Перед свадьбой - Джуди Джексон

— Поди-ка сюда, — проворчал он и поцеловал Бекки со всем нерастраченным пылом, который накопился у него за время разлуки. Лишь когда обоим стало не хватать воздуха, он наконец оторвался от ее губ. — Вот что мне было нужно. Теперь я знаю, что вернулся домой.

— И нечего целовать меня всякий раз, когда хочешь переменить тему!

— Как скажешь. Ты закончила работу над своим кроссвордом?

— Райан! — Бекки выразительно вздохнула, но сдалась. — Теперь закончила. Кроссворд по музыке «Битлз».

— Обожаю способ, каким ты добиваешься вдохновения, — шепнул Райан, едва не касаясь губами мочки ее уха. Дыхание его шевельнуло волосы Бекки, и по ее телу прошла приятная дрожь. — Как думаешь, «Плейбой» или «Космополитен» не собираются заказать тебе кроссворд о способах занятия сексом? Я готов помочь тебе вдохновляться.

Бекки чуть отстранилась от него и рассмеялась.

— Ты в отличном настроении.

— Еще бы! Где дети?

— У соседей. Их всех пригласили на вечеринку.

— О! — Райан коснулся губами ее шеи. — И долго еще они там пробудут?

— Часа два. А почему ты?.. — И осеклась, взвизгнув, когда Райан сгреб ее в охапку и выскочил из тесного закутка.

— Я так по тебе соскучился. Разговоры по телефону каждый вечер… Одним этим сыт не будешь.

— Я тоже по тебе соскучилась. А теперь поставь меня на ноги. Ты теряешь драгоценные минуты из наших двух часов.

Райан подчинился, и Бекки стрелой взлетела вверх по ступенькам. На лестничной площадке она на миг задержалась, через плечо дерзко подмигнула Райану и исчезла за углом коридора.

Райан тяжело вздохнул. Господи, как же ему прожить еще целых шесть недель, прежде чем он станет мужем этой женщины?

Неуклюжими пальцами он сорвал с себя галстук, наугад швырнул их в ту сторону, где оставил чемодан, и бросился в погоню.

— Я так рада, что полиция нашла вещи, украденные из твоей квартиры.

Бекки лежала на боку, прильнув к Райану.

— Угу. Похоже, супруга Пастина, пока он сидит за решеткой, решила избавиться от части его имущества. Она не знала, что маска и абак принадлежат мне, хотя сомневаюсь, что это помешало бы ей продать их. Я не отношусь к ее любимцам. В художественной галерее вещи узнали по приметам из полицейского списка похищенного антиквариата.

— Ты, должно быть, счастлив, что вернул их назад?

— Я решил продать маску.

— Мне казалось, ты ею дорожишь.

— Дорожил. Когда я смотрел на нее, это лицо словно сообщало мне некую истину, общую для всех женщин в мире. Маска служила как бы иллюстрацией, а вернее, подтверждением моего образа жизни, и это было очень приятно. Недавние события изрядно изменили мое мнение.

— Что тебе сказали в «Кристи»?

Бекки совсем не хотелось вспоминать об игрушечном паровозике, и потому она, сколько могла, оттягивала этот вопрос, но дольше оттягивать было уже нельзя. Зрелая ответственная женщина должна найти в себе силы продать фамильную реликвию, если это обеспечит ее детям безбедное существование. Беда только, что Бекки явно недоставало зрелости и ответственности, когда речь шла о прадедушкином паровозике.

— Черт, Бекки, ну почему ты хочешь избавиться от вещи, которой так дорожишь?

— Так ты оценил ее?

— Не забудь: у меня была масса других возможностей. — Райан перебирал пальцами край одеяла, которым они укрылись, когда почувствовали холод.

— Каких возможностей?

— Я мог бы сказать, что паровозик оценили в сотню баксов, что не стоило ни времени оценщиков, ни твоих сожалений. Мог бы поместить его в депозитный сейф в банке, сказать, что продал, и отдать тебе стоимость из своих денег. На десятую годовщину нашей свадьбы ты получила бы замечательный подарок.

— Райан, что сказали оценщики? — Бекки выбрала волосок и как следует дернула.

— Ай! — Райан потер грудь. — Оценщики считают, что паровозик может стоить от пяти до восьми тысяч долларов. Другой такой же ушел за семь.

Бекки приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его лицо.

— О Господи! Почему так дорого?

— Игрушка в хорошем состоянии и действительно старинная. Изготовлена, кажется, лет сто назад какой-то немецкой фирмой. Детали в бумагах, а они остались в чемодане.

— Я получу восемь тысяч долларов! О Боже!

— Может быть, и меньше. Если ее выставят на продажу.

— Если выставят? Неужели ты…

— Я привез ее назад.

Бекки рухнула на спину и прикрыла рукой глаза.

— Зачем? Мне и так нелегко было решиться на это, когда ты собирался в Нью-Йорк. А теперь придется заново свыкаться с мыслью, что паровозик нужно продать.

— Выслушай меня, Бекки, просто выслушай. Теперь, когда мы вместе, тебе не нужны эти деньги. Я не хочу, чтобы ты продавала паровозик.

— Ты не хочешь, чтобы я продавала паровозик. А как насчет того, что хочу я?

Райан содрогнулся от ее ровного безжизненного тона.

— Пожалуйста, Бекки, доверься мне хоть немного. Я ведь стараюсь.

— Угу. Самую чуточку доверия за капельку твоего старания.

— Бекки, ты уже впустила меня в свой дом. Дай мне возможность хоть за что-то здесь зацепиться. Может быть, тогда я перестану чувствовать себя так, словно нарушаю границы чужих владений.

— Чужих? — Бекки перекатилась на живот, и сердце Райана застыло.

Она села на краю постели. Райан едва удержался от искушения провести ладонью вдоль ее обнаженной спины. Лопатки Бекки шевельнулись, когда она подалась вперед и закрыла лицо руками, пробормотав что-то невнятное.

— Бекки, я тебя не слышу.

— Я говорю, что не знала. — Подняв голову, Бекки обернулась к нему. — Извини. Понятия не имею, что хуже: что ты чувствуешь себя чужим или что я об этом и не подозревала.

— Послушай, я сказал это не для того, чтобы тебя огорчить. Я люблю тебя. — Райан обнял ее, притянул к себе, вновь укрыв одеялом. — Понимаю, нам обоим нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что теперь мы одна команда. Просто время от времени делай мне небольшую поблажку.

— Небольшую поблажку? — Бекки хитро подмигнула и со значением толкнула его бедром. — Ох, не думаю.

Райан рассмеялся.

— Значит ли это, что, если что-то изменится, ты не станешь продавать паровозик?

— А что может измениться?

— Ну не знаю. Может быть, банк наконец избавится от этого сволочного управляющего. Ты не ответила на мой вопрос. Если что-то изменится, ты не станешь продавать паровозик?

— Может быть. Раз уж ты так просишь, прямо сейчас я этого не сделаю. Но оставляю за собой право продать его потом, если решу, что так надо.

— Если мы решим.

— Хорошо, зануда. Если мы решим.