И сгинет все в огне - Андрей Шварц

улыбки. 781 год был всего шестнадцать лет назад, поэтому многие из них мне знакомы. Вот профессор Хэпстед с густой шевелюрой, высоко возвышающийся Магнус Абердин и Смотритель Тимс, выглядящий практически так же. Впереди стоит профессор Калфекс, она выглядит удивительно молодой, ее волосы черные, распущенные и вьются до талии, а глаза сияют.

Но смотрю я на мужчину рядом с ней. Бледная кожа. Спутанные рыжие волосы. Тонкие очки на заостренном носу.

Мой отец.

В последний раз я видела его десять лет назад, но я прекрасно помню это лицо, это, несомненно, он. Я знала, что он был могущественным Волшебником, прежде чем дезертировал, но никто из Ревенантов не знал, чем он занимался. Но теперь все встает на места, на очень определенные места. То, как он читал, тонко и терпеливо, совсем как учитель. Массивный сундук с книгами, который мы таскали за собой везде. То, как Абердин говорил с ним, запечатлелось в моей памяти, подобно резьбе на камне, то, как он называл его старым другом.

Я не знаю, как с этим справиться. Я не знаю, с чего начать. Мой отец был здесь профессором. Здесь. Он наверняка сидел в этой комнате, может, стоял на этом самом месте. Каким он был? Читал ли он лекции с добротой и терпением, читал ли он ученикам в классе так же, как читал мне? Спорил ли он с Абердином, настаивая на реформах? Или сидел на стадионе во время игр в Балитесту и аплодировал, когда студенты истекали кровью и умирали? Действительно ли они с Абердином были друзьями?

Я никогда не интересовалась прошлым отца до дезертирства. Мне никогда не приходилось. Но теперь оно таится вокруг меня, огромная непроглядная тьма, которую я боюсь осознать, чтобы она не поглотила меня целиком. Сколько вреда мой отец причинил в своей жизни? Сколько крови было на его руках?

– Алайна? – Тихий голос Марлены раздается сбоку от меня. – На что ты смотришь?

– Я… там… картина… – Я заикаюсь, моя речь сбивается, когда я выдыхаю запертый внутри воздух, пока пытаюсь найти способ отвертеться. – Смотри, как молода Калфекс здесь! – наконец выбираю я, что сказать.

Она вопросительно смотрит на меня, затем пожимает плечами.

– Ну да, она тут и правда выглядит моложе, – говорит она и, к счастью для меня, возвращается к своему делу. – Но смотри же! Я нашла ее! Инструкцию по восстановлению лабиринта!

– Это она? – спрашиваю я. Это небольшая книжка, страниц примерно на пятьдесят, размером с мою руку. Марлена листает страницы под фонарем, и я могу разобрать плотно написанные инструкции и даже нечто похожее на карту.

– Это она, все верно. Все решения к загадкам. Все пути прохождения. Вообще все. Все, что потребуется тебе, чтобы победить в испытании, – говорит она, ее белоснежная ухмылка сияет в мягком свете. – Дай мне несколько дней, и я перепишу ее, а затем мы вернем ее обратно. – Ее руки дрожат от возбуждения, когда она кладет книгу в сумку, и она не может сдержать смеха. – Не могу поверить. Все прямо здесь. Это ведь было проще простого! Любой студент все это время давно мог так сделать!

– Ни один студент до этого не додумался бы, – отвечаю я, и ее радость заразительна. Я забываю о картине, забываю об отце, забываю всю эту мрачную тьму. Пусть прошлое остается прошлым. Главное – настоящее и будущее. – Никто во всем мире бы до этого не додумался. – Значение этого поражает меня, когда я просто говорю об этом, когда я осознаю, что это правда. Марлена помогала мне так долго, что я не заметила, насколько она удивительная, всегда на десять шагов впереди всех остальных, при этом умудряется вести себя так, будто она на десять шагов отстает. Черт возьми, она самый умный человек на этом острове, и никто об этом не знает. – Никто, кроме тебя.

Она смотрит на меня, и, может быть, это просто тени, отбрасываемые мерцающим светом в ее ладони, но мне кажется, будто ее лицо преображается, потому что его охватывает невероятный спектр эмоций, одновременно счастливых, грустных, обеспокоенных и восторженных. Наконец она просто опускает глаза, а ее щеки краснеют.

– Ты в порядке?

– Да, – тихо произносит она. – Я просто… в меня никто раньше не верил. Не так. Мне никогда не приходилось испытывать это чувство.

Я хочу что-то сказать по этому поводу, но не знаю, с чего начать. Но пока я подбираю слова, мы слышим приближающиеся шаги и слышим узнаваемое флегматичное сопение Смотрителя Тимса.

– Давай убираться отсюда к черту, – в итоге шепчу я, и мы устремляемся мимо стеллажей, вниз по лестнице, в ночь.

– Эй! – Голос Тимса раздается позади нас. – Кто здесь?

Но уже слишком поздно, потому что мы уже на свободе. Мы бежим все дальше и дальше, и, когда мы уверены, что опасность миновала, падаем в снежный сугроб, обнявшись в этой мягкой холодной белизне.

Ночь окутывает нас тьмой, словно плащом. В этот момент кажется, что все исчезло, кроме нас двоих, лежащих, прижавшихся друг к другу, затаив дыхание. Осталось только тепло наших тел, защищающее от холода снега.

– Мы в безопасности? – наконец шепчу я.

– Думаю, да, – отвечает Марлена. – У Тимса явно не хватит сил преследовать нас так далеко.

Я издаю короткий смешок, но, когда я смотрю вверх, она не смеется. Марлена смотрит на меня, наши лица всего в нескольких дюймах друг от друга, ее глаза широко раскрыты и уязвимы. Я не могу прочитать ее выражение лица, не до конца, но оно кажется открытым, нежным и понимающим.

– Алайна, – мягко шепчет она, и в этот момент я хочу отвести взгляд, но не могу. – Я хочу, чтобы ты кое-что знала. Что бы ни случилось на испытании, что бы ни случилось потом, я так счастлива, что встретила тебя. Ты даришь мне такое чувство… какое никто прежде не дарил. – Она резко и беспокойно вдыхает и приближается ко мне еще ближе, так что в моем животе как будто образуется пропасть, а кончики пальцев начинает покалывать. – Когда все закончится, когда мы покинем Блэкуотер… Я бы хотела остаться с тобой. Если ты меня примешь.

Дыхание застревает у меня в горле.

– Остаться со мной?..

– Куда бы ты ни отправилась, что бы ты ни стала делать дальше, – произносит она и не может заставить себя взглянуть на меня, даже когда мы почти касаемся друг друга, даже когда я чувствую тепло ее дыхания на своей коже. Ее колено касается моего, и это ничего не значит и одновременно значит все, я наклоняюсь вперед, не совсем отдавая себе в этом отчет, прижимаюсь к ней бедром так близко, что чувствую ее шепот.

– Я пойду за тобой, – звучит ее голос. – Я буду помогать