На закат от Мангазеи - Сергей Че

- Кстати, понятно, отчего у тебя все эти видения, дьяк, - сказал воевода. – Это все потому, что ты в церкву редко ходишь. Ведь тебя ж в Разбойный с Посольского перевели, а там у вас прямо-таки рассадник безбожников. С басурманами да католиками всё якшаетесь. Небось к батюшке последний раз еще в Тобольске захаживал? Вот теперь и чудится тебе язычество всякое.

Макарин не стал говорить, что в церкви не был с тех пор, как покинул Москву. Он искренне считал себя верующим, но к большинству попов испытывал что-то вроде брезгливости. Слишком много лицемерия и продажности, слишком много лжи и трусости. Слишком много неверия среди тех, кто обязан верить. Можно было по пальцам пересчитать служителей, которых не сломило время.

- Вас, поморцы, это тоже касается, - разошелся воевода. – Вы и сами-то полуязычники, и даже церкви у вас, говорят, с истуканами. Вот и притягиваете к себе всяких чудищ да демонов. Веровать надобно правильно, тогда и зло не пристанет. Не говоря уж про этих языческих… как их бишь тот бедный малый называл… менквов, да.

Макарину вдруг показалось, что тьма вновь на мгновение сгустилась с последними словами воеводы.

- Ты поосторожнее здесь гутарь об этом, воевода, - тихо сказал Шубин. – Бывает такое, что никакая вера не спасет. А уж как нам веровать, правильно или неправильно, мы сами как-нибудь разберемся.

Кокарев хмыкнул, но замолчал, и дальше они сидели в тишине, под плеск волн и шорох ветвей, которые иногда приходилось раздвигать, чтобы проплыть дальше.

А потом ветви вдруг исчезли, и берега разошлись в разные стороны. Из-за низких туч выглянула щербатая луна и осветила все вокруг.

Они увидели небольшое круглое озеро, со всех сторон окруженное стеной черного леса. Бурелом, трухлявые пни, коряги, сгнившие поваленные деревья скрывали его берега, и сквозь это сплошное непролазное месиво не было видно ни прохода, ни протока, кроме того, из которого они только что выбрались.

- Только не говорите мне, что мы заблудились, - проворчал воевода.

- Нет, - сказал Шубин и указал рукой вперед. – Мы прибыли на место.

У противоположного берега темнела небольшая бревенчатая конструкция, похожая на приземистую избу, поставленную на высокие сваи.

Хадри обернулся и залопотал что-то непонятное. Шубин коротко ответил и сказал остальным:

- Сушим весла. Нельзя дальше без приглашения.

Хадри выудил из своих запасов принадлежности, разложил перед собой, несколько раз быстро поклонился, скрипуче напевая. Потом высек кресалом искры и поднял над головой факел. Пламя ярко вспыхнуло, раскидав по воде огненные блики.

- Ну наконец-то про огонь вспомнили, - проворчал Кокарев. – И чего, спрашивается, всю дорогу впотьмах тащились?

Шубин стоял, выпрямившись и настороженно вглядываясь вперед, будто чего-то ожидая. Изба на сваях оставалась темной и безлюдной, и Макарину даже показалась, что она наполовину разрушена.

- Может случилось чего, - пробормотал Шубин. - Давайте вперед. Но по-тихому.

Лодка стронулась с места и медленно стала двигаться к противоположному берегу. Хадри продолжал держать высоко над головой факел, и все так же светила луна, заливая серебром гладь озера. Изба приближалась и теперь стало видно, что дом занимал лишь часть широкого бревенчатого помоста, установленного на сваи. Перед избой на помосте виднелось несколько высоких столбов и по их неровному силуэту можно было догадаться, что это истуканы. Сам помост был окружен торчащими из воды голыми сваями, толстыми и тонкими, высокими и еле заметными над поверхностью, словно раньше помостов здесь было намного больше. Но когда лодка подошла к этим сваям вплотную, Макарин понял, что это не сваи.

Из воды торчали десятки идолов, вырезанных из дерева, потемневших от времени и влаги. Они скалили рты и таращили глаза, большие и маленькие, с круглыми и конусообразными головами, с одним, двумя и даже четырьмя ликами на каждую сторону света. Большая часть из них уже сгнила и осыпалась, но некоторые казались довольно крепкими, хоть и покрытыми речной слизью.

- Кладбище богов, - тихо сказал Шубин.

- Это как? – не понял Макарин.

- Идол почти всегда один. Редко когда два бога в одном месте. А тут их много. Всех ненужных, старых или провинившихся окрестные племена свозили сюда. Столетиями. И оставляли. Когда даже озера здесь еще не было. Запретный лес – подходящее место для кладбища ненужных идолов.

- Провинившиеся боги? – хмыкнул воевода. – Смешно.

- Да. Здесь другое отношение к богам. Утилитарное.

Лодка осторожно лавировала между торчащими истуканами. Чем ближе к помосту, тем их становилось все больше, и приходилось то и дело сворачивать, чтобы не столкнуться. Поэтому они не сразу заметили, как на помосте вырос чей-то силуэт, поднял руки, и тут же по обеим сторонам от него вспыхнули, разбрасывая искры, два факела.

От неожиданности Макарин чуть было не выпустил весла.

- Ну наконец-то, - пробормотал Шубин.

Факелы осветили часть помоста, деревянную лестницу, ведущую к воде, и фигуру старика, одетого в бесформенную холщовую хламиду, разрисованную сложным орнаментом. Длинные седые волосы его были заплетены в бесчисленные косички, с которых свисали ленты и костяные фигурки. Старик опирался на высокий шест, украшенный резьбой, перьями и соболиными хвостами.

Весла подняли. Лодка остановилась в нескольких саженях от лестницы. Старик смотрел на них щелками узких глаз без всякого выражения на темном морщинистом лице.

Хадри выпрямился и произнес тираду, которую закончил низким поклоном. Старик продолжал молчать и смотреть. Хадри сказал что-то еще, потом обернулся и в отчаянии глянул на Шубина.

- Мы пришли с миром, - громко сказал тот по-русски. – Слышали о тебе, как о великом ворожее. И знаем, что ты не имеешь права отказывать просящему. Мы не займем у тебя много времени.

Старик, ни слова не говоря, отвернулся, и тяжело опираясь на шест, двинулся к избе.

Шубин недоуменно пожал плечами и сказал:

- Будем считать, что это и есть приглашение. Причаливаем.

Глава 23

Изба внутри