Без вести пропавший - Геннадий Мурзин

Насколько искренен сейчас Тушин? Он, в самом деле, сочувствует посетительнице или притворяется? Он и сам, наверное, не смог бы ответить на все эти вопросы. Ясно лишь одно: ведет себя сейчас прокурор области не по чину. Что такого особенного в жалобе посетительницы, которую, кстати, видит впервые? Пропал и не подает вестей мальчишка? Но разве в области это единичный и потому уникальный случай? Естественно, нет, а потому дело это по чину прокурору района, но никак не ему, прокурору области, государственному советнику юстиции второго ранга.

Чужая душа – потёмки, а тем более душа Тушина.

Странно все это, крайне удивительно. Прежде всего, удивлена секретарь-референт Опалёва, знающая шефа как никто другой.

13 ДЕКАБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК. 17. 50.

Следователь Алексеев давно ждал вызова прокурора, так как два месяца назад подал рапорт об отставке. Ждал, но не сегодня. Сегодня – не просто понедельник, являющийся днем тяжелым, но еще и тринадцатое число. От такого совпадения ничего хорошего ждать не приходится. Признаки этого налицо: ему не сказано о причине столь экстренного вызова. На остановке «Дворец молодежи» он вышел из трамвая, перешел дорогу, прошел мимо многоэтажного дома, что на Московской, завернул за угол и направился к стоящему двухэтажному дому из красного кирпича, к прокуратуре области.

Вошел. Проходя мимо дежурного милиционера, ответил на приветствие, поднялся на второй этаж. Вошел в приемную Тушина. При его появлении секретарь-референт Опалева встала со своего места.

– Семен Семенович вас ждет.

Алексеев вошел не сразу.

– Как шеф, Зоя Ивановна? – спросил он.

– О чем вы?

– О настроении, конечно.

– Настроение у Семена Семеновича нормальное. А почему вы спрашиваете?

– Ну, вызов «на ковер»… сами понимаете… К тому же сегодня тринадцатое число и понедельник.

Зоя Ивановна улыбнулась.

– Одно могу сказать: ваши опасения беспочвенны.

– Разве вызван не по поводу моего рапорта?

– Думаю, нет.

– Ага… ясно.

Алексеев вошел. Тушин ходил по кабинету.

– Проходи, Илья Захарович. Проходи и присаживайся.

Тушин остановился возле окна. Посмотрел на улицу, где начался густой снегопад и подул сильный ветер. Потом вернулся на свое место.

– Я пригласил тебя вот по какому поводу…

– Догадываюсь, что ничего хорошего.

– И так, и нет.

– Как это понимать?

– Понимать надо так: в Нижнем Тагиле девятого октября сего года бесследно исчез подросток. Прокуратура тамошняя и милиция – не мычат, не телятся… Безобразие! – Тушин стукнул ладонью по столу. – У меня была мать подростка. Короче, я подписал постановление о принятии этого дела к своему производству.

Алексеев выразил сомнение.

– Тагильчане часто, как вы выражаетесь, не мычат, не телятся. Что, все дела забирать к себе? Им – лишь на руку. Вообще перестанут работать.

– Я тебя пригласил не за тем, чтобы выслушивать нравоучения…

– А зачем?

– Ну, и характерец же у тебя! Слово скажешь – сразу лезешь в бутылку.

– У вас есть шанс…

Тушин не дал ему продолжить.

– Я посоветовался с заместителями. Все они сошлись на том, что дальнейшее производство по этому делу ты должен взять на себя.

– Я?!

– Понимаю, что ты удивлен, поскольку привык заниматься, так сказать, «крутыми» делами, где пачки жертв, где десятки бандитов. Это же дело не из разряда престижных…

– Я, Семен Семенович, за престижностью не гонюсь.

– Отлично! Садись в электричку – и айда в Нижний Тагил.

– Что, сейчас?

– Нет, завтра… первым же поездом. Никаких от меня инструкций не будет. Сам знаешь, что надо делать в таких случаях.

– Но, Семен Семенович…

– От тебя постоянно слышишь одно и то же: «но» да «но». Хоть раз-то можешь отойти от традиции?

– Семен Семенович, я хотел сказать, что подавал рапорт и рассчитывал…

– Что я тебя так вот просто отпущу?

– Наши отношения таковы…

– Знаешь, что я тебе скажу, голубчик?

– Нет.

– Так знай: на службе одни отношения – рабочие. А все, что раньше было, – давно быльём поросло. Давай забудем и поставим на прошлом точку.

– Я думал, что всем будет лучше, если уйду.

– Думал? Плохо, значит, думал! Лучше надо думать. С кем останусь, если просто вот так стану отпускать корифеев следствия? С «зеленью»?!

– Молодежи тоже надо давать дорогу.

