Переправа - Джек Кетчам

дух, обретший плоть. Какой-то древний индейский демон, призывающий своих собратьев.

Со времен Кортеса прошло триста лет. Ацтеки, майя, тольтеки, мешика. Все исчезли. Или нет?

Я вспомнил дикость в ее глазах, когда мы впервые ее увидели. Интересно, что сейчас в этих глазах?

Она потянулась к тарелке с кукурузной мукой и бросила муку в огонь. В дыму я почувствовал запах кукурузного хлеба. Она начала дрожать. Отложив тарелку, она взяла кофейные зерна, сделала то же самое, и теперь я чувствовал запах утреннего кофе. Дрожь усилилась. Ее голова моталась из стороны в сторону. Качание перешло в движение вверх-вниз. Песнопение ускорилось. Она снова потянулась к тарелке.

Я не удивился, почувствовав запах жареных яиц, как будто они готовились на сковороде.

Она раздвинула ноги, и внезапный эротический заряд застал меня врасплох, потому что в одном этом движении прояснилось все, что я видел и слышал, и я понял, что она призывает какую-то жизненную силу перед огнем. Я мог представить мужчину, который был там все это время и только в этот момент раскрылся под ней, толкаясь вверх беззвучно и невидимо, пока она толкалась вниз.

Что-то заставило меня обернуться и украдкой взглянуть на Харта и Матушку. Матушка спал, отвернувшись к дальней стене.

Глаза Харта были открыты. Он наблюдал.

Она застонала, содрогнулась и затихла. Ее голова упала вперед, а затем и все тело, так что она на мгновение встала на четвереньки, тяжело дыша, а затем бросилась в сторону, на одеяла. Я закрыл глаза и притворился спящим.

Настоящий сон долго не приходил.

Глава 7

Она рассказала нам, что помнит тот день, когда в полной мере осознала весь ужас того, что с ними произошло. Не только изнасилования и унижения, тесные зловонные спальные помещения или работа во дворе с мулами, козами или курами, или в саду под палящим солнцем, или в душной прачечной, или на кухне. Все они были стреножены, как лошади. Не было только кнута.

Она вспомнила, как впервые оказалась в xасиенде.

* * *

Она пробыла там всего пять дней. Последние два дня она не видела свою сестру, Селин, и это ее мучило. Она набирает ведро воды из колодца. Вода нужна на кухне.

Мария, средняя сестра, с тонкими губами, суровая и мрачная, манит ее с крыльца.

- Займешься этим позже, - говорит она. - Иди сюда. Елена ставит ведро и идет мимо обугленных остатков одного костра, потом другого. Ей трудно подниматься по ступенькам со связанными лодыжками. Мария нетерпелива. - Поторопись, сучка, - говорит она.

Снаружи xасиенда старая и убогая. Внутри же она видит богатство Валенсуров. Короткий коридор ведет в огромную комнату через дубовые двустворчатые двери. Золотые люстры висят под блестящими, искусно выполненными потолками из перфорированного олова, мраморные камины, изысканно украшенные шкафы, полки с боковыми башенками из можжевельника, дуба и красного дерева, расписные книжные полки, картины из пряжи и коры с изображением обезьян, змей и ящериц, золотые маски солнца и маски ягуара, огромные позолоченные зеркала. И повсюду изображения волка.

В железных статуэтках, в обожженной глине, в камне. В красках и вышивке.

Волк - это их нагуаль[8]. Животное, с которым они связывают свою судьбу.

Она следует за Марией через огромную комнату со всеми этими сокровищами, мимо полированной дубовой лестницы, разделяющей два коридора: один ярко освещен и устлан роскошным ковром, его стены увешаны картинами и цветущими красно-желтыми кактусами в горшках, другой - обшарпанный, темный и пустой. Их путь лежит через этот последний коридор, и уже сейчас она встревожена тем, что слышит. Они проходят мимо шести небольших комнат без дверей, расположенных в шахматном порядке, по три с каждой стороны. Первая пуста, кроме односпальной кровати с темным от пятен матрасом. Во второй в углу плачет молодая мексиканка в накинутом на плечи ребозо[9]. Ее запястья скованы перед ней.

Третья тоже пуста, если не считать паутинного лабиринта из тяжелых цепей, свисающих с потолка. Прямо напротив нее четвертая комната, такая же, но обитаемая. В центре комнаты, покачиваясь, висит на паре наручников женщина примерно возраста Елены. Женщина, похоже, без сознания, возможно, мертва. Ее грязная серапе[10] разорвана посередине. Ноги всего в нескольких дюймах от пола, а лицо в крови от недавних побоев.

У пятой двери Мария едва не сталкивается с толстым мексиканским солдатом, который выходит из комнаты, заправляя рубашку в брюки. Он кротко кивает и поспешно отходит в сторону. Проходя мимо него, Елена заглядывает в комнату и видит обнаженную молодую женщину с ярко-рыжими спутанными волосами, которая рыдает, раскинувшись на кровати.

Хуже всего, безусловно, в шестой комнате. Она прислушивалась к звукам, доносящимся оттуда, с тех пор как они вошли в коридор.

Там кого-то ужасно избивают.

И тут она видит знакомых мужчин - Густаво, плосколицего индейца-полукровку, который привез ее сюда, и Фредо, толстяка, с которым ехала ее сестра. В руках у Фредо короткий шипованный хлыст. Они стоят по обе стороны стола. Привязанная к ножкам, на столе распласталась лицом вверх молодая девушка, в точности похожая на Селин цветом кожи и телосложением, и Елена останавливается как вкопанная, уверенная, что это Селин, абсолютно уверенная в этом, и в ярости и страхе перед кровавой бойней почти вбегает в комнату, несмотря на подкашивающиеся ноги. Угроза смерти не останавливает ее, пока девушка не поворачивает голову и по багровому родимому пятну в форме почки на шее она видит, что это вовсе не Селин, а чья-то сестра, которой суждено пережить такое.

- Иди за мной, - говорит Мария.

Шлюха.

Путы натирают лодыжки, она с трудом идет за Марией, поднимается по задней лестнице, которая, вероятно, когда-то предназначалась для прислуги, и выходит во второй коридор. Звуки, которые она слышит сейчас, это не совсем крики, но это звуки сильного страдания, их издает женщина. Мария ждет ее у входа и сердито приглашает войти, и теперь она слышит еще и плач ребенка. Елена входит вслед за ней.

Комната освещена дюжиной ароматических свечей. Они не совсем забивают запахи сырой плоти, нечистого пота и мочи, исходящие от лежащей на кровати женщины. Женщина только что родила, и старая карга, Ева, держит плачущего ребенка на руках. Он завернут в тонкое белое полотенце. Ева смотрит на него, беззубо улыбаясь, а она думает, что любой бы при виде ее заплакал. Ее сестра, Люсия, с приплюснутым как у мопса лицом, убирает послед. Позади них в тени стоит Пэдди Райан.

- Мальчик или