100 великих тайн Востока - Николай Непомнящий

Китайцы не давали разрешения на вход в Туркестан: они получили предупреждение от Рафаилова, что англичане, когда придут, сразу начнут завоевание.

Муркрофт, невзирая на все неудачи, решил все же идти в Бухару через Афганистан. Весной 1824 г. трое путешественников тайно прошли через Кашмир и Пенджаб, пересекли Инд и через Хайберский проход проникли в Афганистан.

Афганцы, как и китайцы, не испытывали доверия к его экспедиции. Они подозревали, что за Муркрофтом последуют войска, и были частично правы в своих опасениях, потому что именно об этом он очень часто писал в Калькутту, говоря, что для завоевания всей страны хватит полка. Распространялись слухи, что он будет подкупать вождей племен. Эти слухи оказались весьма полезны: хотя подкупать вождей Муркрофту теперь, после отказа от него компании, было нечем, но он мог сослужить службу афганцам своими ветеринарными познаниями. Медленно, под палящей жарой, совсем не зная дороги, но умудряясь разведать ее и записать все необходимые сведения в свой дневник, Муркрофт вел свой караван к заветной цели. Наконец 25 февраля 1825 г. ему удалось добраться до Бухары.

При виде европейцев местные жители очень обрадовались и стали кричать: «Урус! Урус!» Так Муркрофт узнал о российском посольстве А. Негри, побывавшем в Бухаре за четыре года до него.

На бухарских базарах было множество русских товаров, это он тоже отметил со все возрастающей горечью. Муркрофту ничего не оставалось, как с позором возвращаться в Калькутту.

Вместе с Требенком и Гутрие он дошел до города Балха, а там вдруг решил покинуть их. Его внимание привлекла одна маленькая деревушка где-то на берегах Сырдарьи: ходили слухи, что там водятся какие-то особенные лошади. Он отправился туда один, и больше его никто не видел. Гуркхи, ездившие вместе с ним, привезли в Балх полуразложившееся тело… Такова была трагическая и героическая судьба этого странного человека.

Как сообщил в компанию Требенк, его 60-летний начальник умер от лихорадки. Под Балхом даже была устроена его могила. Через восемь лет ее видел другой знаменитый английский агент и путешественник, Александр Бернс. В течение очень короткого времени умерли и Требенк, и Гутрие. Позже англичанами выдвигались версии, что все трое были отравлены русскими шпионами.

Агентурная сеть Муркрофта осталась невостребованной. Тем не менее сведения топографические и общегеографические, добытые им во время экспедиций, послужили «Большой игре»: шедшие за ним в Афганистан дипломатические агенты пользовались его картами. Уже через десять лет Персия и Афганистан были наводнены новыми агентами, как английскими, так и русскими.

В истории «Большой игры» был момент, когда Россия могла овладеть самыми важными пунктами на пути в Индию. Правда, то было чревато войной с Англией, к которой Россия тогда не была готова…

Интересно, что оба основных участника этой операции, российские подданные Симонич и Виткевич, не были русскими по крови. Иван Осипович Симонич, полномочный министр России в Персии, родился в Далмации и служил в армии Наполеона, когда в 1815 г. попал к русским в плен. Он согласился перейти к ним на службу и долгое время провел на Кавказе, прежде чем прибыть в 1832 г. в Тебриз, где находилась российская миссия.

Судьба Яна Викторовича Виткевича была еще более запутанной и драматичной. В возрасте 14 лет он стал политическим ссыльным за участие в явно не слишком опасном для великой Российской империи заговоре крожской гимназии в Литве. В результате в 1823 г. юный Виткевич оказывается в сибирском городе Орске. Остальных пятерых участников заговора (а они были чуть старше Яна) раскидали по другим сибирским городам, и только его ближайший друг Песляк оказался неподалеку – в Верхнеуральске.

Пытливый Виткевич начал заниматься языками и вскоре выучил казахский, узбекский и фарси. Вместе с Песляком они планировали бежать в Индию, причем не знающий языков друг должен был изображать глухонемого. Однако бежать не пришлось. В 1829 г. в Россию приезжает знаменитый путешественник Александр Гумбольдт: его вызывает министр внутренних дел Канкрин «для пользы развития горной промышленности».

Оказавшись в Орске, Гумбольдт случайно заглянул в комнату с открытой дверью. Это была комната Виткевича, вся заполненная книгами по языкознанию, географии и биологии. Среди этих книг изумленный немецкий путешественник увидел 18 томное собрание собственных сочинений. Самого Виткевича в это время дома не было, но был его друг Песляк, который и поведал Гумбольдту о крожском заговоре и его последствиях. Гумбольдт, приехав в Петербург, стал ходатайствовать о смягчении участи бывших мятежных гимназистов.

