Да – тогда и сейчас - Мэри Бет Кин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наступил конец июня две тысячи шестнадцатого года. Всю дорогу до дома Питера Энн преследовал запах грозы. Она по обыкновению припарковалась поодаль, под прикрытием плакучих ветвей растущего на соседском участке дерева, и повернула зеркало заднего вида так, чтобы видеть их парадную дверь. Смеркалось. Энн по привычке считала в уме. Питеру уже исполнилось тридцать девять, а Кейт должно было исполниться через два месяца. Энн включила радио, достала бутерброд и приготовилась наблюдать за домом, пока совсем не стемнеет. Когда на улицу опустился мрак, Энн накинула на голову капюшон тонкого кардигана и вышла размяться, а заодно подобраться ближе к объекту наблюдения. Посмотреть на их машины, на их клумбу, на пляжные полотенца, которые сушились на перилах крыльца. Питер был дома. Его автомобиль стоял во дворе за автомобилем Кейт. За спиной вспыхнули фары. Энн отвернулась, наклонила голову и ускорила шаг. Машина остановилась у дома Питера. Энн притворилась, что у нее развязался шнурок, и дождалась, пока водитель выключит огни. А что, если это Питер? Вдруг его кто-то подвез? Но, поглядев через плечо, она поняла, что это не Питер, а совсем другой человек. Она узнала его, хоть и не сразу.
– Фрэнсис Глисон, – прошептала Энн цикадам и застрекотавшим над травой автоматическим поливалкам.
Фрэнсис пошел к дому прямо по газону. Энн пыталась разглядеть, что стало с его лицом, но было слишком темно. Он трижды постучал в дверь, прежде чем толкнул ее и обнаружил, что она не заперта. В доме творилось что-то странное.
Вернувшись в машину, Энн не стала возиться с зеркалом, а вместо этого залезла с ногами на сиденье, повернувшись спиной к рулю, и уставилась в заднее окно. Она ждала, что из дома кто-нибудь выйдет и станет ясно, что случилось. У Фрэнсиса было лицо совсем как той ночью. Господи, молилась Энн, только бы с малышами все было хорошо.
Она ждала, ждала и ждала, но из дома не доносилось ни звука и из двери никто не выходил.
Стало быть, Фрэнсис может водить машину. Спину он держал прямо, но ступал немного неуверенно и как-то неловко взмахивал рукой, но если специально не приглядываться, то и не заметишь. Энн вспомнила, как Фрэнсис нес ее через двор и потом вверх по лестнице. Как ему удалось открыть дверь, не выпуская своей ноши из рук?
Должно быть, она задремала. Вокруг царила глухая ночная тишина, которую прерывал лишь настойчивый стук по крыше ее машины.
Энн открыла глаза. Фрэнсис уехал. Повернувшись, она увидела Кейт Глисон, которая глядела на нее через открытое окно. Энн сама опустила стекло, чтобы впустить в машину немного воздуха. Ночь выдалась жаркой.
– Господи! – воскликнула Энн, прижав руку к сердцу.
– Я не хотела вас напугать, – сказала Кейт.
А что, если она все эти годы знала о слежке?
– Нам нужно поговорить, – заявила Кейт.
Глава шестнадцатая
Это не значит, что я ее простила, убеждала себя Кейт. Это не значит, что я забыла ту историю. Просто я уже готова на все, чтобы ему помочь.
Ей нужно было узнать как можно больше – о Питере, о его отце, об Энн, об Ирландии, обо всех родственниках своего мужа, чтобы понять, с чем она имеет дело. Джордж мог бы помочь, но всякий раз, когда она начинала задавать вопросы, ему нужно было или в туалет, или взять пиво из холодильника, или принести что-нибудь из машины. Джордж сам пытался достучаться до Питера. Кейт замечала, как он отзывает племянника в сторону на пикнике или подсаживается к нему во дворе. «Это все работа», – отмахивался Джордж, едва Кейт открывала рот. Это все погода. Или ипотека. И вообще, по-твоему, легко быть мужчиной? Так он говорил, а сам хмурился, глядя, как племянник угощает гостей закусками и спиртным. Питер пил «О’Доул» банку за банкой, словно умирающий от жажды, и Джордж не мог за ним угнаться.
– Завязывай с этой гадостью, – посоветовал он племяннику прошлым летом. Они сидели на веранде, а дети ловили во дворе светлячков.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Питер.
– Ты ведь начал еще до того, как мы приехали? И продолжишь, когда уедем?
– Джордж, – осадила мужа Розалин.
– Брайан был таким же.
Питер повернулся к дяде. Они с Джорджем так долго пытались переглядеть друг друга, что даже Кейт стало не по себе, и она отвела глаза.
Когда это началось? Будь у нее больше информации, она смогла бы вычленить критический момент, когда все пошло не туда. Она исследователь. Решать такие задачи – ее работа. С тех пор как они с Питером поселились вместе, заканчивать день алкоголем вошло в привычку. Вернувшись после ночной смены, Питер отсыпался, а потом немного выпивал, чтобы взбодриться к ее приходу. На то, чтобы особо разгуляться в манхэттенских барах, денег не было, и пили они, как правило, дома. Если у Питера была дневная смена, они с Кейт обходились бокалом вина, пока готовили ужин, и еще одним за ужином. С годами они стали разборчивее, познали тайны букета, ножек и дубильных веществ. Питер начал больше понимать в текиле и джине. Теперь они смеялись, вспоминая чудовищное дешевое пойло, сопровождавшее их студенческие вечеринки. До тридцати бокал красного за ужином в будний день казался Кейт верхом изысканности. Ее мать запивала еду диетической колой.
Кейт умела скрупулезно перерабатывать информацию, делать сложные, обоснованные выводы. После курса органической химии мир представлялся ей гигантской машиной по беспрерывному преобразованию материи из одного состояния в другое. Заподозрив беременность – задержка, и лифчик сделался мал, – она устроилась на своем любимом стареньком лабораторном стуле, протерла руку спиртом и затянула зубами жгут. Сначала сделала качественный анализ на ХГЧ: результат положительный. Количественный показал седьмую неделю. Ликвидировав все улики, Кейт опустила рукав и весь оставшийся день работала как обычно – разве что с ощущением, словно по голове ее ударил метеор.
Работа Кейт
