Ледяная тетрадь - Андрей Викторович Рубанов

В сентябре пошёл работать, вроде бы остыл; решил, что следует мне отслужить срочную службу в армии, а после – снова поступать; с пути не сверну. Но затем, в середине сентября, из МГУ пришло на моё имя официальное письмо; мать его вскрыла и прочитала без меня; там говорилось, что я, Рубанов Андрей, зачислен на вечернее отделение факультета журналистики Московского Университета. Мать и сестра танцевали от счастья.

С сентября я начал ездить на занятия, совершенно счастливый, в эйфории. Звенело в ушах. Днём – на стройке, в пять часов бежал на электричку – и в Москву. Перезнакомился с одногруппниками. Половину группы составили выходцы из благополучных московских семей. Родители их, известные журналисты (фамилий не стану называть), работали на телевидении, на радио, в центральных газетах. Впрочем, «блатные» ребята носов не задирали, держались запросто, ни одного плохого слова не скажу про них. Они отличались от нас, «кухаркиных детей», лишь первоклассной одеждой и особенностями поведения: я был напряжённый и сосредоточенный, они – весёлые и расслабленные.

На вступительных экзаменах меня подвёл – язык: я с трудом сдал немецкий на «четвёрку», зато видел, как «блатные» говорят на немецком свободно и выхватывают заветные высшие баллы.

Той же осенью, из частных разговоров, я узнал истинную причину моего чудесного зачисления в лучший университет страны. Таких абитуриентов, как я, недобравших одного балла, оказалось немного, около 30, но половина из них – те самые дети известных журналистов. Кто-то нажал на нужные кнопки – и всех «блатных» зачислили на курс, создав для этого дополнительную группу. А чтоб не было скандала, взяли в эту группу и прочих абитуриентов, «не-блатных», с тем же проходным баллом; в том числе – и меня.

В том же 1986 году, читая воспоминания своего деда, я наткнулся на историю его поступления в Московский Университет, на только что созданный исторический факультет. События происходили в 1934 году. Вот прямая цитата из рукописи деда:

«Я все предметы сдал на 4. <…> Меня в списках принятых не было. Я подал на апелляцию. Помогло, что я член КСМ, что я рабочий, что учился вечером и прилично сдал экзамены – меня приняли. <…> Занимался со всей страстью. Читал, читал, зубрил два языка. Латинский: семинар из 12 человек вёл академик, старый человек, разговаривал только на латыни. И немецкий язык: молодой немец, группа тоже 12 человек. Некоторые свободно разговаривали, учились с преподавателями. Я только потом узрел и понял, что на этот факультет приняты были дети привилегированных людей, “больших”, а нас с Зубовым (друг деда. – А.Р.) приняли, чтобы хоть чуточку разбавить прослойку. Мы среди них были отчужденцами. И одежда наша была “ярко выражена”».

Когда я прочитал этот кусок рукописи – хорошо помню, испытал ощущение, описываемое словами «волосы зашевелились на голове». Совпадение было – полным. Одна и та же ситуация повторилась с разницей в 52 года.

С тех пор я очень внимательно отношусь к совпадениям; если происходит такой случай – тщательно его обдумываю. Я убеждён, что именно совпадения являются результатом воздействия тайного мира на события реального мира.

Например, сам я, моя мать Маргарита, моя сестра Анна, моя жена Аглая – все родились в одно время, с разницей в две недели: я – 25 июля, мать – 5 августа, жена – 6 августа, сестра – 8 августа.

Ещё одно совпадение. В юности я любил песни Высоцкого и его актёрские работы; любил и уважал писателя и актёра Василия Шукшина. 25 июля, день моего рождения, – также день рождения Шукшина (1929) и день смерти Владимира Высоцкого (1980), а кроме того – день смерти циркового артиста, актёра и писателя Леонида Енгибарова (1972).

Я не поленился и внимательно изучил обстоятельства смерти Енгибарова и Высоцкого – и там нашёл ошеломляющие совпадения.

Летом 1972 года в Москве была жара до 40 градусов; на восток от столицы, в Егорьевском районе, горели торфяники, город затянуло дымом. В ночь перед смертью Леонид Енгибаров, измотанный, переутомлённый, 37-летний, выпил бокал шампанского. Далее у него оторвался тромб, и произошла остановка сердца.

Спустя 8 лет, в июле 1980 года, в Москве тоже было жарко. Высоцкий страдал от наркотической ломки. По совету друзей снимал ломку холодным шампанским. Скончался он, по официальной версии, также от остановки сердца.

Таких совпадений я распутал – десятки; увидел закономерности, малые и большие.

На первом и счастливейшем своём университетском курсе, на экзамене по древнерусской литературе, мне достался билет: «Житие протопопа Аввакума». Экзамен принимала доцент Татаринова. Я получил высшую оценку.

Людмила Евдокимовна Татаринова, знаток древнерусской литературы, скончалась 8 июня 2017 года. В эти дни я был в Петербурге на вручении премии «Национальный бестселлер», и – согласно моему дневнику – именно 8 июня принял решение писать роман «Финист – Ясный сокол», давно задуманный, на древнерусском материале.

Мистические, тайные импульсы пронизывают ткань нашей повседневности, через тайные каналы поступают к нам интенции иного мира, – и мы следуем им, часто не отдавая себе в этом отчёта.

Изучение совпадений – есть ключ к пониманию влияния других миров на наш, реальный и объективный мир.

* * *

Я считаю деда Константина великим человеком, и одновременно знаю, что таких, как он, были – сотни тысяч. Они, крестьянские дети, и создали мир, в котором я вырос. Новую страну построили.

Из повести деда видно, как тяжело ему давалось соприкосновение с несправедливостью, и не только по отношению к нему самому, но и к другим.

Не знаю, справедливо ли обошлась жизнь с моим дедом.

Его сокурсники по историческому факультету МГУ, те, с кем он учился в 1934 году, потом стали руководителями высокого ранга, некоторые дошли до министров. Впоследствии, в 1962 году, когда дед добивался строительства большой школы в селе Узуново, – он ездил в Москву, ходил на приёмы к бывшим сокурсникам, они вспомнили его и помогли.

Очень мало общего у судьбы моего деда и протопопа Аввакума; дед стал профессиональным педагогом, но – рядовым учителем, Аввакум же – духовным учителем и великим писателем. Но сходство всё же есть.

Оба – твёрдые характеры, оба – люди великого терпения, «длинной воли». Оба упрямо следовали своему предназначению, призванию.

Ведь каждый из нас для чего-то призван. Мы не просто так являемся в наш маленький опасный мир – нас сюда приводят для выполнения совершенно определённой задачи. А уж какова задача, велика она или скромна, – неважно. Главное – понимать своё призвание, тогда жизнь становится легка, путь – прямым, дух – крепким.

Чтоб человек нашёл свой путь, в детстве и отрочестве ему необходим учитель, педагог, тот, кто умеет развить ребёнку