Politics Among Nations. The Struggle for Peace and Power - Hans Morgenthau

ответственность перед международным правом: за ее нарушение; или несут ли такую ответственность только те лица, которые ответственны за подготовку и объявление Второй мировой войны; или все страны и лица, которые будут готовиться к агрессивной войне и вести ее в будущем, будут нести такую ответственность.

А как насчет действительности Конвенции о законах и правилах ведения сухопутной войны 1899 и 1907 годов и ее обязательной силы для подписавших ее сторон во Второй мировой войне и в будущей войне? Эта конвенция, которая была вполне заслуженной во время первой мировой войны и нарушение которой в то время не вызывало сомнений, была, как мы уже видели, нарушена во время второй мировой войны всеми подписантами в миллионных масштабах.

Международное право постоянно нарушается, и эти нарушения воспринимаются как нечто само собой разумеющееся всеми субъектами права, если, таким образом, правовые нормы рассматриваются теми, кто должен их применять, как будто их не существует, возникает вопрос: Существуют ли они еще как обязательные правовые нормы? В настоящее время на эти вопросы нельзя дать точного ответа. Но, учитывая вероятное развитие технологии войны и международной морали, шансы на выживание этих норм невелики.

В 1936 году санкции Лиги Наций против Италии провалились, и в последующие годы к массовым нарушениям важнейших положений Пакта все заинтересованные правительства относились с безразличием. Затем аналогичные вопросы были подняты в отношении Пакта Лиги Наций в целом и некоторых его положений. Правительства вели себя так, будто эти положения утратили свою обязательную силу, но утратили ли они ее на самом деле или их юридическая сила пережила кризис конца тридцатых годов и Вторую мировую войну и утратила силу только с официальным роспуском Лиги в 1946 году? Однозначного и точного ответа на эти вопросы не было ни тогда, когда они были поставлены впервые, ни сейчас. Можно не сомневаться, что трансформация Организации Объединенных Наций из того, чем она должна была стать согласно Уставу, в нечто совершенно иное с сопутствующим пренебрежением правовыми нормами поставит наблюдателя перед подобными вопросами, и что его ответы могут быть только неопределенными, двусмысленными и предварительными. Предварительный, двусмысленный и неопределенный характер ответов на столь важные и фундаментальные вопросы снова является мерой недостатка международного права с законодательной точки зрения.

3. СУДЕБНАЯ ФУНКЦИЯ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ

Несмотря на эти недостатки, вытекающие из децентрализованного характера законодательной функции, правовая система все еще может быть способна сдерживать стремление к власти своих субъектов, если существуют судебные органы, которые могут авторитетно высказываться в случае разногласий по поводу существования или значения какого-либо правила. Таким образом, двусмысленности и общие положения американской Конституции стали в значительной степени безобидными благодаря обязательной юрисдикции Верховного суда в вопросах толкования Конституции. В частности, английское общее право получило определенность и точность в основном благодаря решениям судов и лишь в незначительной степени благодаря официальным законодательным актам. Иерархия судебных органов во всех развитых системах выполняет задачу авторитетного^ и окончательного определения прав и обязанностей субъектов права.

Если гражданин Соединенных Штатов утверждает против другого гражданина США, что федеральный закон не применяется к нему либо из-за конституционных дефектов, либо с точки зрения смысла самого закона, любой из них может при соблюдении определенных протекционистских условий подать свой иск для авторитетного решения этого вопроса в федеральный суд. Юрисдикция суда устанавливается в момент подачи иска любой из сторон; она не зависит от того.

 

 

Другими словами, американский гражданин может вызвать другого гражданина в суд, чтобы их отношения были определены, и таким образом может установить юрисдикцию своим собственным односторонним действием. Сторона, не удовлетворенная решением суда, может обратиться в вышестоящий суд, пока Верховный суд как суд последней инстанции не скажет окончательно, каков закон в данном деле. Это решение, в силу правила stare decisis, имеет качество законодательного акта, поскольку оно создает закон не только между сторонами и в отношении конкретного дела, но и в отношении всех лиц и ситуаций, к которым применимо решение.

В международном праве отсутствуют все три основы эффективной судебной системы: обязательная юрисдикция, иерархия судебных решений и применение правила stare decisis хотя бы к решениям высшей судебной инстанции.

Единственным источником юрисдикции международных судов является воля государств, передающих споры на рассмотрение. Аксиомой международного права является то, что ни одно государство не может быть принуждено против своей воли передать спор с другим государством в международный трибунал.

В случае так называемого изолированного арбитража, то есть, когда стороны соглашаются судиться по одному индивидуальному спору, после того как он перешел в юрисдикцию международного суда, этот принцип проявляется в требовании о заключении между сторонами соглашения, устанавливающего юрисдикцию этого суда.

В случае так называемого институционального арбитража, то есть когда целый класс споров - например, споры правового характера или споры, вытекающие из мирного или коммерческого договора - заранее, до их возникновения, передаются на международное рассмотрение общим соглашением, согласие сторон, как правило, требуется для двух различных стадий разбирательства. Оно требуется для общего соглашения о передаче определенных категорий споров под юрисдикцию международного суда. Для конкретного соглашения, также называемого компромиссом, требуется, чтобы данный конкретный спор принадлежал к классу, для которого общее соглашение предусматривает международное судебное разбирательство. Когда, например, арбитражный договор между двумя государствами предусматривает, что все правовые споры, возникающие между ними в будущем, передаются на рассмотрение международного суда, ни одно из государств, как правило, не имеет права устанавливать юрисдикцию суда в одностороннем порядке, просто передав конкретный правовой спор на рассмотрение. Для установления юрисдикции суда необходимо специальное соглашение, касающееся данного конкретного спора.

При режиме старого Устава это положение было обязательным, в то или иное время, для почти пятидесяти государств. По новому Статуту число подписавших его к концу 1947 года не достигло и тридцати. Однако очень немногие государства подписали его без оговорок. Следует подчеркнуть, что сама статья 36 содержит две оговорки, одна - неявная, другая - явная, которые определяют для всех подписавших обязательный характер юрисдикции суда в соответствии с факультативной оговоркой. Ограничивая обязательную юрисдикцию юридическими спорами, статут исключает все споры неюридического характера. Поскольку это ограничение, как мы увидим, очень трудно определить, оно открывает возможности для уклонения для государств, намеренных сохранить свободу действий. Другая оговорка прямо касается взаимности; обязательная юрисдикция действует только в том случае, если обе стороны спора признали ее.

К этим оговоркам, ограничивающим юрисдикцию Суда для всех подписавших его государств, подписавшие его государства добавили множество других, некоторые из которых имеют ограниченное значение, а другие практически сводят на нет обязательный характер юрисдикции. Так, некоторые государства освободили территориальные вопросы от