Суворовец. Том 1 - Анна Наумова

Пришлось мне тогда переться на пьянку по случаю присвоения начальству звания полковника. Без особого, правда, удовольствия. Но делать было нечего. Субординация, ёшкин кот. Никуда не денешься.

— Ну, будем, мужики! — поднял в своем кабинете стакан новоиспеченный и дофига важный по этому поводу полковник Тополь, довольный по самые... ну, в общем, очень довольный.

Мужики из нашего УМВД, включая меня, тоже вежливо подняли стаканы и, натянуто улыбнувшись, чокнулись. Вчерашнего "подпола", а ныне — полковника — недолюбливали почти все. За беспринципность, за мелочность, за презрение к подчиненным... Короче, в разведку с ним пойти желающие вряд ли бы отыскались.

Но это случится еще не скоро. В мире, в котором я очнулся всего около часа назад, после стычки в подворотне, этот остроносый пацан с презрительным взглядом — никакой не "полкан". Не подполковник и не майор. И даже не безусый "летеха".

Он — вообще не офицер. А просто суворовец. Точнее — суворовец второго и последнего курса Макар Тополь. Пока без клички "Тополь-2М".

Сейчас Макар Тополь — один из "старшаков". Так было принято называть в нашем суворовском училище пацанов второго курса. Когда я поступил в Суворовское, программу уже до двух лет сократили. А вот раньше аж семь лет надо было отрубить суворовцу!

"Старшаки", которые, как и мы, набегались на зарядке, работали ложками, вальяжно рассевшись за своими столами. И тоже нет-нет, да и посматривали на нас, на мальчишек, которые всего пару дней назад надели погоны и простились с гражданской жизнью. Смотрели не как Тополь, с презрением. А просто снисходительно. Как на бедовых младших братьев, которых еще учить и учить.

Для них мы, первокурсники, — не кто иные, как желторотые малыши. Хотя и сами они не такие уж они и взрослые. Солидные второкурсники еще несколько месяцев назад ходили под "старшаками". Разница у нас с ними — всего в год. Почти ровесники. Будь мы обычными дворовыми ребятами, могли бы в одной компании в ножички играть и мяч в ворота с "пыра" пробивать.

Но тут не двор. Тут казарма. Почти армия. Со своим уставом и традициями, которые складывались несколько десятилетий. И которые нарушать нельзя. Согласно этим традициям, старшекурсники для нас — почти что преподы. Учителя жизни, так сказать.

Меньше, чем через год эти "учителя" окончат двухгодичное обучение в Суворовском, отметят выпускной и навсегда снимут суворовскую форму. Кто-то, как я когда-то, просто поменяет ее на другую — пойдет служить дальше. Пойдет в армию на "срочку" или поступит в военное училище. А кто-то навсегда простится с казармой, нарядами, подъемами и разговорами после отбоя и начнет обычную, гражданскую жизнь.

Любой суворовец, перейдя на второй курс и став "старшаком", мигом забывал, как сам трясся, будучи абитуриентом, а потом неуклюжим и растерянным "перваком", мечтающем о внеочередных увалах. Забывал он, конечно, и то, как за свои косяки получал "втыки" от "старшаков", и считал себя уже опытным, повидавшим жизнь. "Дембеля" никогда не помнят, как сами "духами" ходили.

Так было и в случае с моим давним оппонентом. Только к "старшаковским" понтам, которые, в общем-то, сами по себе были довольно безобидными, если не заигрываться, у него добавлялся еще и "такой себе" характер.

Если не знать, то в жизни не догадаешься, что этот мальчуган — тот самый ерзающий в протертом кожаном кресле не по размеру его объемистого зада полковник, пойти на сделку с которым ради ускорения получения долгожданного звания я отказался еще совсем недавно.

Только презрительный взгляд — один в один. А больше — никакого сходства. Не разжирел еще Тополь-2М. И не полысел. Такая же стриженная башка, как у всех нас — от "перваков" до "старшаков".

— Чего уставился, малой? — снисходительно повторил Макар Тополь, подмигивая своим товарищам. — На мне узоров нет, и цветы не растут. Аль со слухом проблемы? Как же ты тогда медкомиссию прошел?

"Малой" Миха порозовел и скуксился. Но сказать ничего не посмел.

Я нахмурился.

Рисуется Тополь. Живет по принципу: "Толкни ближнего, плюнь на нижнего". Что в Суворовском, что потом, в отделе. Те же яйца, только в профиль.

Будущий "полкан" был чрезвычайно доволен собой. Будто сейчас уже полковником себя чувствовал. Хотя был всего-навсего шестнадцатилетним суворовцем. На его прыщавой морде будто было написано: "Посмотрите, мужики, на представителя "молодого поколения". Понабрали в этом году. Жрет, как кашалот. Будто с голодного острова!".

— Шею вывихнешь! — продолжал Тополь, раскорячившись за столом, будто у себя в личном кабинете, и буравя глазками Миху. — Что уставился? Я тебе не барышня.

Сидящий рядом с Тополем второкурсник гоготнул и тоже кинул на моего приятеля насмешливый взгляд. Остальные же "старшаки" сделали вид, будто ничего не заметили. Молча смотрели в свои тарелки. Их эта мышиная возня не интересовала.

Я пригляделся и, кажется, даже вспомнил кое-кого из них.

Нормальные пацаны, хоть и "старшаки". Понимают, что весь этот "старшаковский" гонор — больше для порядка. Просто потому, что так издавна пошло. Традиция, так сказать. А не для того, чтобы гнобить молодняк.

Я заметил, что один из "старшаков", рослый и темноволосый, кинул взгляд на мое будущее начальство, потом посмотрел на какого-то своего приятеля и покачал головой. "Вконец, мол, обурел этот Тополь".

Этого рослого старшекурсника, кажется, Саней Кличут. Бугаевым... А нет, Раменским. Да, точно, Раменским. Отличник и вице-сержант, который мечтал служить на флоте. В Нахимовское ему надо было идти. Но Саня малость ошибся с выбором — пошел в Суворовское и только на втором курсе понял, что бредит морем, когда прочитал "Одиссею капитана Блада".

Я уже заранее знал, что его мечта сбудется. Встречал я как-то в Москве, прогуливаясь по Арбату, кавторанга Раменского..

А Бугаев — это Сема, его приятель, который рядышком сидит. Коренастый и плотненький. Этакий богатырь. Первое место в училище занял в соревнованиях по тяжелой атлетике. Гирю тягает не хуже чемпиона СССР. Оправдывает свою фамилию.

Я уж и забыл почти, кто есть кто. Лет-то сколько минуло! Своих-то еле вспомнил. И то пока не всех. Вот Колян Антонов, вот Димка Зубов... А этот, длинный и серьезный, кажись, Егор... Да, точно. Егор со смешной фамилией "Папин". Мы его сразу же "Батей" прозвали. А Димку — "Зубило".

Кажется, даже "старшаки" Тополя не особо жалуют... И поделом. Но вмешиваться, конечно, не станут. "Перваки" сами должны учиться за себя стоять. Иначе какие же из них потом "старшаки"?

Крошечный детдомовец Миха густо покраснел