Они не мы - Григорий Грошев

обзоры. Планы мероприятий. А тут – ладони вспотели, хотя самому холодно. Тело бьёт озноб. Ему бы выйти в редакцию, налить себе чашечку тёплой воды. На его карточке ещё осталось две или три порции до конца недели.

Но… Если они увидят? Обратят внимание? Здесь все – такие, здесь каждый смотрит, ищет. Доложить. Настучать. Это – правило жизни, Закон, нельзя забывать об этом. Поэтому Алекс просто делает несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Потом - достаёт карту памяти. Спрятал её в сапог. Кладёт тайный лэптоп в сейф, под толщу полезного хлама. Готово. Теперь он – преступник. Он нарушил Закон, и ждёт его каторга – это в лучшем случае. А в худшем…

Запись 2

Музыка, музыка – одна из безусловных свобод человека. И сегодня Алекс слушает особенно печальные, особенно трогательные мелодии. Он смотрит сквозь иллюминатор, и видит улицу, покрытую дымом. Сквозь него плыли машины, шли люди – почти на ощупь. Если бы у них не было навигаторов, они бы просто заблудились в клубах дыма и копоти.

Главред очень хочет расслабиться. Нужно спуститься в метро. Там, только там можно купить нечто, запрещенное давным-давно. Спиртное. Кислородный баллон. Красивые трусы для своей женщины. Или алкоголь.

Потом – прийти домой, закрыться. Выключить свет. Расстелить кровать и притвориться, что спишь. Нет, Стража вряд ли будет проверять, но один раз было и такое. Всё-таки, Главред. Это не какой-нибудь там клепальщик патронов. Не штукатур-пластификатор. И даже не библиотекарь.

Алекс заходит в Метро. Кто и когда построил его? Зачем? Метро – столь же бесполезный конструкт, как и шляпа. Он бродит по коридорам, выискивая то, что ему нужно. И вот - торговец в тёмной, выцветшей робе. На стенах из мрамора – граффити, странные надписи, замазанные поверх тысячи раз. Но они всё равно проступают сквозь слои краски.

- Дам пять талонов, - Главред показывает жест, который в этом мире означает только одно: выпить.

- Двенадцать, - отвечает торговец. Его голос искажает маска. Алекс бы усмехнулся, но… Двенадцать талонов! Это очень, очень дорого.

Торг. Отрицание, снова торг. Сойдясь на восьми фантиках, они свершают свою нехитрую сделку. Мензурка надёжно спрятана в рукаве. Если найдёт патруль, мало того, что придётся отдать, так ещё и талонов сверху накинуть. Чтобы Стража не дала делу законный ход и он смог избежать каторги. Но Главред пойдёт домой аккуратно, тихо, чтобы никому не попасться на глаза.

Очень хочется закусить спиртное макаронами или консервированным овощем. Бутербродом с протеиновой колбасой. А ещё лучше – кусочком горячего хлебушка из синтетической муки. Как это вкусно! Очень хочется. Но такая роскошь доступна лишь избранным. Энергохлеб… Когда он пробовал его последний раз? Смесь, сдобренная синтомаслом. И одобренная Правительством. Жить можно!

Раз уж он преступник, почему бы не стать им на все сто процентов? Алкоголь приятно обжигает слизистую оболочку, быстро попадает в желудок. Головокружение. Сладкая дрёма и расслабление. Алекс достаёт второй бук, который принёс с работы. А потом – ещё одну карту памяти, коих в редакции полно. Просто девать некуда! Так почему бы не украсть сотню-другую и не спрятать у себя дома?

Александр делает то, что совершают лишь настоящие преступники. Пишет здесь и сейчас, ночью. В полной темноте. Пьяный! Если Стража зайдёт, они ничего не поймут. Подумаешь, Главред работает дома? А на самом деле, на самом деле… Преступник продолжает своё коварное злодеяние.

«Здравствуй, читатель будущего! Первая история получилась слишком сумбурной, слишком расплывчатой. Уверен, понять что-либо из неё невозможно. Вот я шляпа! Так привык к миру, что вокруг меня… Так сильно, что даже не могу посмотреть шире. Пытаюсь представить будущее… Напрягаю свой мозг, чтобы увидеть яркую картинку, а не серый дым.

Почему я уверен, что мир ждёт будущее? Потому что мы уже достигли дна. Да. Я должен признаться, что Сфера – это дно. А значит, в будущем человек от дна оттолкнётся. Всплывёт. Будет жить радостно, будет кушать энергохлеб каждый день. И тут – найдёт мои записи. Они нужны, чтобы опять не утонуть. Чтобы на дно не уйти.

Итак. Я уверен, что мир изменился. Убеждён в этом, потому что иначе просто не может быть. Ты живёшь в будущем без прошлого: без вчера, без истории. И мои записки помогут тебе узнать, каким был мир раньше. Я нарочно не ставлю даты – это не имеет никакого значения.

Если ты нашёл записи и расшифровал их, то… Ты очень одарённая личность. Убеждён – такой же журналист, как я, или учёный, или, чем свет не шутит – руководитель. Потому что код к записям – разный. Простая предосторожность. Это нужно мне, чтобы продержаться как можно дольше. Код хоть и разный, но простой. Нужно подобрать шифр, я оставил его в начале каждой заметки. Больше – для себя.

Раз уж я главный герой своего повествования, стоит раскрыть свою личность хоть немного. Выгляжу я необычно. Чёрный комбинезон, противогаз-маска, с защитными окулярами. Иногда я надеваю красный обод на шею – отдаю дань прошлому, дресс-код любого художника.

Подобные знаки отличия раньше носили представители творческих профессий. Маска – это конституционная гарантия государства, непременный атрибут социального общества. Если у тебя нет маски, значит, ты либо преступник, либо зверь, что в принципе равнозначно. Хотя в жизни всякое бывает. Можно ведь и банку с пилюлями где-нибудь забыть – не убивать же из-за такого?

На меня обращают внимание в силу моей внешности, я как глоток воздуха в мире ядовитых газов. Но узнать друзей в этих ужасных намордниках нелегко. Да и нет у меня друзей, если разобраться. Как говориться, друг до каторги доведёт. Это ещё мой дед сказал, а он хорошо понимал смысл подобных вещей. Умный был дед, да где