Аргонавты - Антонио Дионис

Довольно, Геракл, довольно! - взмолится царь.- Я не смею держать у себя на службе того, кто способен победить саму смерть. Сведи скорее это чудовище обратно в темный Тартар и потом ступай, куда хочешь. Ты совершил все двенадцать подвигов. Ты победил и меня. Наказание твое кончилось. Боги простили тебя, уходи ты свободен, ты... Ты - герой, Геракл,- и поверженный и ослабевший, Эврисфей упал перед своим троном, с испугом глядя на Геракла и приведенного им адского пса Кербера.

Так все и случится, предсказывую я, слепец Феней, так все и произойдет, слово в слово. Геракл отведет Кербера назад в дикие горы; дорога эта будет для героя легкой и радостной прогулкой,- ведь теперь он свободен. И не будет, как в первый раз сгущаться над ним страх, и жуткие животные не будут предвещать беду. Дойдя до черной расселины земли, ведущей в подземное царство Плутона, Геракл еще раз, на этот случай, дружелюбно взглянет на Кербера и, потрепав его по безропотной отныне морде, скажет ему: «Прощай!»,- и отпустит пса обратно в Тартар. Сам же герой вздохнет полной грудью и с долгожданным ощущением свободы, возвратиться в Фивы, где его будет ждать верная жена Мегара. Да будет так.

Финей закончил свой рассказ. Захмелевший Теламон прослезился.

Вдруг Ясон воскликнул:

Плексипп, Пандион! - обратился он к молодым сыновьям Финея,- в борту «Арго» две пустых уключины. Хотите их занять? Хотите стать Аргонавтами?

Криком восторга встретили юноши это предложение

Мы - Аргонавты! Слышите, отец, матушка? Мы - Аргонавты!

Плексипп поднял чарку, и, помолившись Зевсу, произнес тост:

Не сажай в саду своем зеленую иву. Не бери в друзья легкомысленного человека. Ива легко зеленеет, но разве выдержит она осенние морские ветры? Легкомысленный человек легко вступает в дружбу, но так же быстро о ней забывает. И если иву ветвь красит зеленью каждая весна, то легкомысленный человек уже никогда не вернется к тебе. За любовь! Выпьем за любовь и дружбу, настоящую морскую дружбу! - закончил он.

«Ах, какое нежное у него сердце! - подумала сидящая рядом с Плексиппом юная девушка.- Значит, он - моя судьба!» И повела с ним сладкие любовные речи.

Занялся рассвет, подавая сигнал к отплытию. Простились с гостеприимными друзьями и подругами аргонавты, сели каждый на свое место - и - «Арго» понесло дальше, в неведомую даль под дружный плеск всех своих пятидесяти весел.

Глава 15

УДИВИТЕЛЬНЫЕ ИСТОРИИ, РАССКАЗАННЫЕ НА БОРТУ СУДНА

Огромное светило поднялось и было уже наполовину проглочено блестящими облаками. Удивительно, в который раз удивительно было для Ясона ощущение множества связей и сплетений, историй и имен, услышанных им, коснувшихся его. «Какое повторение и пересечение вещей и событий!» - думал он. Удивительно было ему сознавать себя и зрителем, и действующим лицом, здесь, под бескрайним небом, окутанным тысячью тайн. Удивительно открытым, местами прозрачным наподобие облачного неба показалось будущее, показалось предстоявшее и назначенное ему богами, произнесенное

Орфеем и Финеем, он так мало знал о Фриксе, о его гибели, о его тоскующей тени...

Но в этот миг все ему казалось постижимым, познаваемым, доступным уму,- тихое журчанье волн, сиянье светила, жизнь людей и животных, их дружба, вражда, встречи, борьба, все великое и малое,- все это в трепете озарения видел и чувствовал он теперь. Видел себя включенным и втянутым во все это как во что-то упорядоченное, подвластное законам и уму. Невидимой ладонью коснулась его в этой морской прохладе скал догадка о великих тайнах, об их величавости и глубине, об их познаваемости. «Помни о том,- шептал ему чей-то голос,- помни о том, что все это есть, что между богами и тобой проходят лучи и токи, что есть смерть и тень Фрикса, и возвращение оттуда, что на все картины и явления мира есть ответ в твоем сердце. А что касается тебя, ты обо всем должен знать и исполнить столько, сколько возможно знать человеку...» Так говорил этот голос.

Много раз слышал Ясон, как кричат птицы, не раз ловил из уст Хирона слова древней мудрости,- сегодня, однако, все было по-новому, по-другому, его проняла догадка о целом, проняло чувство связей и соотношений, порядка, который распространялся повсюду. И именно у него, Ясона, был ключ к этим связям.

Мама, милая мама,- вдруг тихо пробормотал он.

После бессонной ночи, проведенной у царя Финея,

едва солнце коснулось зенита, всех до одного аргонавтов сморил полуденный сон. Доверившись тихому ветру и ласковым волнам, каждый баюкал свои недавние воспоминания, обращая их в сны.

