Они не мы - Григорий Грошев

в перчатках, делают они это особенно: бьют ногами по полу. Некоторые так стараются, что прямо подпрыгивают. Бурные овации длятся так долго, что у Главреда устают ноги. К счастью, в этот раз благоразумие победило подобострастие.

Глава принимает овации. Он кивает головой – совсем чуть-чуть. Поворачивается то влево, то вправо. Все хотят его увидеть. И куда бы ни посмотрел Глава, люди начинают аплодировать активнее. Скачут, не жалея ни ног, ни сапог. Шум, гул заполняет площадь. В этом нечто воодушевляющее, но эффект скоротечен.

Алекс бредёт в Редакцию, держа лэптоп. Движется вперёд, как тень, чтобы верстать номер. Статьи, заметки, колонки. Ничего нового. Отправляет «Истину» куратору. Иногда тот тратит времени на чтение больше, чем Главред – на его написание. Его исправления, как всегда, глупы и бессмысленны. Алекс прячет первый бук в сейф. У него есть час, или два, пока он один. Достаёт второй бук. Пальцы проворно бегают по клавиатуре.

«Иногда грустно, когда писать и печатать нечего. Такое хоть редко, но бывает: даже солнце иногда пробивается из-за облаков, убивая нас своими радиоактивными лучами. Тогда я люблю читать старинные книги. Те запрещены, потому что чёрный шрифт отравляет воздух, и так насыщенный опасными газами. Все книги были собраны, деактивированы и переработаны в питательную смесь, давным-давно. Тогда это спасло многих каторжников от голода. Но раньше книг в мире было непростительно много – десятки экземпляров уцелело…

Несколько книг я храню в Метро. Огромные, длинные тоннели, где можно спрятать, что угодно. Это место, свободное от наблюдения. Скорее всего. Потому что человеку нужно давать немного свободы, иначе он сойдёт с ума. Глава мудр, он это понимает, и никогда не дожимает гайки до конца. Кстати, интересное выражение. Гайку можно зажать ровно до того, момента, пока у неё есть резьба. А потом – всё, сломается.

Кстати, в моей редакции работает сразу несколько сотрудников. Я у них не только за начальника, но и за лидера. Они меня уважают, а может – боятся. Кто-то пишет про погоду (какая работа халявная!), кто-то – о политике (тоже ничего нового, каждый раз одно и то же новыми словами).

А кто-то отвечает за творчество и должен писать стихи и рассказы о трудовых буднях. Но все они, относясь к труду совестно, спрашивают меня. Завидуют опыту и слогу. Хотя чему тут, а? Я такой же, как они, простой, проще некуда. Может, в этом и есть главный козырь?

Ох уж эти вопросы. Все мы люди и неплохо знаем друг друга. Так вот, скажите, могут ли два человека жить без ссоры? А два государства, два сообщества людей, настроенных противоположно по духу, могут ли прожить без войны? Лучших молодых людей, крепких духовно и физически, постоянно забирают охранять наш покой, за Сферу.

Там жить опасно. Воздуха почти совсем нет. Там мир страшен. Ужасные мутанты, бродячие стада людей с пятью руками, чудища размером с пятиэтажный дом. Ну, сам я не видел, но рассказывали. Говорили об этом люди, заслуживающие доверия. Выдержать такой мир может не каждый. Многие сходят с ума, и поступают с ними одинаково: перерабатывают в смесь.

Особенно трусов не любят… Да, трусы нам не нужны. И лучше умереть гражданином, чем жить в плену собственных нелепых страхов и фантазий, проистекающих из воображения. Не каждый отважится послужить своему государству, ибо не всем есть место в будущем.

Нашему миру не нужны свободные поэты, философы, художники. Ценность от их работ сопоставима с нулём, а затраты на ведение подобной жизни довольно высоки. Они пьют чью-то воду, едят питательную смесь. Дышат воздухом, который достоин лучшего, чем осесть в лёгких поэта. Втайне от всех я писал стихи, когда был совсем юношей. Мне приходилось их прятать, хранить в собственной голове, и вот почему.

Поэт не может писать бесчувственные стихи, иначе зачем их вообще писать? А те рифмованные строчки, что сочинял я, вызывали даже у меня, их обладателя, бурю эмоций, а попади они в общее информационное пространство – разрушили бы его часть до основания.

И я хранил их в себе, дабы не смущать остальных жителей, не показывать им, как красив мир и сколько в нём зла и несправедливости, сколько в нём прекрасных эмоций и любви. Если они не узнают обо всех моих мечтах, то будут жить спокойно, и эта наша основная цель – дышать ровно и глубоко».

Главред закрывает лэптоп и снова прячет его в сейф. Потом - достаёт первый бук. Они похожи друг на друга, как два брата. «Цензор…», - думает Алекс и так же поправляет себя. «Куратор. Сегодня кончил быстро». Отправляет свежий номер в печать. Трудящиеся, да и сам Глава, смогут прочесть его рано утром…

Запись 5

Новый день. Голова с утра болит, одышка: такое всё чаще, трудно сосредоточиться на чём-то одном. Алекс с трудом дошёл до редакции, и сейчас предвкушает, как выпьет витамины, и ему сразу станет лучше. Шлюз открывается. Чистка, дезинфекция. Он даже не успел снять маску, как загорелась красная лампочка. Посторонний!

Как они проходят внутрь? Почему? Зачем они пытаются ворваться в его одиночество? В этот маленький, но такой уютный мир. В редакцию. Алекс часто думает об этом, но никто не находит ответа. Всё потому, что счастливые люди похожи между собой, а вот несчастные – очень разные. Нет им числа.

Двери закрываются. Алекс снимает маску-шлем. Непрошенный гость