Фронт и тыл Великой войны - Юрий Алексеевич Бахурин

вновь. Князь увел бригаду с позиций, а в ответ на устный выговор Гатовского принялся осыпать того оскорблениями. Полковник не сдержался и дважды огрел Карагеоргиевича по голове. Следствием стало разжалование Гатовского в рядовые Высочайшим приказом от 2 (15) декабря с назначением в Приморский драгунский полк. Правда, за потерявшего все офицера вступился великий князь Александр Михайлович, и окончивший в 1911 году Офицерскую воздухоплавательную школу Гатовский 2 (15) февраля прибыл в 25-й корпусной авиаотряд, став в нем летчиком-наблюдателем. Он продолжил служить, был сперва произведен в младшие унтер-офицеры, а 6 (19) мая 1916 года получил обратно чин полковника с прежним старшинством, но вместе с тем и назначение к приморским драгунам. В конце года Гатовский оказался прикомандирован к Кабардинскому конному полку, а со 2 (15) декабря 1916-го исполнял обязанности начальника штаба Кавказской Туземной конной дивизии. В феврале он станет начштаба без каких-либо «и. о.», а с 25 октября (7 ноября) 1917-го — генерал-майором[56]. Впоследствии Гатовский примет участие в Корниловском мятеже, в 1918 году вступит в Красную армию, окажется в финском плену, будет преподавать в Военной академии РККА до и после ареста по делу «Весна» и нескольких лет лагерей… К сожалению, и головокружительная карьера этого офицера, и жизненный путь этого незаурядного человека остаются малоизвестными широкому кругу любителей истории, особенно по сравнению с небывальщиной о потасовке Самсонова и Ренненкампфа.

Генерал от кавалерии П. К. фон Ренненкампф, фото 1914 года

Еще одним скандальным мифом той поры стал мнимый адюльтер генерала Ренненкампфа с германской шпионкой Марией Соррель. Он тоже неоднократно упоминался в произведениях Пикуля. Карикатурная история об измене генерала супруге и Отечеству заканчивалась его бегством из Восточной Пруссии вместе с Соррель на автомобиле. Правда, здесь Макс Гофман уже был ни при чем — расстаралась английская журналистика. Рассказ о польской барышне, будто бы завербованной немцами, обрастал новыми подробностями в каждой следующей бульварной газетенке. Она покорила сердце пожилого генерала, тот мигом перевербовал роковую красотку, шальная пуля сбила с нее головной убор, русские солдаты взяли и повесили девицу…[57] Ну а сегодня о Соррель подчас говорят и пишут абсолютно всерьез!

Современники не судачили ни о мести Ренненкампфа за пощечину десятилетней давности, ни о его якобы любовнице. В Первую мировую для подозрений в предательстве оказалось достаточно звучной фамилии генерала. Однако в первые дни войны по столице пополз еще более страшный слух. Без преувеличения детективный сюжет сплетался вокруг смерти одного офицера. Уже десятки их сложили головы на поле брани, но лишь одному Ренненкампф приказал свести счеты с жизнью. Якобы.

Кто убил полковника Веденяпина?

Гибель офицера на войне — горькая повседневность военной жатвы. Каждый павший заслуживает светлой памяти, воспевания его подвига в стихах и песнях. Но порой вместо этого в истории укореняются темные слухи и таинственные версии. Имя остается в тени на столетие, словно до него нет дела даже пытливым ученым. Смерть полковника Веденяпина — именно такой случай[58].

В тексте одного из Высочайших приказов, от 26 августа (8 сентября) 1914 года, содержится запись: «Умерший исключается из списков — начальник Вержболовского отделения жандармского полицейского управления Северо-Западных железных дорог, полковник Веденяпин».

Умерший — то есть не погибший от полученных в бою ранений (для них существовала отдельная категория). «Смерти не миновать никому, ни царям, ни пахарям», — справедливо говорил А. П. Чехов устами своего персонажа. Но сложно было представить и долю той драматургии, что связана с кончиной полковника Веденяпина, даже судя по скудным мемуарным свидетельствам. На сегодняшний день можно выделить несколько версий случившегося.

На довоенной открытке запечатлена кирха в Вержболове

Например, вот какой слух записал в дневнике искусствовед Н. Н. Врангель, младший брат знаменитого генерала: «7 августа. Сегодня я слышал две страшные истории. Не знаю, правдивы ли они, но, во всяком случае, кошмарны…

О полковнике Веденяпине, покончившем жизнь самоубийством, рассказывают следующее. Веденяпин, милый и обязательный человек, оказавший так много помощи нашим путешественникам, застрявшим в Германии, был начальником жандармского управления в Вержболове. Несколько дней он не спал и не ел, обремененный невероятной, невыносимой работой по переправке грузов, пассажиров и всякого прочего на пограничной станции. Он дошел до состояния столь нервного возбуждения, что почти уже сходил с ума.

В последнюю минуту им был получен приказ Командующего армией взорвать какой-то мост после перехода через него немцев. Полумертвый от усталости, он не вполне точно понял смысл приказа и взорвал мост до перехода его неприятелем. Генерал Ренненкампф призвал полковника Веденяпина и приказал ему застрелиться, что полковник и исполнил»[59].

Выходит, что командующий 1-й русской армией отдал высокопоставленному офицеру устный приказ свести счеты с жизнью? Проверить эту информацию не представляется возможным. Биограф генерала Ренненкампфа К. А. Пахалюк считает версию Врангеля нелепым слухом[60]. Генерал был известен как человек крутого нрава и железной воли, однако даже для него это было бы слишком. Неясно, зачем взрывать мост после перехода по нему войск противника, вместо того чтобы не пускать их на мост? Да и сам современник признавался, что не уверен в правдивости переданных им слухов. Со всей определенностью можно сказать одно: железнодорожный и шоссейный мосты через реку Липона, ведущие в Вержболово, были взорваны 22 июля (4 августа) 1914 года отступающими из местечка Кибарты солдатами 109-го пехотного Волжского полка и пешими пограничниками[61].

Полковник Генерального штаба Б. Н. Сергеевский сохранил для потомков куда более интригующие сведения. Проживая в Сербии после эмиграции из Советской России, он вспоминал: «Еще задолго до войны, в 1907 или 1908 году, я слышал от своего соседа по имению в Псковской губернии, жандармского офицера А. Д. Веденяпина, которого я считал и продолжаю считать безусловно честным человеком, что его сослуживец по жандармскому отделению на станции Вержболово, ротмистр Мясоедов, крайне ему подозрителен, так как живет выше средств, а долгов не имеет…»[62].

Здесь загадка гибели полковника Веденяпина смыкается с одним из самых громких военно-политических скандалов периода последнего царствования. Полковник С. Н. Мясоедов был в 1915 году арестован по обвинению в шпионаже на кайзеровскую Германию. Дело изменника при штабе 10-й армии раздуло пожар шпиономании военной поры. Обвиняемый вдобавок был близко знаком с военным министром В. А. Сухомлиновым (преследование позднее не миновало и его). Прямых и явных улик вины Мясоедова следствие не выявило, но он все же был повешен.