100 великих тайн Востока - Николай Непомнящий

На приеме у хана выяснилось, что же так смущало хивинского владыку: он не мог понять, зачем в действительности русский к нему явился. В письмах от Ермолова и императора ничего конкретно не говорилось, кроме предложений о дружбе. Муравьев сам, по собственной инициативе заговорил о том, что надо бы пускать караваны не из Астрахани, как было до этого, а сразу из Красноводского залива – путь вдвое меньший, а русские купцы привозили бы туда все необходимые товары. Хан заявил, что ему это не надо: у залива живут туркмены, более преданные персам, а не ему. Муравьев пытался заверить, что если хан начнет союзничать с Россией, то туркмены «будут ваши же слуги». Но Магмет-Рахим заявил, что России нужно решать самой свои проблемы с неприятелями, а он ни в чем таком участвовать не желает.

Наконец Муравьев был отпущен домой. Перед отправкой произошло еще одно важное происшествие. Одно из его ружей оказалось неисправным. Юз-баши привел белокурого юношу, чтобы починить его. Это был русский, который ружья не починил, но вложил в ствол записку – просьбу к российскому императору от всех пленных спасти их от неволи.

Вместе с Муравьевым были направлены послы от хана в Петербург.

Теперь для Муравьева основной проблемой было добраться до русских мест. Он подозревал, что пока его содержали под стражей, корвет уплыл из залива. На этот случай он решил: «Собрать трухменцев и идти набегом на Астрабад. Последствия же сего меня мало беспокоили». Но все обошлось: корвет дождался посла.

После этого началась обидная рутина: выяснилось, что Ермолов не очень доверяет его сведениям, а судьба русских пленных и вовсе его не волнует. Предложение Муравьева поставить в Красноводском заливе настоящую крепость тоже не вызвало у кавказского главнокомандующего энтузиазма. Не заинтересовали его и туркмены, готовые принять русское подданство. С хивинскими послами он толком не поговорил и отправил их домой. Когда Муравьев был на приеме у государя Александра Павловича в Петербурге, тот весьма расчувствовался, узнав об участи пленных, и решил срочно направить хану приказ их немедленно освободить. Николай Николаевич только поразился монаршей наивности. В результате все усилия, им предпринятые, вся та ловкость, с которой он избежал опасности и умудрился заручиться некоторой дружбой хивинского хана, оказались напрасными.

Караваны продолжали ходить, их продолжали время от времени грабить хивинские подданные. Никаких военных приготовлений, на которые можно было надеяться для освобождения пленных или даже для обеспечения безопасного следования караванов в Индию, тоже не было сделано.

Муравьев полагал, как и многие путешественники до него, что лишь покорение Хивы даст России выгоды торговли с Востоком. Однако только через 20 лет случился поход русской армии на Хиву, да и тот не увенчался успехом.

Ценность миссии первого русского агента-одиночки свелась исключительно к научной информации в его дневниках…

Уильям Муркрофт прославился своими достижениями сразу в нескольких областях. Во-первых, он путешествовал по самым малоизученным областям Востока и весьма дотошно описал все свои впечатления. От него осталось 10 тысяч страниц рукописей. Во-вторых, он был одним из первых англичан, всерьез напуганных угрозой вторжения русской армии в Индию, Китай и Тибет. Именно из-за этой своей одержимости он стал первым в создании эффективной сети лазутчиков в Персии, Афганистане и Средней Азии, призванной поставлять сведения обо всех ходах противника. Если разведчики предшествующего периода в основном были англичанами, время от времени направляемыми в те или иные восточные города со щекотливыми поручениями, то лазутчики Муркрофта были местными. Они регулярно поставляли ему сведения – как шпионского характера, так и научного.

В Ост-Индской компании Муркрофт отвечал за конюшни. Врач и ветеринар, он был завербован на эту работу в 1808 г. и сразу занялся поиском лошадей новой породы. Поиски завели его в Тибет. И там, в доме одного чиновника, он заметил двух собак явно европейского вида, а со слов тибетцев узнал, что они были куплены у русских. Хотя тибетцы и утверждали, что то были русские торговцы, Муркрофт решил, что напал на след отряда, готовящего вторжение.

Во время своих экспедиций за лошадьми он неустанно вербовал агентов. К 1812 г. Муркрофт имел целую сеть, наброшенную на многие афганские, персидские и тибетские города. Особенно его тревожил район Ладакха: он полагал, что русские пойдут именно там – из Китайского Туркестана через перевал Каракорум в столицу Ладакха – Лех и сквозь Пенджаб попадут в Британскую Индию. В города Китайского Туркестана (ныне провинция Синьцзян), Яркенд и Кашгар, действительно часто являлись русские караваны. Были и предприимчивые купцы, что забирались южнее. Они оказались первыми европейцами, побывавшими в тех местах.