Ясону снился огромный луг, поросший никогда не виданными им цветами, издававшими необыкновенное благоухание. И по этому ковру из цветов навстречу Ясону шла легкой походкой, еле касаясь цветочных венчиков, чудная женщина, глаза которой сияли как два солнца. От взгляда ее расцветали все новые и новые дивные, невиданные цветы необыкновенной красоты. Дыхание ее превращалось в жасмин, и дождь лепестков сыпался на землю. По цветам, что цвели у нее в волосах и огромным глазам, Ясон сразу же узнал свою покровительницу, добрую богиню Геру, супругу Зевса, и пал ниц, пораженный нестерпимым блеском ее глаз!

Встань, Ясон! -сказала богиня, и при звуках ее голоса еще больше запахло в воздухе цветами, а во рту

Ясона стало так сладко, как будто он только что выпил божественного нектара.

Встань, Ясон! - повторила богиня,- разве ты не с чистым сердцем возлагал цветы на алтари и совершал жертвоприношения богам? Разве не посочувствовал бедной старухе, перенося ее через ручей. Разве не проникся жалостью к мерзкой грешнице храма Диониса? Разве не любил в час досуга посидеть под священным деревом, деревом, под которым сходило вдохновение на старца Хирона, и разве ты не отдавался под этим деревом мыслям о божестве? Разве ты убил? Убил в своей жизни хоть муху, хоть москита, хоть комара? Разве, с голоду, убил хоть одно из творений божьих, чтоб напитаться его мясом? Отчего же ты не дерзаешь взглянуть прямо в очи твоей богине?

Нет,- отвечал Ясон,- я ничего не делал, что запрещено. Но меня слепит, богиня, солнечный свет от глаз твоих.

Встань, Ясон! - сказала богиня.- Мой взгляд огнем слепит только злых, и тихим светом сияет для добрых.

Поднялся Ясон,- и был взгляд Геры, как тихое мерцание звезд.

Ты ничего не делаешь, что запрещено! - сказала богиня с кроткой улыбкой, и от улыбки ее расцвели чудные розовые и голубые цветы, точно такие, как помнил Ясон из своего детства.

И великий Зевс хочет, чтоб ты предстал пред лицом его и видел вечную жизнь пред тем, как увидеть вечный покой,- продолжала Гера.

И предстал Ясон пред престолами Зевса.

Пред тремя престолами, на которых, окруженные волнами благоуханного дыма, сидел Зевс, Посейдон и Аид.

Я дал ему жизнь,- сказал Зевс,- и он не употребил ее, чтобы отнять жизнь у другого!

Я дал ему путь,- сказал Посейдон,- я вложил шум волн в его сердце. Он не воспользовался силой, чтоб измыслить зло своим врагам.

Он мой! - сказал черный Аид, увидав полосы золы на лбу Ясона.

И погладил Ясона по голове, так ласково, словно любимого сына. И позвал Зевс Афродиту, богиню любви, и сказал ей:

Возьми Ясона, поведи его и покажи ему вечную жизнь, как жрецы показывают храмы чужеземцам.

И богиня Афродита, прекрасная богиня, со строгим, суровым лицом, слегка коснулась своим острым, как осколок стекла, мечом чела Ясона,- и он увидел себя летящим в бесконечном пространстве. И услышал он божественную музыку, как бы тихое пение и нежный звон и мелодию флейты.

Мелодию, которую можно слушать весь век. Гармонию вселенной. Это пели, звеня в эфиры, прекрасные нимфы. И четыре звезды неподвижно сияли с четырех сторон света. Яркая, белым светом озаренная, как алмаз горевшая, звезда лучезарного юга. Черным блеском горевшая, как горный жемчуг, звезда запада. Розовая, как самый светлый рубин, звезда востока. И желтая, как редкий золотистый бриллиант, звезда севера. И на каждой из звезд, словно дети, резвились, в детские игры играли, взрослые люди, с глазами, сиявшими чистотой и радостью, как глаза ребенка.

Это праведники севера, востока, юга и запада! - сказала златокудрая Афродита,- все те, кто соблюдал закон и не делал никому зла, не проливал крови.

А где же те... другие? - осмелился спросить Ясон. Богиня рассекла своим мечом пространство. И Ясон вскрикнул и отшатнулся.

Не бойся, ты со мной! - сказала ему она. Из огненной бездны, наполненной гадами, к ним, шипя и облизываясь жалом, с глазами, горевшими жадностью, поднималась, вставши на хвост, огромная змея. Поднималась, словно готовясь сделать скачок.

Ее горло раздувалось, как кузнечные мехи, и сверкало всеми переливами радуги. Изо рта ее вылетало дыхание, знойное, как полуденные лучи солнца,- и Ясону казалось, что ее вьющееся и сверкающее, как молния, жало вот-вот лизнет его по ногам. По глазам, вселяющим ужас, по взгляду, от которого костенеют и лишаются движения руки и ноги человека, Ясон узнал, увидел во сне, в змее дочь царя Эоса, Медею. А грозный Плутон сидел на костре и смотрел, как сын его, отвратительное чудовище с козлиной бородкой, превращал грешников в скорпионов, жаб, змей, прочих нечистых животных. Каких, каких гадов не выходило из его рук, и при каждом новом своем превращении, он восклицал: - О горе!