И сгинет все в огне - Андрей Шварц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Никто так не говорит, – отвечает Десмонд. – Моя мысль в том, что победа в одном испытании еще может быть счастливой случайностью, но если мы выиграем два…
– То прославим наши имена. – Фил хлопает Десмонда по плечу, и он сразу становится менее напряженным. – И наши родители буду гордиться нами, рано или поздно. Так ведь, Алайна?
– Конечно, – отвечаю я, и наконец-то это не ложь. Путь перед нами разветвляется по трем направлениям, и я веду нас налево, даже не задумываясь. Остальные не сомневаются в моем выборе; вот почему я выбрала именно их. Вскоре перед нами вырисовывается каменная плита, преграждающая путь. Первая загадка.
– Что мы здесь имеем? – интересуется Десмонд.
Из стены торчат пять кнопок, на каждой из них буква. На резной плите наверху изображен величественный ястреб, несущий по локусу в каждой лапе, в одной – элегантный меч, в другой – прекрасная ветка черного дерева.
– Это символ старого Грандмастера Сената, – предполагает Тиш. – Эра Драковиана, думаю. Где-то 321 год.
Я выжидаю момент, наблюдая, не додумаются ли они до чего-нибудь еще, но Тиш колеблется. Что ж, неплохая попытка.
– Грандмастера Сената той эры, значит, – говорю я, пытаясь звучать так, будто я действительно обдумываю варианты. – Может, это первые буквы их имен, и мы должны нажать их в порядке их пребывания на посту? – Я делаю шаг вперед, одновременно со своими словами нажимая на кнопки, и они уходят в стену с приятным скрипом. – Габрус, Воршак, Деранис, Аукерман, Володя?
Слышен долгий низкий гул, наполненный магией. Плита грохочет, пульсируя энергией, а затем раздвигается. За ней находится комната, посреди которой на пьедестале стоит единственный сверкающий самоцвет, а стены обрамляют три двери, ведущие вглубь.
Все смотрят на меня, разинув рты.
– Ты… ты умнейший… человек… в мире, – говорит Зигмунд, а Десмонд кивает.
– Поддерживаю.
– Мне просто повезло, – говорю я и очень надеюсь, что они поведутся на это. Пока они недоверчиво глядят на меня, я подхожу к пьедесталу, беру драгоценный камень и кладу его в сумку на поясе.
– Ну же, идем. Один есть. Осталось двадцать девять.
Глава 34
Прошлое
В семнадцать я жульничаю на втором испытании.
План принадлежал Марлене, и он был в равной степени гениален и опасен. Идея пришла ей в голову во время собрания Смиренных: им сказали, что в течение недели после испытания Смотритель Тимс будет занят приведением лабиринта в исходное состояние, так что им всем придется работать сверхурочно.
Остальные слуги-Смиренные возмутились, но в голове Марлены закружились возможности. Тимс – Волшебник в лучшем случае посредственный. У него определенно нет положенных знаний, чтобы восстановить лабиринт самостоятельно. Это означает, что где-то записаны инструкции о том, как головоломки сбрасываются до изначальных значений. Инструкции, которые так же легко могут предоставить все ответы. И есть только одно место, где они могут быть.
Мы встретились за неделю до второго испытания, спрятавшись в кустах перед библиотекой. Стоит середина ночи, и фонари погашены, поэтому мы тихо сидим вдвоем в полной темноте, воздух такой холодный, что наше дыхание застывает вокруг нас. Это наша третья попытка попасть в профессорское крыло. В первую ночь профессор Калфекс работала допоздна; во вторую Смотритель Тимс делал обходы. Но в третий раз удача нам улыбнулась, потому что в библиотеке тихо, темно и пусто, ни души.
Мы пробираемся сквозь темноту к боковой двери здания, той, которой пользуются Смиренные. Ночью в библиотеке жутко, полки нависают над нами, как обелиски, отбрасывая длинные цепкие тени в бледном лунном свете. Я понятия не имею, куда мы идем, в отличие от Марлены, поэтому я следую за ней через стеллажи, обходя знакомые столы, поднимаюсь по лестнице и направляюсь к зловещей высокой двери.
– Что теперь? – шепчу я. – Нам нужно вскрыть замок?
– И зачем же нам это делать? – Она одаривает меня лукавой улыбкой и достает из кармана ключ. Он сияет и пульсирует магической энергией, металл дрожит, будто это жидкость. Я изумленно смотрю на него, и она, должно быть, это замечает. – Это универсальный ключ ко всем дверям кампуса. Я стянула его у Смотрителя Тимса, пока тот был пьян. И лучшее в этой ситуации то, что он будет бояться доложить, что он был украден.
– Марлена! – У меня перехватывает дыхание. То, что мы сделали в первом испытании, было рискованным, но этот риск был только на мне. Я могла с ним справиться. Но это не должно касаться ее. – Это было очень опасно… если бы тебя поймали… – Я мотаю головой. – Тебе не стоило этого делать ради меня.
– Я сделала это не ради тебя. А ради себя, – отвечает она, и ее глаза горят яростью и решимостью. Я понимаю, что она настроена серьезно. Если когда-то и существовала точка сомнения, неуверенности, то мы давно ее преодолели. Она так же привержена делу, как и я, так же готова рискнуть всем, так же готова умереть. Часть меня впечатлена. Другая напугана.
Она вставляет ключ в замок. Секунду он дрожит от напряжения, а затем с глухим щелчком пружины открываются. Двери широко распахиваются, открывая сокрытую за ними запретную комнату – сотни высоких полок, переполненных книгами и свитками.
Профессорское крыло – одна из наиболее запретных зон на территории кампуса, целая половина библиотеки посвящена исключительно материалам для сотрудников: личным исследовательским проектам, книгам высокого ранга, которые нужно преподавать с осторожностью, и технической документации, такой как инструкция для лабиринта. Любой студент, пойманный внутри, будет немедленно исключен и заклеймен как отступник. Любой попавшийся Смиренный будет убит.
Но Марлена, не колеблясь, идет впереди с крошечным фонарем – диск тусклого света, который умещается в ее ладони. Она движется с отточенным умением, сверяется с тяжелым индексным фолиантом на стойке регистрации, а затем перебирает стопки, пытаясь найти именно ту книгу, которая нам нужна. Я понятия не имею, что она делает, да в этом и нет необходимости. Я просто восхищаюсь богатством запретных знаний вокруг нас, мой разум мечется от возможностей всего того, что я могу здесь узнать. Я вижу тяжелые фолианты, закованные в цепи, свитки, которые трепещут, будто плоть, карты, мерцающие внутренним светом. Воздух настолько наполнен магией, что я чувствую, как она отдается в моих внутренностях.
– Здесь! – наконец произносит Марлена, останавливаясь перед полкой, заваленной сотнями маленьких бумажных книг, у каждой из которых свой номер. – Дай мне минуту. Я найду ту, что нам нужно.
– Конечно, – говорю я и разворачиваюсь, чтобы сохранять бдительность. В этот момент я замечаю кое-что. Дальняя стена библиотеки украшена десятками портретов профессорского состава. Мое внимание привлекает конкретный год, 781-й, и одно конкретное лицо на нем.
Школьный преподавательский состав стоит на ступеньках в официальных мантиях, на их лицах красуются