Агенты Муркрофта, большей частью действовавшие под милым его сердцу прикрытием торговцев лошадьми, возглавляемые мусульманином Мир-Иззетуллой, собирали в Кашмире, Тибете, Яркенде, Кашгаре, Пекине, Коканде, Самарканде, Бухаре, Балхе и Кабуле сведения, которые касались местных правителей, их характеров, армии и настроений в народе.

Конечной целью его третьего и последнего путешествия была сказочная Бухара, где из европейцев побывали лишь иезуиты в 1715 г. Самый прямой путь в Бухару из Индии через Хайберский проход и Афганистан был не безопасен: как раз в это время там разыгралась кровавая борьба за наследство Ахмед-шаха Дурани. Два рода, Баракзаев и Садозаев, оспаривали друг у друга Кабул, Герат и Кандагар. С Муркрофтом вышли его верные помощники, англичанин Джордж Требенк и полуиндус-полуангличанин Джордж Гутрие, а также конвой из горцев-гуркхов. Муркрофт решил пойти через Ладакх.

В сентябре 1820 г. он со своими спутниками прибыл в Лех и начал переговоры с местными властями о переходе через перевал Каракорум в Яркенд. Ладакхские купцы совсем не хотели, чтобы их место заняли англичане. В своем рвении предотвратить опасное начинание Муркрофта они дали знать китайским чиновникам по ту сторону перевала: идут англичане, собирающиеся завоевать Китай! Тем временем Муркрофт ждал и продолжал получать очередные сведения от своих агентов. В это время он и напал на след русского агента, правда, совсем не русского происхождения…Это был Мехти Рафаилов, родившийся в Персии еврей. Настоящее его имя было Ага-Махди. Он выдавал себя за индийского мусульманина и уже не в первый раз водил караваны из Синьцзяна в Лех. Начинал он с мелкой торговли, но вскоре занялся кашмирскими шалями, которые пользовались большим спросом повсюду на Востоке. Торговля пошла так успешно, что его шали дошли до самого Петербурга, где очень понравились императору Александру I. Сам торговец прибыл вместе с товаром, был принят на русскую службу и получил «русское» имя – Мехти Рафаилов. Ему поручалось развивать торговлю между Кашмиром, Ладакхом и Туркестаном, рекламируя и распространяя русские товары. Но также ему доверялись и политические миссии. Одна из таких миссий была – войти в контакт с предводителем сикхов, одноглазым воителем Ранджитом Сингхом.

К тому времени Сингх был очень могуществен. Его армия насчитывала более 100 тысяч человек. До его смерти оставалось еще 20 лет и еще 30 лет – до покорения государства сикхов компанией. С 1809 г. Сингх был союзником Англии, и в 1820 г. этот союз был весьма крепок. Сила сикхов была настолько велика, что англичане, хотя их армия была вдвое большей по числу солдат, и думать боялись вступить с ними в открытое сражение.

Рафаилов вез вождю сикхов письмо от российского императора и министра иностранных дел Нессельроде с предложением торгового союза. Но, как выяснил Муркрофт, у Рафаилова с собой было большое количество рубинов и бриллиантов. В Лехе ходили слухи, что он пытался подкупить кашгарцев, уверяя, что если на трон Кашгара будет посажен полезный России человек, то его поддержит русская армия. С Рафаиловым следовали в качестве конвоя и казаки, что особенно напугало Муркрофта.

Едва он подготовил тревожный отчет в Калькутту для компании, как стало известно, что Рафаилов погиб. Обстоятельства его смерти остались неизвестными. Муркрофт поспешил заключить с правителем Ладакха торговый договор от имени компании и отправил Сингху запальчивое письмо, объявляя, что народ Ладакха независим и желает встать под покровительство Англии. Компания поспешила предупредить вождя сикхов, что никаких договоров с ладакхским правителем она заключать не собирается и Муркрофт действует по своей инициативе.

Мало того, самому Муркрофту было прислано извещение о том, что никакой платы за его услуги по розыску лошадей ему уже не причитается, а вторым письмом приказали возвращаться в Калькутту…

Муркрофт еще некоторое время просидел в Лехе, достаточное, чтобы убедиться в том, что могущественного вождя сикхов он обидел всерьез. Однажды в Джорджа Требенка, его компаньона, кто-то стрелял, вероятно спутав с самим Муркрофтом. В другой раз все трое путешественников заболели странной болезнью. Ладакхские друзья еле отпоили их лечебным отваром: болезнь была следствием отравления…