Ледяная тетрадь - Андрей Викторович Рубанов

Поэтому детям нельзя отказывать, если они хотят заниматься спортом, играть на музыкальных инструментах, рисовать, петь, танцевать, драться; в любой семье часть бюджета, и часть общего семейного ресурса, следует выделять на развитие ребёнка, на поиск призвания. Следование своему призванию и есть условие счастья.

Большая ошибка современной России – резкое падение статуса школьного учителя. В СССР все получали примерно одинаковые деньги – и школьный педагог, и инженер, и механизатор, и военнослужащий; оклады отличались на 10 рублей, на 30 рублей. В систему образования шли – думающие, сильные, инициативные люди. Вдобавок учителя имели мощный бонус: три месяца летних каникул. Труд учителя не предполагал возможностей обогащения – но позволял жить сравнительно комфортно. Через развитую систему школьных библиотек педагоги имели свободный доступ к новым книгам, свежим журналам – это было ценно и важно.

Дед собрал огромную библиотеку из нескольких тысяч томов. Когда его внуки – мы – подросли, на день рождения он обычно позволял нам в качестве подарка взять любую книгу из его библиотеки. В итоге к началу восьмидесятых внуки растащили всё самое лучшее. Лично я понемногу изъял, том за томом, собрание сочинений Конан Дойла (Шерлок Холмс, «Затерянный мир», «Оливиновый пояс») и несколько томов Алексея Толстого («Аэлита», «Гиперболоид инженера Гарина», «Хождение по мукам»).

Дедушка Костя жил долго, умер в 1996 году, в возрасте неполных 85 лет. Я тогда фигурял в образе финансового гения, деньги вываливались из карманов. Я поставил ему на могиле большой гранитный камень. Над могилой растёт яблоня. Мать, когда увидела, заплакала и сказала: «Как у Довженко в фильме “Земля”».

После смерти деда ничего не осталось – только тесная, сырая квартирка в двухэтажном «учительском доме», в ста метрах от школы, на первом этаже. Потом родственники как-то распорядились этой квартиркой; я не участвовал – сидел в тюрьме. В той квартирке я вырос, детство в ней провёл, 12 лет, – но она бесшумно исчезла, в тайный мир канула. Никакого сожаления на сей счёт я никогда не испытывал.

Дедова библиотека была тогда уже наполовину растащена детьми и внуками, куда делась вторая половина – не знаю.

От деда у меня не осталось ни сувениров, ни памятных вещиц, вообще ничего, только его рукопись. Кроме книг, дед ничего не собирал – ни икон, ни картин, ни редкостей. Остался минимальный архив – вырезки газетные да фотографии.

Остались 2 тысячи деревенских детей, выученные им с малолетства и отправленные во взрослое плавание. Сейчас у них у всех взрослые дети и внуки. Вся память о нём – осталась в людях.

А моя, его внука, заслуга – в том, что я убедил его оставить Завет, письменное свидетельство.

Напоследок

Изучая историю, мы видим, что наши предки жили трудно. Мы, их потомки, – изнеженные существа, выросшие в комфорте. Изменился даже климат – зимы стали мягче. Но мы унаследовали от предков их набор качеств, их гены. Поэтому в будущее нам следует смотреть со спокойным оптимизмом. Если предки прошли через испытания и не только не сломались, но восторжествовали, – значит, и мы сможем, и дети наши смогут, и дети детей.

Понимание прошлого снимает страх перед будущим.

Восемь девятых частей айсберга скрыты под водой. Так и цивилизации, Россия в том числе, – лишь на одну девятую существуют в реальном мире, бо́льшая же часть их пребывает в тонком мире и тайном мире. Основные законы существования цивилизаций пока сокрыты от нас. Даже прямолинейное течение времени не кажется сейчас таким очевидным: велика вероятность, что время движется по кругу. Не по спирали, а именно по кругу. Одна война перетекает в другую, кризис сменяется новым кризисом, конца не видно. Экономика прогрессирует, а нравственность – наоборот, скорее деградирует. Гаджетов всё больше, а нравственных людей всё меньше. Цинизм, ложь, манипуляция, лицемерие, демагогия, невежество наползают отовсюду.

Гибель огромной советской страны дала нам огромный материал для изучения: мы подобрались к пониманию исторических закономерностей, ранее неизвестных. Например, мы убедились, что идеология не является стержнем цивилизации: идеологии меняются, а цивилизация остаётся. Из-под России дважды за сто лет выдёргивали, кажется, самый её фундамент, – а Россия осталась.

Наша цивилизация – русская – несовершенна, как и любая другая; у неё множество недостатков. Но она даёт нам сверхсилу, возможность исполинского, титанического способа существования.

Если посмотреть на тех, кто критикует нашу страну, на профессиональных русофобов – тут же обнаруживается их сходство, общее определяющее качество: все они – люди небольшого масштаба. Это видно любому наблюдательному человеку. Иногда их занятно слушать, но идти за ними – совершенно не хочется. Они могут быть политиками, публицистами, писателями, могут даже получать Нобелевские премии, – но от этого не превращаются в значительные фигуры; их деяния – мизерные, а часто и вовсе смехотворные. Любой враг России превращается в ничтожество. Так работает противоречие между большим и малым. Примыкая к большому делу – ты сам становишься больше; отрицая большое – ты умаляешься.

Но как поступить, если большое или великое дело кажется тебе ошибкой? Как быть, если ты – один, а против тебя – тысячи? Как быть, если все вокруг требуют сдаться, но ты не хочешь сдаваться?

Как надо было поступить протопопу Аввакуму в заведомо проигрышной ситуации, когда церковная реформа уже была успешно проведена, а он сам объявлен преступником, осуждён и отправлен на верную смерть?

Ответ один: принять её, смерть.

Кто умер за свои убеждения – тот их отстоял. «На миру и смерть красна» – такая у нас есть поговорка; тоже часть русского культа смерти.

Вступая в дискуссию – любую, – ты должен быть готов умереть за каждое сказанное тобой слово. Если не готов – тогда ты демагог, словоблуд, извергающий пустоту, смешанную со слюной. Таков урок, преподанный нам Аввакумом.

Ему было легко: он очень сильно верил в Бога, в загробное существование, в Страшный суд, в рай и ад; уходя в огонь, он шёл прямиком в лучший мир.

Нам, материалистам, гораздо труднее. Мы верим в Бога меньше, или вовсе не верим. Мы подозреваем, что после смерти, возможно, не будет – ничего. Умрёт мозг, умрёт сознание, умрёт «я».

Но смерть – неотменяема, неизбежна. Человек может выбрать только способ ухода. Умереть ли в бою, сгнить ли в тюрьме, либо мирно почить в своей постели.

Аввакум был христианином, но смерть принял – языческую, огненную.

Он не был погребён, его прах не предали земле. Нет его могилы, и даже место его сожжения известно лишь приблизительно. Исчез с лица земли и сам город Пустозёрск. Исчезла могила его жены Анастасии Марковны; я искал следы