В результате Виткевич в чине портупей-прапорщика командируется в Оренбург и в 1834 г. благодаря своим талантам становится поручиком и личным адъютантом генерал-губернатора Оренбурга – Перовского!

Способности у него были изумительные: к тому времени Виткевич выучил уже 19 языков и почти дословно знал весь Коран! Перовский был любимцем Николая I и очень активным человеком. Это именно он в 1839 г. предпринял военный поход на Хиву. Но до этого он собирал сведения, и во многом с помощью своего адъютанта Виткевича.

В 1835 г. Ян Викторович отправляется в степь «вникнуть в положения и отношения… родов киргизских (т. е. казахов. – Н.Н.), действовать внушениями на уши и дух ордынцев, доставить возможно верные и подробные сведения по делам этим, проведать бохарцев, хивинцев и англичан. Обстоятельства принудили… проникнуть далее (степи) и побывать даже в самой Бохарии».

Побывать в Бухарии европейцу-христианину было невероятно сложно, хотя непосредственно перед Виткевичем это удалось англичанину Александру Бернсу, в 1831–1833 гг. прошедшему в маскировке восточного купца по маршруту Дели – Лахор – Пешавар – Кабул – Карши – Бухара – Чарджоу – Мерв – Мешхед – Исфахан – Шираз – Бендер – Бушир – Бомбей. Мало того что в Бухару христиане не допускались, но по дороге любой человек, двигавшийся с севера, попадал в руки хивинцев, которые не позволяли русским входить в какие-либо контакты с Бухарой и лишать их, таким образом, выгодной торговли.

Но Виткевичу удалось пройти. О пребывании его в Бухаре известно чудовищно мало. По одной из версий он открыто разгуливал по закрытому городу в своем офицерском мундире. По другой – он, как и Бернс, скрывался, но был опознан русским дезертиром, схвачен и готовился к смерти. Ему удалось бежать при помощи верного узбека Шапухата.

По возвращении в Оренбург Виткевича ждало новое поручение – ехать на подмогу к Симоничу, который в это время проигрывал большую партию на огромной территории Афганистана, готовой погрузиться в долгую войну.

К тому времени Симонич достиг больших успехов в своей собственной политике, по крайней мере впоследствии министр иностранных дел Нессельроде настаивал, что большинство действий «полномочного министра» были самодеятельностью. После заключения Туркманчайского мирного договора Грибоедовым и его страшной гибели в 1829 г. в Персии сменился государь. Вернее, Англия и Россия договорились друг с другом, и, когда умер старый шах, воинственный Фетх-Али, посадили на трон его внука Мухаммеда. Английский офицер возглавил персидскую армию и разбил двух других претендентов. Однако прибывший в 1835 г. из Лондона посол Джон Мак-Нил обнаружил, что новый шах находится под сильным влиянием Симонича. Говорили, что все дело в первом визире шаха: это был мистик, суфийский ходжа, родом из Еревана…

Как бы то ни было, в 1836 г. Симонич убедил шаха выступить в поход на одно из афганских княжеств.

Афганистан тогда был поделен между несколькими государями: Дост-Мухаммед из рода Баракзаев владел Кабулом, его двоюродные братья – Кандагаром, а Герат принадлежал представителю враждебного рода Камран-мирзе. Шах Шуджа, один из наследников кабульского трона, который захватил в 1826 г. Дост-Мухаммед, был принят англичанами и проживал в Лудхиане, ожидая своего часа.

Персы еще со времен великого завоевателя Надир-шаха рассматривали Герат как свою область. В 1836 г. новый шах направился с войском к Герату, но был вынужден вернуться, поскольку провизии на поход через пустыню было запасено недостаточно. Вообще, этот город считался самой сильной крепостью на Среднем Востоке. Кроме того, это был самый соблазнительный трофей – и для Персии, и для России. Расположенное в живописном оазисе, владея в достатке и водой, и плодородной землей, гератское княжество, кроме того, находилось на прямом пути в Индию – все караваны останавливались в Герате на отдых. Поэтому шах предпринял вторую попытку и к ноябрю 1837 г. все же вышел к Герату и осадил его.

Владыки двух других афганских княжеств не слишком встревожились: Камран-мирза был из враждебного им рода. К тому же у кабульского Дост-Мухаммеда возник свой план: он жаждал восстановления Афганистана, каким он был при Ахмед-шахе в конце XVIII в. Начать восстановление он думал с Пешевара, захваченного не так давно войсками пенджабских сикхов. Государство сикхов тогда было союзником англичан и одновременно последним независимым государством в Индии. Во главе совета сикхских вождей стоял Ранджит Сингх. Дост-Мухаммед обратился за помощью в своем предприятии к разным правительствам в Тегеран, Петербург и Калькутту.