит от точки зрения.

Заговорил вслух Эйден исключительно для того, чтобы услышать собственный голос. А услышав — ещё немного приободрился. Пора было двигаться дальше. Русло ручья, набравшего силу после ночного ливня, уводило на запад, в сторону Уилфолка. Его путь лежал на юг, а значит — стоило запастись водой.

Со стороны он выглядел более чем странно. Выжав насколько возможно одежду, что, разумеется, не делало её сухой — обвязал толстый жилет из грубой шерсти вокруг посоха, а потасканную холщовую куртку закрепил ниже, связав узлом рукава. Шлем, наполненный водой, нести было очень неудобно и, промучившись с полчаса, Эйден просто выпил сколько смог, а свою драгоценную посуду напялил на импровизированное шерстяное оголовье посоха. Получившееся пугало взяло на себя большую часть промокших вещей и сам он, оставшись в льняной рубахе с закатанными рукавами, наконец перестал подрагивать. Энергичная, хоть и не слишком быстрая, ходьба здорово согревала. Пар светлыми завитками поднимался от горячего тела, забирая последнюю влагу тяжёлой ночи.

Ещё недавно, буквально только что, хотелось просто согреться. Избавиться от опостылевшей дрожи и клацанья зубов. А теперь, какая неожиданность, всплывает куча новых желаний. Хотя, конечно, ничего необычного в том нет. Я не ел уже часов сорок, а не спал и того больше. Горстка мелких орехов и двухминутная дрёма не в счёт. У-ух… как гудят ноги. Чем теплее становится — тем больше чувствую, насколько измотан. Выходит, холод по-своему помогает, гонит вперед, не давая остановиться. Но надолго ли меня хватит, если не найду чего-нибудь съестного? Того и гляди рухну, похрапывая и тараща грустные глазища, как околевшая кобыла.

Эйден специально нагнетал, жалуясь на жизнь самому себе. Знал, что если постараться достаточно — станет просто смешно от несоразмерного обстоятельствам нытья. Вот только сравнив себя с умирающей клячей — невольно вспомнил о отвратительно-сладкой конине, что приходилось есть, удерживая валы на Колючих холмах. То были даже не их кони. Элитные боевые жеребцы небесных, застрявшие в частоколе или переломавшие ноги в сухих рвах. Спешенных рыцарей резали, как и раненых животных. Первых после обирали, раздевая до исподнего, вторых — рубили на мясо, ночами выбираясь за линию укреплений.Кто-то сказал тогда, что хоть враг и отрезал их от Данаса — помереть с голоду всё одно не даст. И верно… С каждой яростной атакой запасы конины росли, а количество голодных ртов уменьшалось. Эйден хмурился, вспоминая раскалённый августовский зной, наполненный вездесущей вонью разложения. Раздувшиеся тела людей и коней, беспорядочными кучами разбросанные по холмам. Гудение жирных мух. Огромные стаи крикливых ворон, объевшихся так, что передвигались короткими прыжками, не имея возможности взлететь.

Где-то в стороне раздалось сердитое карканье. Эйден вздрогнул, будто снова увидев жадных птиц, дерущихся за мягкую падаль. Потом сплюнул, криво ухмыльнулся, бросив странный взгляд в сторону беспокойной птицы, и бодрее зашагал дальше. Всё складывалось не так уж плохо.

Пышный куст калины, словно живой, шевелился и вздрагивал. Компания шустрых воробьёв, оккупировавших её ветки, тяжёлые от ярко красных ягод, находилась в постоянном движении. Маленькие наглые крикуны практически не обращали внимания на Эйдена, объедающего куст с другой стороны. Отправляя в рот очередную горсть горьковатых ягод, он вспомнил, что где-то слышал о пользе калиновых косточек для пищеварения.

— Ну, уж в моем случае это наверняка полезно. Не будь ягод — не было бы и пищеварения…