– Давай, прекратим дебаты? К тому же, не я окончательно решаю сей вопрос, а Генеральная прокуратура. Оттуда – пока ни гу-гу. И хорошо, что не торопятся.

– Без вас не обошлось.

– Честно? – Тушин заулыбался и хитровато подмигнул Алексееву. – Я действительно звонил в кадры и просил особо не спешить с этим. Обещали.

– Не понимаю: стаж у меня имеется, возраст шестьдесят с хвостиком, давно пора на покой.

– Ничего-ничего… Старый конь борозды не портит…

– Но пашет мелко и, главное, слишком часто спотыкается.

– Ну-ну! Не будем прибедняться. Короче говоря, повторяю еще раз: решение мною принято, менять не намерен, поэтому – шагом марш!

– Можно просьбу?

– Можно, если просьба исполнима.

– Было бы хорошо, если бы со мной выехал от уголовного розыска…

– Ты кого-то конкретно имеешь в виду?

– Да.

– И кого же?

– Подполковника Фомина.

– Фомина?!

– Да, именно его.

– Но он же в Прижелезнодорожном райотделе внутренних дел.

– Уже нет. Вернулся назад в областной уголовный розыск.

– Правильно сделал. Руководить может не всякий спец. Руководить, не умея прогибаться, нельзя.

– И как? Выполните мою просьбу?

– Не могу отказать, потому что на пользу делу. Разухабистый мужик, однако…

Алексеев встал.

– Разрешите?

– Да, иди… Кстати, регулярно информируй лично меня. И… Посылай куда подальше всякого, не взирая ни на какие должности, попытавшегося помешать тебе.

Алексеев вышел.

Тушин тут же попросил зайти секретаря-референта:

– Соедините меня с полковником Чайковским. Если нет на месте, найдите. Нужен срочно.

Прошло не более пяти минут, как прокурора соединили с Чайковским.

– Добрый вечер, полковник… Я слышал, что ты сейчас курируешь не только следствие, но и уголовный розыск. Это правда?.. Замечательно!.. Для расследования дела в Нижнем Тагиле нужен спец… Срочно… Сейчас… Нет, помимо тагильских… Кого? Алексеев, мой следователь, отказывается ехать без Фомина: вынь, говорит, да положь… Нет, если не можешь, то я позвоню генералу Краснову… Нет необходимости?.. Замечательно. Значит, вопрос решен?.. Когда выезжать?.. Алексеев едет первой электричкой, завтра… Но имей в виду: командировка бессрочная… Сколько? Пока не раскроют дело… Почему не местные?.. Там – мышей не ловят… Уже с девятого октября ни шьют, ни порют… Кстати, твои подчиненные. Возьми на заметку… Понял… До встречи!

13 ДЕКАБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК. 18. 30.

Фомин, осторожно приоткрыв дверь, спросил:

– Разрешите, господин полковник?

– Не придуривайся, входи, Сашок.

– Что за фамильярность у господина полковника со старшим оперуполномоченным УгРо, а? – ухмыляясь во всю ширь скуластого лица, произнес Фомин, переступая порог кабинета заместителя начальника главного управления внутренних дел области.

Чайковский внимательно посмотрел на того и невольно также заулыбался.

– Ты, гляжу, и к концу дня не растерял оптимизма и по-прежнему пребываешь в отличном настроении.

– С этим настроением и домой убуду, если господин полковник его мне не подпортит, – отреагировал Фомин, усаживаясь на стул, одиноко стоящий у окна.

– Не далеко? – спросил Чайковский.

– То есть? Что значит «не далеко»?

– Не слишком далеко устроился: я здесь, за столом, а ты там, у окна? Как считаешь?

– Дальше – лучше, безопаснее: чуть что – в окно сигану.

– Боишься?

– Еще бы! Начальство… С ним так: или дистанция безмерная, или любовь неоглядная. Насчет любви: избави пуще всех печалей – и барский гнев, и барскую любовь.

– Ну, пошло-поехало. Теперь не остановишь. Просто беда, когда сыщик такой вот…

– Это какой?

– Начитанный.

– Новость. Никогда бы не подумал, что лучший сыщик – тупой сыщик… Ну, да, ладно… Зачем вызвал?

– А ты как считаешь?

– Ну, думаю, «стружку» снимать будешь.

– За что?

– Мало ли… На то и начальство, чтобы причины находить для «обработки» таких болванов, как я. Может, «телега»…

– Что, уже успел что-то натворить?

– Ты меня, Павел Павлович, знаешь: еще тот «чэпэшник».

– Не молод. Мог бы и остепениться.

– Стараюсь, очень стараюсь, а не получается.

– Могу успокоить: на сей раз нет никакой «телеги». Скорее всего, не успели еще накатить…

– Уже – благо.

– Только что мне звонил прокурор Тушин…

– Ну, вот… Что я говорил?!

– Не спеши с выводами. Так вот… Он сказал, что нуждается в тебе…